Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2
Шрифт:
* * *
Туман над Луарой скрыл основание Турели, так что, казалось, крепость парит над водой, охраняемая ощеренной пастью взорванного мостового пролёта. Несколько птиц пролетели над ней с протяжным, стонущим криком и, нырнув в туман, растворились серыми призраками, жаждущими добычи.
Жанна смотрела на искалеченные каменными ядрами башни со стены над воротами. Рядом с ней здесь стояли только Бастард, Клод, Жан д'Олон и лучник, готовый выстрелить по первому же знаку. Над наконечником его стрелы, накрепко примотанное тонкой веревкой, топорщилось письмо для Саффолка.
– Глупо,
Судя по всему, появление на башне Жанны, в её белых доспехах, заметили, и, скорей всего, послали за Гласдейлом – командующим гарнизоном крепости.
– Стрелять он, возможно, и не станет, но над письмом только посмеётся.
Вместо ответа Жанна сделала знак лучнику, и стрела с посланием, тихо взвыв, полетела в сторону Турели.
– Вот новости! Читайте!
– Знать бы хоть, что там написано, – безнадёжно обронил Бастард.
– Я требую, чтобы они отпустили моего герольда и уходили, как можно скорее, иначе все они погибнут.
Бастард закатил глаза и, как будто ища поддержки, провёл взглядом по лицам присутствующих. Но Жан д'Олон, бесконечно гордый своим положением, на взгляд, полный сомнения в правоте его госпожи, не ответил. Лучник сосредоточенно смотрел, как его собрат с английской стороны выдергивает стрелу с посланием из толстой доски, специально подвешенной для этого под центральной бойницей. И только всё тот же паж.., как там его зовут? – только он, поймав взгляд Бастарда, тихо сказал:
– У них, у всех, второй жизни нет. Зачем же губить ту единственную, которая дана?
В этот момент с английской стороны донеслись малопонятные крики. В темном провале бойницы снова заметались факелы, и чей-то властный голос, словно ныряя в тающем тумане, прокричал в сторону города:
– Убирайся к своим коровам арманьякская потаскуха! Твоим письмецом мы подотрём задницу у коня милорда Саффолка! Герольда твоего сварим в котле, как лягушку, а тебя сожжём и зажарим, как ведьму и шлюху!
За ругательствами, шлейфом, потянулся грубый солдатский гогот.
Жанна вздрогнула.
– Не слушай их, – прошептала Клод, незаметно сжимая ладонь Жанны в своей. – Они боятся, разве ты не слышишь? В Домреми так смеялся дурачок Тибо, когда его пугали пещерой дракона…
– А я предупреждал, что писать им бесполезно, – подал голос Бастард. – Если вы действительно хотели их напугать, написали бы, что перебьёте всех английских пленных, и даже лордов. Такого они, по крайней мере, не ждут – уверены, что ради выкупа жизнь им сохранят… А гневом Божьим тут никого не испугать…
– Жанна, давай уйдём! – взмолился с другой стороны д'Олон. – Ты не должна слушать эти оскорбления!
– НЕТ!
Жанна всем телом навалилась на каменный парапет башни.
Туман уже почти развеялся, освободив из плена невидимости опоры взорванного моста и тёмные воды Луары. Оскаленные лица гогочущих английских солдат казались такими далёкими, но Жанне они все вдруг померещились совсем рядом, безжизненные, безразличные, злобно, как некие дьявольские слуги, кромсающие тела французов, которых она теперь вынуждена будет повести в бой!
– Гласдейл! – закричала девушка, что было силы. – Сожги меня, если сможешь схватить, но знай – сегодня ты приговорил к смерти и себя, и своих людей! Вы не захотели слушать меня, и теперь вам больше некому помочь!
– Жанна, уйдем, – потянул её за руку
д'Олон.– Если убьёте моего герольда, я велю убить всех пленных, вместе с лордами, и эта жертва ещё больше отяготит ваши гибнущие души!
– Уйдём, Жанна…
– Не трогай меня!
Девушка вырвала руку и резко обернулась. Её лицо было красным от напряжения и мокрым от слёз.
– Вы думаете, это моя блажь – писать, уговаривать?!. И совсем не понимаете, что теперь всем нам придётся идти в бой, и французская кровь снова прольётся, потому что сражений, даже победных, без жертв не бывает!
Она обвела взглядом все лица и, остановившись на лице Клод, горько заплакала.
Утешать её не решился никто. Но вечером, словно на самом деле испугавшись, англичане переправили в город герольда Жанны, хотя и предупредили, что следующего выпотрошат, как свинью.
На другой день Бастард выехал в Блуа. По официальной версии, чтобы поторопить подкрепление, но на деле ему просто не терпелось покинуть город. С Жанной они, всё-таки, открыто разругались. Она требовала решительных действий, настаивала на захвате Турели, как только подкрепление прибудет, и убеждённо говорила о том, что после падения этой крепости осаду можно считать оконченной! Но на её доводы Бастард, то разъяряясь, то бессильно опуская руки, говорил только одно: «Сил мало!». Ему казалось, что за долгие месяцы осады командующий приобрёл достаточный опыт и как следует узнал противника, чтобы разбираться, что к чему, поэтому вправе возражать и высказывать мнение более близкое к реальности, чем иллюзорное желание. Но Жанна ничего не хотела слушать, злилась, упрямо стояла на своём и даже заявила, что Бастард ей только мешает! Не прямо, конечно, но намёк был достаточно ясным, чтобы стать поводом для его отъезда.
Командующий выплатил солдатам гарнизона причитающееся им жалованье, которое прибыло с продовольственным обозом, и без оглядки умчался в Блуа, назначив Ла Ира комендантом и предоставив ему самому утихомиривать Жанну. Тот высказался было за пару мелких вылазок, но девушка, уставшая уже от споров с Бастардом, не стала тратить время на пустые разговоры.
– Я не позволю рисковать жизнями французских солдат ради мелочной цели. Как только придёт подкрепление, нападём на Турель. И всё! И хватит об этом!
Ла Ир лишь развёл руками.
– Честно говоря, это мне тоже больше по душе, – пробормотал он, когда никто не мог слышать.
В ожидании войска Жанна распорядилась провести несколько богослужений в городе и в гарнизоне, а всё оставшееся время без устали ходила осматривать укрепления. И те, кто был от неё достаточно близко, не раз могли услышать, как, кусая губы, она, словно убеждала сама себя: «Всё получится… Я уверена – иначе нельзя!»…
Командующий вернулся через день, под крики горожан, радующихся прибывшему подкреплению.
Вернулся и первым делом спросил:
– Как она? Всё так же настроена?
Ла Ир молча, но выразительно пошевелил бровями.
– Ясно…
С тяжёлым вздохом Бастард пошёл отдавать распоряжения об увеличении довольствия на солдат и об их размещении в городе. А приехавший с ним де Ре, широко улыбаясь, сообщил Ла Иру:
– Два дня я выслушивал от него жалобы на нашу Деву. Судя по всему, этот муравейник она пытается разворошить ещё сильнее, чем двор?
– Уже разворошила.
– Вижу, вижу.., – де Ре удовлетворённо осмотрелся. – Здесь забегали резвее, чем прежде.