Жаба расправила крылья
Шрифт:
– …И вообще, - продолжила она, - Ты говоришь о гуманоидах, как будто это товар, а, между прочим, они люди, хотя и переделанные!
– Гуманоиды, - возразил он, - Это гуманитарный ресурс. Как и люди. И нам следует рассматривать их с позиции бизнес-выгоды. В частности, с позиции их собственной выгоды. Это единственный объективный подход. И инвесторам, и инвестируемому марсианскому обществу выгодны симпатичные марсиане. И они будут настолько симпатичны, насколько это позволят объективные требования природной среды.
– А насколько они позволят? – спросила Кебо, - Ну, я понимаю, Марс. Там, в общем, человеческая форма ничему
– Люди просто не полезут жить в это этановое болото или под этот лед! – возразил математик, - Никому не приходит в голову жить здесь на Земле на дне Северного Ледовитого океана! Гуманоиды Оркварда - это идея только для планет, которые не радикально отличаются от Земли, и где не требуется радикально менять человека.
Пепе Кебо поцокала языком и побарабанила пальцами по мокрому парапету.
– А что, если идеалы человеческой эротичности понемногу изменятся? Шаг за шагом, хабитанты где-нибудь на планетоиде Церера, будут менять что-то у своих потомков, в направлении адаптации к среде, и лет через 300… Ну, ты понимаешь?
– Теоретически, - сказал Чинкл, - если контакты между Землей и колониями окажутся настолько слабыми, что колонисты превратятся как бы в изолированное племя, тогда действительно, особенности среды будут превалировать. Но такой сценарий не для Цереры, которая сравнительно близко, а для какого-нибудь Ктулху у Немезиды.
– Отличная идея! – воскликнул Гисли, - Изолированная колония, в которой понемногу развились свои идеалы гуманоидной красоты и… Так… Надо подумать…
…
Контрольный мостик пристани сектора «A», еще через два часа.
Кайемао Хаамеа посмотрел на один из маркеров на мониторе радара, быстро что-то прикинул в уме, затем взял в руку микрофон и произнес: «Info для тех, кто сегодня занимается ужином: ориентировочно через четверть часа транспорт пришвартуется к грузовому пирсу!». Почти немедленно после этих слов, около маленького стадиона, расположенного недалеко от пристани, наметилось движение. Вскоре, к пристани двинулись трехколесные фургончики: местное средство сухопутной доставки грузов. Стадион, как таковой, был с контрольного мостика не виден: по случаю дождя его закрывал стометровый зонтик (когда-то служивший оболочкой дирижабля). Под этот зонтик постепенно втягивались юниоры. До выступления Оркварда было полчаса, но предварительные пляски под techno-disco, уже начались, судя по характерным звукам «Бэмс-уауа-блямс-тумм» (образующим танцевальными мелодии ультра-модерна)…
Ним Гок прислушался, попробовал отбить пальцами на столе ритм, и сообщил:
– Я не понимаю такой музыки. Мне она кажется немузыкальной.
– Я тоже не понимаю. По ходу, мы с тобой отстали от культурной жизни. Так всегда бывает. Когда мне было 14 лет, в моду как раз вошел «buzz-bang-rock». Ну, это типа такого: «Джжж-ааа-ззз-ооо-фррр!». Как бы, ветер в парусах. Слышал, нет?
– Нет, - признался красный комбриг.
– Ну, я тебе потом дам мой любимый диск. Папа удивлялся: Кай, тебе нравится этот кошачий визг? Он до сих пор не понимает, а мне до сих пор нравится, прикинь?
– А мне нравится клавесинная музыка, - сказал Ним Гок, - Наверное, потому, что она нравится Элвире… Кай, ты собирался рассказать мне про Джентано Монтегю.
Мэр-король Атауро утвердительно кивнул.
– Значит, так. Этого субъекта неплохо знает мой дядя Лимолуа. Они встречались в прошлом феврале, во время политического кризиса на Рапа-Нуи. Тогда Монтегю был советником Генсека ООН. Теперь ООН это вообще пустое место, и Монтегю, ушел в секретариат Ассоциации Прогрессивных Стран (АПС). Он там высший советник по проблемам 4-го мира. Позавчера он прилетел на Атауро, и стал приставать ко мне по поводу твоей особой зоны Матут. Конечно, я могу послать его на хрен, но надо ли?
– Что он хочет в зоне Матут? – спросил Ним Гок.
– Типа, осмотреть газовые камеры и крематории, если они есть, - сказал Кайемао.
– А если их нет, то что?
– Тогда он напишет в рапорте про что-нибудь другое.
– А нам зачем это надо?
– Затем, что если в рапорте Монтегю окажется написано, что в зоне Матут все просто замечательно, то антикоммунистическое лобби в Австралии и в Аотеароа лишится инструмента PR-давления на ваших деловых партнеров.
– Это было бы полезно, - согласился красный комбриг, - Но Монтегю так не напишет.
– Напишет, - возразил Хаамеа, - Если мы поймаем его на крючок.
– Ты знаешь как?
– Знаю. Надо отправить его туда с Орквардом, Скиппи, Марвином и Йи. Дать им еще проводника, какого-нибудь толкового парня, и вперед, навстречу приключениям.
– Разве этот Монтегю идиот, чтобы соглашаться ехать куда-то с таким человеком, как Сиггэ Марвин? – удивился Ним Гок, - Сиггэ фигурирует в файлах комиссии ООН.
– Да, но Монтегю не помнит всех, кто там фигурирует. И не забудь: Монетгю уже не в ООН, а в АПС, а в АПС про Сиггэ ничего нет… По крайней мере, пока нет.
– Ты прав, Кай. Это может сработать. Если Марвин не откажется в этом участвовать.
– Марвин откажется сопровождать великого фантаста Оркварда? Да ни за что!
– Вероятно, ты прав. А почему согласится Орквард?
– Потому, что Матут, это колоритное место для съемок его фильма, к тому же оно по дороге на Моту Жако, куда он по-любому собирался.
– Это реальный план, - заключил красный комбриг, - Надо поговорить с Марвином.
…В метре над водой почти бесшумно скользнуло сине-зеленое тело, напоминающее некрупного кита, сплюснутого по вертикали и растопырившего грудные плавники. Скринер «Penguin». Недалеко от пирса аппарат коснулся воды и затормозил, подняв вокруг небольшие волны, и коснулся демпферов. Панели в передней-верхней части фюзеляжа разъехались, и изнутри лихо выпрыгнул на пирс Сиггэ Марвин. Следом появился Руперт и протянул ему маленького мальчика, одетого в шорты, пончо и флотскую коническую шляпу, закрывающую голову и плечи. Впрочем, сейчас края шляпы были подвернуты, и шляпа закинута за спину на манер сомбреро.
– Вот так, значит, да? – грозно спросила подошедшая Пепе Кебо.
– Привет, солнышко! – крикнул авиа-адмирал, сразу оказываясь рядом.
– Привет-привет, любимый, - откликнулась она, - Тебе не кажется, что в такой дождь ребенка можно было бы оставить у соседей, а не таскать на маркет?
– Ма, там было классно, - сообщил мальчик.
– Солнышко, на маркете в Макасаре такой же навес, как здесь, - заметил Руперт.
– Ты же знаешь, милый, - ответила она, - у ребенка есть такая естественная привычка бегать где попало, независимо от навеса… Ипо, ты не замерз?