Зеркало за стеклом

— Душещипательную историю мы пропустим, — без лишней тактичности объявил Йен, и я, отказавшись от желания запустить в него огрызком яблока, перешла к рассказу о свадьбе, где проклятущий художник вместо портрета намалевал жуткую рожу, на которую не взглянешь, не шарахнувшись. А потом на большое представление, за которым последовало обвинение в воровстве и бегство от стражи.

Я рассказывала, а он слушал очень внимательно, не прерывая, не задавая ни единого вопроса. Наверное, я снова могла бы начать изворачиваться, но так устала врать, прикусывать язык в неподходящий момент, обдумывать каждое слово, которое можно произнести в его присутствии, не выдав тайны. Потому что тайны уже не было. Вернее, её не было никогда. Он с самого начала знал, что его внушение на меня не подействовало. И с осознанием этой истины большинство его поступков теперь виделись мне вообще лишёнными всякого смысла.

— Вот и всё. — Я развела руками, не имея больше ровным счётом ничего, что можно было бы рассказать.

Солнце стояло высоко в небе, выливая на землю расплавленное марево. Какая-то заблудшая соломинка кололась сквозь штаны. Если закрыть глаза, можно представить, что я снова еду в телеге деда Шульмыша. Только на этот раз телега пустая, а в упряжи другая лошадь, которая не норовит остановиться через каждый шаг.

— Ты хотела предложить мне какую-то сделку. — Вторгся в мои незатейливые фантазии задумчивый голос Йена.

— Правда за правду, — быстро ответила я.

— То есть? — он вопросительно поднял брови.

— Я рассказала тебе свою историю, теперь расскажи мне свою.

— Гордана…

— Да, я Гордана! Гордана, а не Шантал, с которой ты всё это время пытался общаться. Ты хотел чего-то добиться от неё, угрожал, запугивал её. Её, а не меня. Потому что я ничего о тебе не знаю.

— Прошлой ночью я, как ты говоришь, запугивал именно тебя, — он улыбнулся плотно сжатыми губами. — Мне хотелось понять, как далеко ты зайдёшь в попытках казаться подвластной моей воле. Неужели ты правда намеревалась всадить себе нож в сердце?

— Нет, конечно, нет, — безнадёжно махнула рукой я, — если бы в тот момент не вошёл Моржова… Убить себя выше моих сил. Я стояла с ножом в руке и молилась о чуде. И впервые в жизни оно случилось.

— Чудеса нуждаются в тщательной подготовке. — Йен дёрнул уголком рта. — Он караулил нас у дома. Сидел за углом и думал, что хорошо спрятался. Два свежеоструганных колышка из-за пазухи, кстати, пришлось изъять. Для человека, идущего с двумя деревяшками на трёх ходячих мертвецов, он был недостаточно пьян. Пришлось настоятельно пригласить в дом, а пока ты возилась с нашим никчёмным пленником, угостить парой кружек из запасов Сусанны. И отправить долой.

— Тем не менее, он вернулся. Пьяный, ничего не соображающий, Моржова вернулся именно в тот момент!

— Разумеется. Кроме тебя моё внушение никто не игнорирует.

Меня как холодной водой окатило.

— Ты что, сам приказал ему вернуться?! — Я не верила собственным словам.

— Да, — просто ответил Йен и с гримасой прихлопнул жирного чёрного слепня, позарившегося на его распухшую кисть. — Это я велел ему вернуться, чтобы в нужный момент «случайно» предотвратить твоё самоубийство. И никакой толпы с дрекольем тоже, разумеется, не было. Просто благовидный предлог для появления.

— Но зачем?! — я не могла оторвать взгляда от вздувшейся плоти, торчащей из рукава рубахи.

— Затем, — Йен поймал мой взгляд и неловко спрятал руку за спину, — что мне было необходимо убедиться в том, что я всю жизнь считал невозможным. Моему внушению можно противостоять. До тебя это никому не удавалось.

Я сидела поражённая, растерянная, сбитая с толку, не знающая как реагировать на это конкретное заявление и происходящее в целом.

— А если бы всё сработало, и я упала к твоим ногам с ножом в груди?

— Значит, либо у меня просто разыгралась паранойя, и потом пришлось бы избавляться от трупа, либо…

— Либо?! Ничего себе «либо»! Хорошенькое такое «либо»! И что же там ещё за второе «либо»?

— Либо тебе настолько недорога жизнь, что ты готова собственноручно заколоться от страха при первой же возможности. Что ж, я тебе её дал. Но от трупа всё равно пришлось бы избавляться.

— Ты чудовище, — неприязненно процедила я.

— Ещё какое, — серьёзно согласился он.

— Зачем тогда вся эта неразбериха с Моржовой?

— Любопытство. Позавчера я был уверен, что передо мной женщина, которую я искал четыре года. Несколькими словами Шантал круто изменила мою жизнь, сделала беглецом, который ходит по осыпающемуся краю пропасти и не может сделать ни шагу на твёрдую землю.

— Почему только позавчера? Почему не тогда в подворотне? Ты спокойно отпустил и меня, и Кина, не дав Циларин его покалечить.

— Потому что тогда, — он неловко подобрал обожжённой рукой валяющуюся рядом куртку, неожиданно извлёк из кармана тот самый листок пергамента с моей карикатурой и развернул рисунком ко мне, — я видел и слышал вот это.

— В смысле? — Я уставилась на страшную рожу так, будто сама видела её впервые.

— В смысле, что обруганный тобой художник на самом деле действительно хорошо делает свою работу.

Секунду я непонимающе смотрела в прищуренные от солнца глаза Йена, а потом память сыграла со мной в занятную игру — веером раскрыла затёртые карты-подсказки, которые прежде судьба незаметно вытаскивала по одной.

— …Старики всегда сказывают, что добрый молодец после подвига обязательно целует красную девицу. Ты не подумай чего, не осерчай, я сам не хочу, да и ты не красная девица, но обычай народный…

— …Девушка с мочалкой на голове просто шутит…

— …И откуда это у тебя такая взрослая вида на любителя сестра, которую мы раньше ни разу не видели?..

— …Длинный нос. Страшненькая ты, травница…

— …Только не халтурить! Нормально рисуй, чтобы похоже было… Это… что? Да у тебя племянник кузнеца со спины по пояс в кустах и то узнаваемее, чем это! По-твоему, это я? Да это ведьма-людоедка из детской страшилки!

— Начинается, да?! Не нравится, и денег платить не будете?!..

— Это нелепо. — Вспомнив всё то, из чего можно было сделать простой и логичный вывод о своей непривлекательности для отдельно взятых людей, решила я. В конце концов, не золотая монета, чтобы всем нравиться! — Если бы я была такой, как тут нарисовано, — я брезгливо ткнула пальцем в уже изрядно потрёпанный рисунок, — то уж наверняка знала бы об этом. Приятно, конечно, польстить себе в мелочах, но когда на лице ТАКОЕ, тут уж только смириться и постараться не пугать людей внезапным появлением за спиной.