Жар сумрачной стали

– Как вы могли заметить, у нас с вами есть нечто общее. Я разумею любовь к прекрасным дамам. Так вот, некоторое время назад я познакомился с некой красавицей, которая как будто заинтересовалась мной. Прошлая ночь замечательно подходила для того, чтобы углубить наше знакомство. Очищение давало мне повод покинуть поместье. А что касается личного участия… Согласитесь, ну не солидно мне за палку хвататься.

Я неопределенно пожал плечами. Никак не мог понять, кто он по натуре: фанатик или лицемер.

Может быть, его неискренность – плод моего воображения.

– Иными словами, вы махнули на свидание. И вам перепало…

– Я угодил в засаду. Глупее ничего не придумать. Эд предостерегал меня, но я отмахнулся. Мы, мужчины, такие.

– Да уж. – Мне ли не знать?

– Живым я выбрался лишь по дурацкой прихоти судьбы. – Он скосил на меня глаза, как бы намекая, что шутку можно и оценить.

Я воздержался от рассуждений насчет глупцов и пьяниц.

– Итак, вы махнули на свидание. Дальше?

– Дальше… – Он тяжело вздохнул. – Прошлой ночью были убиты восемь наиболее влиятельных членов нашего движения. Кто-то покушался на жизнь Бондуранта Алтуны, поджег его дом. Но Алтуна дома отсутствовал. – Мне почудилось, или в голосе Маренго прозвучало разочарование? – Ладоре Анкни, бедняжке, досталось даже больше моего. Сам я, как уже говорил, угодил в западню.

– Помнится, вы со стариной Бондурантом не очень-то ладили.

– Так и есть. С ним никто не ладит, и в свои планы мы его не посвящали. Но он каким-то образом узнал об Очищении и покинул дом – чтобы путаться у нас под ногами, зачем же еще? – буквально за минуту до того, как вспыхнул пожар.

– Нападения не были случайными?

– Нет.

– Почему вы в этом так уверены?

– Все нападавшие были людьми. – Маренго прикрыл глаза. – Среди членов нашего движениях стольких отступников набраться не могло. Среди остальных… – Он пристально поглядел на меня. – Люди делятся на два сорта, Гаррет. На тех, кто с нами, и на тех, кто тоже с нами, но сам пока этого не осознает.

Босс, тебе предстоит узнать много нового.

– Вы знаете, кто погиб, так? Можно попробовать догадаться, за что их убили. Что у них было общего.

Норт-Энглишу явно не хотелось задавать себе этот вопрос. Он уже знал ответ.

– Итак? – Я заметил, что он исподволь вглядывается в мое лицо. Ищет клеймо предателя, что ли?

– Все те, на кого было совершено нападение, обеспечивали движение деньгами. Или принимали решения, которые могли их обеспечить. Возможно, я единственный, кто это заметил. Как по-вашему, могли на меня напасть по этой причине?

Ответ напрашивался сам собой. И порождал новые вопросы, не менее неприятные.

Маренго, пылая страстью, помчался на свидание с Белиндой. И угодил как кур в ощип. Теперь его изводили не столько раны, сколько уязвленное самолюбие: он опасался, что все было подстроено изначально.

Белинда – дочь своего отца; вдобавок она женщина, и очень красивая женщина. То есть мужчин она сражает наповал одним своим видом. И ведать не ведает, что такое милосердие.

– На их территории приходится играть по их законам, – сказал я. – Выживают сильнейшие. Того, кто покушается на их деньги, они убивают. Если прежде не убьют их самих. Они мыслят иначе, не так, как короли, генералы или вы. Они не станут посылать солдат на других солдат. И убивать не станут, пока те им дорогу не перейдут. Куда проще главаря прикончить: нет главаря – и солдаты разбежались.

Честно говоря, никогда не понимал, почему, изловив какого-нибудь венагетского чародея, или полководца, или аристократа, мы непременно требовали за него выкуп. Или даже просто отпускали, если он давал клятву больше против нас не воевать. Хотя гораздо надежнее было сажать их под замок. Глядишь, и война скорее бы закончилась.

Интересно, а что может рассказать Белинда? Нет, спрашивать я, конечно, не буду. Не хватало мешать работу с личными делами. Просто любопытно.

– Я давно знаком с этой публикой, – продолжал я. – И меня, признаться, поражает их терпимость.

Маренго так и вскинулся.

– Терпимость?

– По их меркам, разумеется.

– Мистер Гаррет, я не причастен к противозаконным действиям. Как глава «Клича», я постоянно на виду, но не забывайте: у нашей организации руководство – коллективное. Добывать деньги… э… не совсем обычными способами предложил Совет. Я выступил против этого предложения, напомнил, что организация была основана с благими целями, что одна из наших задач – подавать пример обывателям, поэтому нам непозволительно преступать закон. В противном случае мы ничем не лучше не-людей и сами создаем прецедент, за который впоследствии можем заплатить сполна…

Норт-Энглиш явно вознамерился произнести речь. Все-таки фанатик. Но грубый Гаррет не дал ему развернуться.

– Сдается мне, вам припомнили ваши слова.

– Может быть. Хотя я сомневаюсь. – Он помолчал, словно ожидая, что я что-нибудь прибавлю, но я уже все сказал. – Гаррет, такое впечатление, будто меня посадили верхом на льва. Он слушается поводьев, лишь когда ему самому захочется. А если я соберусь слезть – помоги мне боги!

И снова этот пытливый, прикидывающий взгляд.

– Что вы хотите от меня? Похоже, Семья отправила вам весточку. В своем духе, естественно. Вам повезло, что вы выжили. Но в покое они вас вряд ли оставят. Не злите их. Чодо куда суровее Белинды.

– Она меня подставила?

– Возможно. – По мне, Белинда состряпала ловушку в последний момент, что называется, по наитию. – Возможно, поэтому она и искала встречи с вами.

Уязвленное мужское самолюбие – страшная штука. И в самом деле, что ж это за мир, если мужчина нужен женщине только для опытов?

– Вы знаете Белинду. Поговорите с нею.

Если я откажусь, он на колени передо мной встанет?

– Вам наверняка известно, что Чодо я знаю ближе, чем Белинду. – В определенном смысле, разумеется.

Норт-Энглиш загадочно усмехнулся. Может, он знал больше, чем мне нравилось думать.

Он подмигнул, закрыл глаза и откинулся на подушку. Раны, похоже, и вправду серьезные.

79

– Что же произошло на самом деле? – спросил я, когда Маренго отдохнул и принял болеутоляющее.

– Мы с Белиндой договорились встретиться в меблированных комнатах на северной окраине. Она сказала, что дом принадлежит ее семейству.

– Название улицы помните?