Жало 3

Что эта разросшаяся на приличных размеров поляне колония шманок являлась неким подобием многократно увеличенной разновидности земной венериной мухоловки, мне стало понятно еще до объяснения Ччверсса. Но последовавшую поучительную лекцию крысюка я все равно, разумеется, внимательно выслушал.

— Как я уже говорил, это лежбище шманок. Почему лежбище?.. Ну так это ж, как видите, пусть и гигантские, но лишь растения, которые самостоятельно перемещаться с места на место не способны в принципе, и могут только лежать все время там же, где изначально отросли. Но шманки не простые растения, а плотоядные. Это хищники, пожирающие любую живность, что удается к себе подманить. Сейчас ночью они переключились в спящий режим и стали безобидными. Но если б мы набрели на эту поляну днем, шансов выбраться отсюда живыми, уж поверьте, у нас было б немного…

— Хвостатый, полно заливать-то, — фыркнула Марина. — Мы за добрую сотню метров полянку эту подозрительную обнаружили даже при лунном свете. Днем, соответственно, увидели б ее еще раньше. Ну и, разумеется, приближаться не стали б, раз она в светлое время суток такая уж опасная.

— Может и увидели бы издали, а может и нет, — осклабился крысюк. — Потому как днем шманки коварный газ выделяют, без цвета и запаха, дурманящей сознание потенциальных жертв. Этот газ накрывает окрестности лежбища. Причем радиус покрытия и сила воздействия дурмана, как не сложно догадаться, напрямую зависит от количества отросших шманок в колонии. Здесь же, как видите, мы наблюдаем: три, пять… аж тринадцать шманок. Значит, это старая и крайне опасная колония, одолеть воздействие дурмана которой, уж поверьте, нам было б крайне не просто.

— И чтоб тогда с нами стало? — спросил у своей ноши Сыч.

— Сейчас покажу, — хмыкнул Ччверсс. — Ты все правильно смекнул, командир, — неожиданно среагировал крысюк на очередное возвращение в мою руку мачете. — Передай пока челку здоровяку. Ага, вот так. Теперь обойди вот этот крайний шманок. И переруби стебель, соединяющий его с сетью лежбища.

— Че за дичь! — фыркнула Марина, перекочевавшая на руки Миха. — Отсеченный, он же тупо погибнет… Да поставь ты меня уже на землю. Я и на одной ноге могу прекрасно сама стоять!

— Конечно погибнет, но не сразу, — отреагировал меж тем на упрек крысюк. — Да руби уже! Че ты там так долго выцеливаешь?..

Разыскав стелящийся по земле стебель, я приноровился и с одного размашистого удара перерубил его у основания шманка. Из шлепнувшегося на землю стеблевого обрубка тут же, как из шланга, хлынул мутный белесый поток растительного сока. Такая же жидкость заструилась вниз из свежего среза на основании шманка.

— А теперь сунь мачете между сомкнутых створок шманка, навались на него и поддень верхнюю створку, — продолжил командовать мною Ччверсс.

Я все сделал, как велел крысюк, и створки шманка под моим воздействием стали расходиться.

И тут же началась какая-то лютая дичь…

— Ну наконец-то! Олег, скорее, развяжи меня! — знакомый до дрожи, молящий о помощи, голос раздался из открывающегося нутра шманка.

А через секунду в распахнувшейся лиственной чаше я обнаружил связанную по рукам и ногам Берту, избитую, в рваном окровавленном комбинезоне, развернувшую ко мне заплаканное лицо…

Но едва я сунулся к подруге с мачете, чтоб разрезать путы, как иллюзорная фигура девушки сгинула без следа, и, вместо веревки на ее запястьях, клинок мачете уперся в хитиновую броню оказавшегося на месте девушки юзз-полосатика. Вернее даже не целиком осоподобного руха, а лишь его хитинового панциря, без начинки внутренних мягких тканей, которые, похоже, благополучно растворились в бурлящей белесой жиже на дне листовой чаши.

