Жаб Жабыч метит в президенты

Компроматные планы рушились на глазах. Вся надежда оставалась на сомнительных тетенек.

Стенькин понимал, что дружба с легкомысленными гражданками, которые приезжают на квартиры танцевать и пить вино, сгубила не одного политического деятеля. Про таких тетенек очень часто говорили в городе, но где их искать, Стенькин не знал. Не идти же на улицу, чтобы спрашивать: «Простите, господин в богатом пиджаке, нет ли у вас знакомых распущенных гражданок?»

Он взял газету «Из рук в руки». И ему с ходу очень понравилось такое объявление:

«Развлекательно-эротический ансамбль „Гибкая березка“. Танцы и песни с выездом на дом. Принимаются коллективные заявки».

Стенькин позвонил по указанному телефону:

— Вы действительно развлекательный ансамбль?

— Действительно.

— Вы действительно выезжаете на дом?

— Действительно.

Стенькин перевел деньги на указанный счет, дал адрес Жабжабыча, приготовил фотоаппарат и стал ждать.

Он очень боялся, что Жабжабыч в этот вечер уйдет из дома и все сорвется. Но ничего не сорвалось. Ровно в девять часов вечера к участку Устиновых подъехал легковой автобус.

Наверху у него стоял репродуктор. Полилась музыка, и из автобуса посыпались одна за другой сарафановые бабушки. Размахивая белыми платочками, они поплыли по кругу.

Во поле березонька стояла, Во поле кудрявая стояла, Лю-ли, лю-ли стояла, Лю-ли, лю-ли стояла.

На крыльцо вышел папа Устинов, мама Устинова, и к забору прибежало несколько соседей. Из своей будки вылез Жабжабыч и вылупил глаза…

Бабушки сделали два красивых круга по участку, игриво поглядывая на Жабжабыча, и продолжили:

Я пойду во поле погуляю, Белую березу заломаю, Лю-ли, лю-ли, заломаю, Лю-ли, лю-ли заломаю.

В этом трагическом месте из глаз Жабжабыча покатилась слеза.

Стенькин фотографировал все и тоже плакал. Но он плакал совсем по другой причине — потому что плакали его денежки. Он же совсем не этого хотел. Он хотел плясок раздетых тетенек на свежем воздухе, жарких объятий при закате солнца, шампанского, брейков и стриптизов.

А бабушки, впрочем, скорее это были пожилые тетеньки, кружились и пели. Они явно вошли в азарт и вдруг запели частушки, направленные на Жабжабыча:

На окошке два цветочка Целый день колышутся… Нам еще годков немного, Женихи отыщутся. Их-ох! Ох-их!

Тут одна самая молодая бабушка подтанцевала со своим платочком близко к Жабжабычу и пропела ему лично и со смыслом:

Ой, капуста моя, Мелкорубленая … Не целуйте меня, Я напудренная.

Жабжабыч разволновался и даже закурил большую сигару.

А к нему уже подступила следующая бабушка:

До чего залетка дорог, До чего залетка мил. На своем крылечке курит, До меня доходит дым.

Жабжабыч сразу выбросил сигару и затоптал ее ногой. Тут к нему подкатилась другая березка:

Не ходи, милок, за мною, Не маши картузиком, Все равно гулять не стану С таким толстым пузиком.

Хотя Жабжабыч ни за кем не ходил и никаким картузиком нигде не махал, он немного обиделся на «толстое пузико». А тут еще ему добавили текста:

Ты гуляй, моя товарка, Ты гуляй, красавица, Только ты, товарка, знай: Ну, а вдруг он пьяница.

От такой версии Жабжабыч пришел в ужас и чуть-чуть не замер на пару часов. Но другая, уже совсем продвинутая бабушка пропела ему совсем другие слова:

Есть у каждого минута, Может быть, всего одна. Когда верим мы кому-то Без оглядки и до дна.

Фотограф Стенькин не выдержал. Он подбежал к автобусу и спросил у главной бабушки:

— А где же эротика?

— Что, уже нужна?

— Очень нужна.

— Сейчас будет.

Главная бабушка три раза хлопнула в ладоши — все двенадцать бабушек, как по команде, подняли вверх руки, и все двенадцать сарафанов разом попадали на траву.

Участницы самодеятельности очень испугались, сильно застеснялись и, кое-как загораживаясь и сверкая белыми ногами, побежали в автобус. Последняя, самая маленькая бабушка подобрала все сарафаны и тоже скрылась в кабине. Автобус отъехал. Представление окончилось.

Но Жабжабыч был счастлив. Он долго хлопал в ладоши вслед уехавшим артистам. И напевал:

Ни за кем я не ходил, Не махал картузиком. Видно, спутали меня С каким-то карапузиком.

И еще:

Ой, салатик ты мой, Мелкорубленый. Вы целуйте меня, Я не пудреный.

* * *

Вечером после этого шефского концерта папарацци Стенькин полез в Интернет, в раздел «Отдых и развлечения». Там было все: и «спортивно-развлекательный массаж на дому», и «финские бани с приездом в учреждения», и «дни рождения на природе с группой гимнасток-гитаристок», и «аргентинские танцы при луне для пожилых и обеспеченных господ».

Он читал эти замечательные слова и плакал:

— Вот что мне нужно. Пропади она пропадом, эта «Гибкая березка».

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. Стратегия и тактика

Жабжабыч заварил избирательную кашу и был счастлив. Целыми днями он сидел себе в кресле-качалке около будки, покуривал сигары и смотрел маленький телевизор, стоявший на табуретке, а все остальные крутились вокруг него и бешено работали.

* * *

Был теплый летне-весенний вечер. Было очень хорошее время. Город выглядел пригородом — пригород дачами, дачи — чистой природой. На пригородной веранде Устиновых происходило очередное заседание избирательного штаба. Все энтузиасты были на месте: Влад Устинов, Люба Кукарекова, Леня Коблиц, Женя Попов с братом, Витя Верхотурцев и все, все, все.

Присоединились еще новые ребята: шустрый Магдатик Жабов из младшего класса и два сына других кандидатов в мэры — Паша Свеклин, в просторечии Свекла, и Паша Огурцов, по-простому Огурец.

Получилась целая тимуровская команда.

На заседание была допущена мама Устинова и приглашен внук собаководческого генерала Медведева — тоже Георгий Медведев из соседней школы.

Председательствовал папа Устинов.

— Какие мы имеем успехи? — спросил он. И сам же ответил: — Никаких.

Ребята загудели, как пчелы. Они были несогласны.