Жара (Отель «Ambassador»)

Они втроем вышли из автобуса, освободив дорогу очередному бойцу, заскочившему в салон.

– Господа пассажиры, не волнуйтесь, вам ничего не грозит, это обычная проверка, – послышался голос за их спинами. – Попрошу всех приготовить документы…

Добрыня провел Веклемишева и Стоянова за бетонную будку КПП.

Шагая за ним, Вадим внимательно изучал окружающий мир. Это иногда бывает полезно. Особенно если вокруг тебя куча народу с оружием. Что интересно, этот мир с каждым шагом ему нравился все больше и больше. Никто из бойцов не держал ни его, ни Димитра на мушке, и дуло спрятавшегося за складками тента фуры «вампира» было по-прежнему направлено на автобус. Это если не радовало, то по крайней мере давало повод для оптимизма.

– Заходите, товарищ полковник, – пригласил Веклемишева Добрыня, распахивая перед ним дверку микроавтобуса «Форд», в которую перед этим, постучав, заглянул сам.

– Вдвоем? – кивнул на Стоянова Вадим.

– Капитан пока подождет снаружи, – отрицательно качнул головой Добрыня.

– Как скажете, – пожал плечами Веклемишев и шагнул на ступеньку «Форда».

– Скажем, добро пожаловать, Вадим Александрович! – послышался из салона знакомый голос.

Веклемишев был готов к встрече с кем угодно – с другом и недругом, с ангелом и чертом, настолько за последние несколько суток ему обрыдла жизнь Иванушки-дурачка: «иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Со всеми вытекающими сказочными, а более – реальными неприятностями и персонажами. И куда там Кощею и Горынычу…

Исходя из данной ситуации Вадим совершенно не удивился поднявшемуся навстречу ему с сиденья в глубине микроавтобуса непосредственному начальнику, который в данный момент, согласно своему статусу и положению, не должен был здесь находиться.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор! – спокойно и устало поздоровался Вадим с Ветлугиным.

– И тебе здравия! – пожелал ему генерал. – Устал? Хотя, чего я идиотские вопросы задаю? И так понятно, что устал. Пять суток на ногах…

– На рогах! – хмуро уточнил Веклемишев.

– Вот и я говорю, как не устать, не вымотаться. Постоянное напряжение, нервы. Помню, в восемьдесят пятом в Афганистане дивизию, которую я курировал, отправили в рейд. Мы тогда заблокировали восемь кишлаков и четыре дня и три ночи без сна и отдыха выковыривали из-за дувалов душманов…

Ветлугин еще некоторое время рассказывал о том, как трудно было в Афгане, но Веклемишев его не слушал. Он сидел, откинувшись на спинку сиденья, и бездумно смотрел в окно, за которым уже начали сгущаться сумерки. Только теперь он понял, как вымотался за эти пять суток. Ничего не хотелось, ни кофе, ни минералки, которые ему предложил Ветлугин. Даже спать не тянуло, хотя последняя ночь вышла бессонной.

– В общем, извини, Вадим Александрович, – неожиданно прервал свой рассказ генерал. – Я тебя мог вытащить раньше, но так было нужно для дела. Мы даже не ожидали, что из-за Дагаева поднимется подобная суматоха. А ты у него эстафету принял… Обнажились такие подводные камни, что последние волосы на голове дыбом встали и до сих пор никак на лысину не улягутся. Мы могли, конечно, постараться и эвакуировать тебя еще из Чечни, но обстоятельства… Надо было время выждать, чтобы все «кроты» из своих норок повылазили.

– То есть я исполнял роль приманки. На живца, значит, ловили, – спокойно, без эмоций констатировал Веклемишев. – И как улов?

– Только по Москве около полусотни оборотней выявили, – доложил Ветлугин. – Из них примерно треть при больших звездах и чинах. По Южному федеральному округу уже трое суток идут аресты. Здесь счет пособникам сепаратистов идет от двух сотен и далее – до бесконечности. Я, Вадим Александрович, конечно, понимаю, что мы не совсем честно поступили по отношению к тебе, однако были вынуждены так сделать. Угроза твоей жизни была серьезной, но ведь какой гнилой пласт подняли. Ты уж не обижайся, полковник.