— Что это сейчас было? — ошарашенно пробормотал я.

— Ты о чем, командир? — откликнулся растерянно Сыч, остававшийся с остальными членами отряда на некотором отдалении от открывшегося шманка.

— Рискну предположить, что наш командир только что подвергся остаточному воздействию дурманящего газа, — ответил великану крысюк. — И словил реалистичный глюк… Я прав? — последний его вопрос адресовался, разумеется, уже мне.

— А сразу предупредить об этом не мог? — огрызнулся я в ответ.

— Как видите, на командира дурманящий газ произвел неизгладимое впечатление, — фыркнул Ччверсс. — Как, собственно, и на бедолагу юзз-полосатика. Только рух, отхватив полновесную дозу дурманящего газа, отдался своей галлюцинации полностью, и в итоге оказался, как видите, переваренным шманком.

— Твою ж мать! — выдохнул я, наблюдая как белесая субстанция, постепенно проседая до дна (и вытекая наружу через свежий срез бывшего соединения со стеблем), открывает все больше нашим взорам пустой панцирь растворенного в растительном бульоне руха.

— Да не дергайся, командир. Теперь ловушка обезврежена, и угрозы не представляет, — продолжил наставлять за спиной крысюк. — И если выкинуть оттуда мусор, и набросать внутрь свежей травы, можно смело забираться внутрь…

— Да ну нафиг! Че за дичь! — возмутился я.

— Там хрень бурлящая до сих пор на дне пузырится! — подхватила Марина.

— Ой, да брось, все уже оттуда практически вытекло, — отмахнулся крысюк. — Шибко брезгливые могут дополнительно пучком травы дно тщательно протереть… Далее укладываемся на подстилку, закрываемся сверху крышкой и спокойно почиваем до утра.

— Ччверсс — ты безбашенный псих, — покачал головой я.

— Это многократно проверенный, гарантированный способ ночевки, командир, — горячо заспорил крысюк. — Потому что местные рухи, считая лежбище шманок гиблым местом, сюда точно носа не сунут. Шманки же, даже отрезанные от общей корневой и питательной системы, еще сутки продолжат функционировать по остаточному принципу, но в совершенно безопасном для нас режиме. Соответственно, на рассвете все шманки на лежбище привычно распахнутся, выпуская нас бодрых и выспавшихся на свободу… Челы, можете меня первым в шманок поместить и захлопнуть внутри. Клянусь, если все сделать, как я сказал, ночевка отряда пройдет совершенно безопасно.

— Я Фьфьчверффу верю, — поддержала своего самца крысючка. — И тофе рифкну факрытьфя внутри фледуюфего фманка.

— Ну так-то иных вариантов у нас все одно нет, — пожал плечами Мих.

— Согласен, — кивнул Сыч.

— Психи, блин, отмороженные, — фыркнула Марина. — Фиг с вами, я тоже в теме.

— Твою ж мать! — подытожил общие прения я и, подцепив кончиком мачете останки юзз-полосатика, выбросил хитиновый панцирь наружу.

Подскочившая тут же Ффаффа стала наспех состряпанным из стеблей папоротника веником сгребать мусор с уже практически сухого дна…

— Да, забыл уточнить еще один важный момент, — снова заговорил Ччверсс. — Командир, тебе нужно будет четко отследить, чтобы все шманки на этом лежбище, а не только выбранные нами в качестве наших спальных мест, оказались отделенными от стеблей. В противном случае с утра мы рискуем попасть под выброс дурманящего газа из пропущенных и оставленных невредимыми шманок.

Глава 24

Глава 24. Коварство шманок

Мне грезилось, будто нутро рвут раскаленными щипцами, а сил отмахнуться от терзающих тело палачей в лежащих колодами руках и ногах не было от слова совсем. И как я не силился вырваться из этого лютого треша, кошмарный сон вцепился в меня мертвой хваткой и ни в какую не желал отпускать.