Жандарм 3

Я не давал ему надолго задуматься, чтобы тот не раскусил меня на противоречиях. Давил на страх перед полицией и активно показывал решительность разобраться с «наглым соседом» и в итоге это возымело эффект!

— Я скоро, — обернувшись назад, буркнул мужчина и уже нормально открыл дверь.

Этого-то я и ждал! Как только «интеллигент», как я мысленно его обозвал, распахнул дверь и сделал шаг на площадку, то тут же получил рукояткой револьвера в нос и кулем свалился мне под ноги. Перешагнув через него, я увидел второго сбежавшего мужика. Этот был поздоровее, с русыми волосами и бородой, чем-то смахивал на подсобного рабочего, каких используют обеспеченные люди для мелких поручений, связанных с физическим трудом. Бородач только-только прикрывал дверь в какую-то комнату, когда я ворвался в коридор квартиры и без затей пнул его в коленную чашечку.

— Ыыы... — схватился он за нее, заваливаясь вбок.

Глухо упал на пол пистолет, который тот держал до этого. Добиваю и этого ударом рукояткой револьвера в висок и в темпе осматриваю остальную квартиру. В комнате, которую хотел закрыть бородач, оказались двое детей и женщина. А вот пройдя на кухню, я обнаружил лежащего неподвижно мужика. Крови на нем я не заметил и надеялся, что его просто «вырубили», а не убили. Раскрыв окно, я свистнул, подавая условленный сигнал остальным, и вернулся в коридор. «Интеллигент» уже начал приходить в себя и требовалось срочно взять его под контроль. Что я и сделал, незамысловато выкрутив тому руки за спину и прижав к полу, коленом надавил на шею.

Через несколько минут в подъезде снова загрохотали по лестнице подошвы сапог бойцов, после чего я передал задержанных им.

Только тогда я вернулся к женщине и детям, а Ибрагим пошел на кухню, проверять состояние главы семейства.

— Вы как?

— Вы-ы из п-полиции? — трясущимися губами спросила женщина.

Дети тихонько плакали, стараясь однако чтобы эти звуки никто не услышал.

— Да, — решил я немного соврать, чтобы та быстрее успокоилась. — Идет облава, вот некоторые преступники и пытаются ее избежать. Не переживайте, все закончилось.

Только после этого девочка лет семи разрыдалась в голос, уткнувшись матери в грудь. Ее младший брат насупился, но из глаз текли слезы. А сама женщина бросила тоскливый взгляд на кроватку в углу комнаты. Проследив за ним и подойдя ближе, я с внутренним ужасом заметил небольшой сверток. Новорожденный ребенок был укрыт с головой, лучше всего остального показывая, что чтобы не выдать себя излишне громкими звуками, бандиты не стали церемониться и просто свернули шею ничего непонимающему младенцу.

— Живой, — подошел ко мне Ибрагим, когда я вышел в коридор. — Ему по голове досталось, да по ребрам проехались малость. Действовали в спешке, лишь бы никто не шумел и не позвал нас на помощь. Там под столом их чемодан стоит. Глянем?

— Да, — сглотнув комок в горле от недавно увиденной жуткой картины, кивнул я.

Единственное, чем я пытался себя успокоить — это то, что остальные члены семьи живы. Действуй мы более напористо, то и их могли убить или, прикрываясь их спинами, попробовать сбежать.

На столе уже стоял вытащенный Ибрагимом чемодан. Большой, из коричневой кожи с встроенным замком. Замочек интересный — требует комбинацию из четырех цифр, чтобы открыться. Но я с ним заморачиваться не стал и просто срезал водным хлыстом. Сделать тонкую струйку небольшого радиуса у меня теперь не вызывало огромных усилий, хотя потратил на это чуть меньше минуты.

Внутри оказались какие-то бумаги и пачки кредитных билетов. Причем как российских, так и валют других стран. Понятно почему, даже покинув в спешке свою квартиру, революционеры его не забыли.

— Так, отдадим его в управление, пусть там разбираются, что с этим богатством дальше делать, — захлопнул я чемодан и передал его Ибрагиму.

Бойцы тем временем связали задержанных мужчин и передали мне два пистолета, найденных у них. Убедившись, что больше оружия при бандитах нет, мы спустились вниз и отправились в управление.

— Господин ротмистр, адреса проверены, два — пустышка, никого там не было, а на третьем задержали двоих, — докладывал я Калюжному. — При них обнаружено оружие и чемодан с бумагами и деньгами.

— Молодцы, а сюда-то их зачем приволокли? — недовольно скосился тот на мужчин.

— Так, а куда их? — растерялся я.

— В полицию всех сдавайте! Пусть там сидят пока, — решительно рубанул рукой по воздуху офицер. — Вот вам еще адреса, — стал он быстро черкать на листочке, подглядывая в свою книгу. — До утра надо все проверить, так что мотаться тебе, корнет, еще долго придется.

Слова ротмистра оказались пророческими. Мне с остальными бойцами пришлось посетить еще семнадцать адресов, пока наконец я не услышал от Калюжного долгожданные слова «все, до вечера свободны». Повезло, что таких же жестких задержаний, как это, больше не было. Люди или сразу сдавались, или же так и оставались в своей квартире, и мы брали ту приступом. Но по соседям больше никто не бегал. Правда попался нам один «прыгунок» — сиганул с третьего этажа, когда мы начали его квартиру взламывать. Но не повезло ему — перелом ноги, а дальше уже не побегаешь.

Вернулся я домой уже часов в семь утра. И первым делом решил извиниться перед Дормидонтом Поликарповичем.

— Вы уж простите, что я вам ночью нагрубил. Спешил очень. Может слышали, что у губернатора произошло?

— А как же, — чуть подобрел консьерж после извинений. — О том вся Москва говорит! Шуму столько, что только глухой не услышит. А вы, стал быть, не просто так потом сбежали? — хитро прищурился он. — Служите где? То-то вам звонили?

— Так и есть, — кивнул я. — Всю ночь на ногах из-за нее. Так что пойду я спать, пока есть возможность.

— Эт правильно. Отдыхайте, ваше благородие.

Когда поднимался по лестнице, мне навстречу попался идущий в институт Емельян Артемович.

— Григорий Мстиславович, вы слышали? — тут же кинулся он ко мне. — В доме у губернатора были взрывы! Мне с утра знакомый звонил, он посольстве писарем служит — так он рассказал, что есть жертвы и даже убитые! Посол Дании ранен, это же дипломатический скандал! — вскинул руки профессор. — Что ж наша полиция делает, раз допускает подобное? Дармоеды!

Не став и дальше слушать этот спич полный искреннего негодования и возмущения, я молча прошел мимо и наконец скрылся в своей квартире. Там добрел до кровати и, не раздеваясь, рухнул в нее. Мне показалось, что заснул я, еще даже не достигнув подушки.

Растолкал меня Сашка около пяти вечера.

— Григорий Мстиславович, там Дормидонт Поликарпович подходил. Говорит, вам снова из управления звонили. Вызывают.

Сев на кровати я с силой потер лицо. Голова была тяжелой. Вроде и поспал немало, а отдохнувшим себя не чувствовал.