Жаркие объятия разлуки
Шрифт:
— Насколько я слышала, землетрясение-то было ночью — ты что гуляешь по ночам?
— Возвращался поздно…
— И что?
— Мне повезло — накрыло электрическим проводом. Очнулся уже в больнице, в реанимации.
— Значит, самого землетрясения ты и не видел… — разочарованно протянула Марина.
— Выходит, что так…
— Жаль. А я уже надеялась послушать рассказ очевидца. — И Марина, потеряв интерес к разговору, повернулась к Нестору.
Воспользовавшись заминкой, Илья обнял друга за плечи и увел его в другую комнату. Там работал сам для себя маленький японский телевизор. Илья с Максимом уселись на пружинную кровать
И вдруг Илья переменился в лице и стал молча показывать пальцем на экран. Максим сначала ничего не понял, а потом посмотрел и тихонько присвистнул. На экране крупным планом было печальное и усталое лицо Вероники! А рядом с ним — большой круглый микрофон, в который она что-то говорила. Первым опомнился Максим.
— Сделай погромче! — крикнул он.
Илья нащупал на кровати пульт и увеличил громкость. Затем вскочил и пинком прикрыл дверь.
«Я бы с удовольствием никого не обманывала, — говорила Вероника на экране. — Но вот не получается».
«А вас — когда-нибудь обманывали?» — Это был голос журналиста за кадром.
«Ну разумеется. По мелочам, наверное, всех обманывали…»
Камера отъехала, и стало видно, что Вероника стоит на улице, и к ногам ее жмется одетый в намордник Том.
— Где она? — схватившись за голову, воскликнул Максим. — Посмотри скорее — где она?
«А по-крупному? — продолжал свой допрос журналист. — Обман любимого вам уже довелось пережить?»
Вероника на экране опустила глаза. «Это не корректный вопрос», — сказала она.
«И все-таки», — настаивал корреспондент.
«У меня нет любимого».
— Смотри! И Том с ней! Они заловили ее прямо на улице? И задают такие вопросы?
— Кажется, это Старый Арбат, — сказал Илья, изо всех сил вглядываясь в экран.
«Как же это возможно? У такой красивой девушки — и нет любимого?»
«Да, у меня был любимый. Но совсем недавно он погиб».
— Погиб? Что она несет? — удивился Илья. — И, кажется, не стебется — на полном серьезе… Чего это она вдруг? Посмотри, да на ней лица нет. Вся бледная, худая…
Максим спрятал голову в руки и сидел так некоторое время. На экране уже показывали какого-то другого прохожего.
— Про кого она сказала — погиб? Разве у нее был кто-то еще? — спросил Илья.
— Не знаю. Я искал ее по санчастям. И представляешь — мне сказали, что ее кто-то оттуда забрал — какой-то мужчина в камуфляже. Неужели она скрывала от меня…
— Не может быть. Она же ясно сказала — погиб.
— Значит, она видела мое имя в списках погибших, — мрачно сказал Максим.
— А как оно туда попало?
— Неважно. — Максим был сам не свой от волнения. — Значит, она точно в Москве. Завтра же я еду в гости к ее тетке…
2
Максим так сильно хотел увидеть Веронику, что решил отложить поездку в университет. Сначала он найдет ее — свою маленькую Веруню, — а потом, уже вместе с ней, поедет куда угодно… Он достал из кармана пакет с ее документами, раскрыл паспорт на третьей странице и в который раз полюбовался на фотографию. Такая серьезная, трогательная… Девочка-отличница. Максим вспомнил ее всю — как он обхватывает ее руками, как прижимается к ее стройному нежному телу… Его молодой, жаждущий любви организм тут же пришел в возбуждение. Еще ни разу они не удовлетворили свою
страсть. Все время им что-то мешало. Смешно сказать — когда Максим шел к Веронике, уже с твердым намерением разорвать этот порочный круг, и она ждала его одна в пустой квартире — тут и случилось землетрясение. Именно в этот момент — ни часом позже, когда, может быть, им было бы уже все равно… Максим читал, что некоторые испытывают в постели такое блаженство, что после этого готовы умереть, потому что дальнейшая жизнь представляется им жалкой пародией на этот удивительный миг счастья.С утра Илья отправился в университет на практику, а Максим вооружился бумажкой с адресом и вскоре уже стоял на станции метро «Новослободская» и любовался цветными витражами. Улицу он нашел быстро — его мальчишеская непосредственность была способна растопить даже холодные сердца москвичей. Кроме того, Максим прекрасно чувствовал людей и умел правильно выбрать в толпе человека, чтобы спросить у него дорогу. По внешнему виду, по походке и выражению лица он мог запросто определить, приезжий перед ним или местный, в каком он настроении и даже, предположительно, чем он болен.
С бьющимся сердцем приближался он к дому, где, по его расчетам, должна была жить Вероника. Сейчас утро. Если она устроилась на работу, возможно, ее нет дома. Но, может быть, хоть кто-нибудь скажет ему, во сколько она придет. Если нужно, он будет сидеть и ждать ее хоть до ночи. А может, ему повезет — и дверь откроет сама Веруня. Только бы она не упала в обморок! А что — такое бывает. Если она уверилась в его смерти…
Максим запрещал себе думать о том, что еще могло произойти в случае, если Вероника уверилась в его смерти. Нет, она не такая. Она не могла так скоро его забыть. Ведь еще совсем недавно, какой-то месяц назад, они доверяли друг другу, как самые близкие друзья. У них не было друг от друга тайн.
Вот и дом ее тетки. Кусты жасмина перед подъездом. Она здесь! Сердце подсказывало Максиму, что Вероника была здесь совсем недавно. Он словно чувствовал разлитую в пространстве нежную ауру, которая всегда оставалась после того, как она прошла.
Широкие лестничные пролеты, обитая дерматином дверь — кажется, это здесь. Максим позвонил. Тишина. Он позвонил еще раз. Никого. Значит, все на работе.
— Молодой человек, вы кого ищете? — спросила у него какая-то бабуля, когда он проходил по четвертому этажу.
— Веронику, — просто ответил Максим, ничего не объясняя.
— Ах Веронику… — отвела глаза старушка. — Уехала Вероника. Вчера еще уехала.
— А куда? — спросил Максим, не в силах скрыть своего разочарования.
— Да вроде как квартиру себе нашла.
— А адреса она не оставляла?
— Мне-то не оставляла…
— А тете Тамаре?
— Так ты и Тамару знаешь?
— Знаю, правда, по фотографиям.
— А ты сам-то откуда будешь? — Во взгляде старушки впервые сверкнул интерес.
— С Сахалина. Вчера приехал. Я ей документы привез — в завале откопал.
— С Сахалина… Это всякий может сказать — с Сахалина… А сам — аферист какой.
— Да что ты, бабуля, я не аферист, — снисходительно улыбнулся Максим. — Запугали вас здесь совсем.
— А ну отвечай тогда без запинки — как отца Вероники зовут? Ф.И.О полностью…
— Так бы сразу и сказали. Губернаторов Александр Борисович. Еще вопросы будут?
— Будут. Собаку ее как зовут?
— Том. А у нее еще кошка была, Царицей звали. Но она сорвалась с балкона…