– Этот полустанок проехали, товарищ генерал, – остановил Ветлугина Веклемишев. – Я, кстати, догадывался, что именно так и обстоят дела, что на меня вытягивают всю эту сволочь. Обиды не держу, не впервые приходится подобным делом заниматься, хотя каждый раз хочется, чтобы такое не повторялось. Но вот в курс дела вы все же могли меня ввести.

– Не могли, – удрученно покачал головой Ветлугин. – Линия связи с тобой по спутнику была на прослушке. Одно слово – и операция могла пройти менее эффективно. Но мы следили за твоим передвижением, подстраховывали, в целом контролировали ситуацию, и при крайне неприятном раскладе имели возможность вмешаться…

– Имел возможность, но не имел желания, – подвел итог Веклемишев и уточнил: – Маячок вмонтирован в спутниковый телефон?

– Точно так, – усмехнулся Ветлугин.

– И как насчет «кротиной» прослушки? Они же могли меня засечь?

– Те, кто слушал эфир, ведать не ведали, что на частоте средних волн от аппарата идет сигнал.

– Понятно. А зачем было устраивать это шоу со взятием Измаила? – кивнул Вадим на окошко. – Пассажиров до смерти перепугали.

– На всякий случай, – посерьезнел генерал-майор. – Не исключалась возможность, что вам с капитаном все же кто-то сел на хвост. Не хотелось, чтобы на заключительной стадии игры случился срыв. Как говорил пламенный пролетарский писатель, чтобы не было обидно больно… Ну и еще хотелось ребят в деле проверить. Им по Южному округу работать и работать.

– Кто такие? – поинтересовался Веклемишев. – Парни явно не из провинции.

– Спецназ ГРУ, – доложил Ветлугин. – Операция настолько широкомасштабна, что своими силами не справляемся. Подняли все федеральные силовые структуры, в том числе и армейцев, и подразделения наркоконтроля… На местных спецов надежд не возлагаем. Князек на князьке. Вон в Ингушетии брали начальника райотдела милиции, так этот кадр орал, что он здесь хозяин, и пытался поднять в ружье своих подчиненных. И, самое интересное, объявил тревогу по Отделу и едва драку кровавую не устроил с операми из Главного управления уголовного розыска. Хорошо, омоновцы московские подоспели…

– Так вас, товарищ генерал, я смотрю, не слишком сильно интересуют сведения, которые я получил от Дагаева, – перебив собеседника, хмуро спросил Веклемишев.

– В целом я в курсе, интересуют подробности, – сказал Ветлугин и, встретив удивленный взгляд Вадима, уточнил: – Мне Тамбовцев доложил. Не удивляйся. Не только ты, высунув язык, бегал. Я успел и в Чечню смотаться, и в Ингушетию и Карачаево-Черкессию… А ты мне в деталях все расскажешь во время перелета в Москву. В Ростове в аэропорту нас самолет ждет. Завтра на десять утра назначено расширенное заседание Национального антитеррористического комитета. Ты докладчик. Приглашено столичное руководство, председатель комитета Госдумы по безопасности, будут из правительства…

– Понял, – коротко сказал Веклемишев и скривился, словно от зубной боли. – Именно об этом я мечтал последние пять суток.

Можно было очередной раз обидеться по поводу того, что информация от Дагаева пришла к Ветлугину не от него. Вадим выкладывался из последних сил, подставлял голову, метался, как загнанный зверь… Но разве Иван Тамбовцев не рисковал и не выкладывался? Главное, дело сделано, а что касается признания – не та профессия, чтобы почивать на лаврах.

Веклемишева больше беспокоило завтрашнее заседание. Было у него предчувствие, что именно завтра он получит по заслугам – и не венок на голову… Начальство любит ясность и конкретику, а не предположения и догадки.