Жаркое из шефа

Кроме усилившегося эффекта присутствия, во мне возросло напряжение. Нет, не возбуждения, слава богу, а страха от подтверждения, что меня тянет к парню.

Но вроде ничего такого не произошло.

Я постарался расслабиться… Закрыл глаза… Сосредоточился на вкусе булочек и…

В памяти почему-то всплыл один ничем не примечательный провинциальный ресторан. Я даже не помнил, кого там искал. Наверное, кого-то из участников. Я не мог вспомнить ни места, ни лиц, но что-то в этом воспоминании меня тревожило. Нет, скорее, волновало.

Что?

Я повернулся набок и уткнулся в подушку, бездумно вдыхая аппетитный запах глубже.

Что в том ресторане? Что-то уютное, родное. Я мысленно огляделся, но такое место не могло мне понравиться, я не мог о таком мечтать.

«Будете у нас есть?»

Я вспомнил голос. Вот теперь стало теплее… Голос. Он волновал. Не так… Он будоражил чем-то, о чем я мечтал, но никак не мог получить.

Попытался вытащить из памяти больше. Разглядеть, кому принадлежит этот голос.

Но я никак не мог разглядеть лица, меня словно слепило солнце. Хотя какое солнце в запущенном ресторане с немытыми мутными окнами? Скорее уж нимб над чьей-то головой…

Только над чьей?!

Я разглядел заляпанный фартук со следами муки. Маленькую аккуратную грудь. Это точно девушка. И у меня к ней осталось теплое чувство… Ну или местами горячее. Неправильное, греховное… Но такое сладкое.

Снова втянул носом запах сдобы.

Булочка.

Да, теперь я вижу связь запаха с тем, что важно для меня, но на что я не обратил внимания. Булочка, девушка.

Точно девушка, а не парень! Просто это проклятие какое-то, что на моем шоу есть Дан и он пахнет как та чертова Булочка!

– Шеф?! – снизу раздался испуганный возглас упомянутого не вовремя Дана. – Что вы делаете в моей кровати?

Хотел бы я знать! Но сейчас повернулся и лег на живот, чтобы не породить ненужные слухи.

– Устал, решил прилечь, – проворчал я, тут же вскидываясь и другим тоном отвечая: – А почему ты здесь, а не на кухне?

– Отпросился…

– Куда отпросился? Поспать?

– Н-нет… в туалет.

Дан покраснел и опустил глаза, а я как дурак разглядывал его пунцовые щеки, длинные ресницы и надутые губы, к которым очень хотелось прижаться. Чисто в научных целях. Узнать, такие же они сладкие на вкус, как и на запах.

– Уходи, – с трудом проскрипел я севшим голосом, понимая, что проблема у меня обострилась.

Но Дан упорно продолжал стоять и краснеть у кровати.

– Что?

– Н-ничего…

– Тогда свалил! И чем быстрее ты вернешься на кухню, там проще будет нам обоим!

Он тут же развернулся вокруг своей оси и, дерзко виляя задом, помчался вон из комнаты.

Я протяжно застонал, затыкая потрясенный рев подушкой. Но от ее запаха внутри все свело судорогой.

Ну как? Как, твою мать, работать, когда от близости с Салагой у меня все мысли перетекают вниз и требовательно пульсируют прижаться к нему как можно теснее?

Как я это объясню жене?

Как, к чертям, я объясню это себе?!

С трудом встав, придерживая рвущийся наружу член, вышел из мужской спальни. Если в чем-то не смог разобраться, лучше прибегнуть к совету. А кто лучше всего меня поймет? Только давний друг!

К Бергеру. Срочно излить душу Лехе, пока не натворил бед. Похерю всю наработанную репутацию нахрен, если свяжусь с мальчишкой! Тем более на шоу!

Если бы еще в Америке… Там бы это только приветствовали, а здесь…

Черт, как все сложно.

* * *

Бергера застал не в духе.

– Хорошо, что ты пришел, – в спешке проговорил он. – У меня все рушится к чертям! Но хоть обед по расписанию.

Я кивнул, прошел на кухню, зная, что как только Леха освободится, то обязательно заглянет сам. Ну а я пока успокоюсь. За готовкой я всегда восстанавливал равновесие и набирался сил.

Для меня готовка – магия.

Я повязал фартук, наточил рабочие ножи, проверил, чем заполнила холодильник Виктория, помощница Бергера. И взял свежайшую вырезку телятины.

Бергер был единственным исключением, кому я готовил лично трижды в неделю. Остальные дни, насколько я знал, тот ужинал в клубах и ресторанах. Но в мои дни – всегда дома.

Леха единственный, кто поверил в мой талант молодого двадцатипятилетнего парня. Не просто поверил, а вложился, не пожалев рискнуть первым заработанным капиталом.

В двадцать лет я уговорил Алку выйти за меня замуж, наобещав золотых гор, звезду с неба и яхту в море. Но все мечты разбились о суровую реальность. Молодой неопытный повар не нужен был ни в одном ресторане. А в кухне кафе мне максимум доверяли чистить картошку и резать хлеб.

На заработки от таких кулинарных шедевров я смог предложить Алке только общагу и питание в контейнерах из кафе, в котором работал. Она героически продержалась пять лет, давая мне шанс раскрутиться и показать себя.

Но в двадцать пять я был на грани полного отчаяния. Уже доработал до повара секции в ресторане, но все, что там ценилось, это не оригинальные блюда, а как приготовить испорченные продукты, чтобы ничто не пропало и никто не просек.

В один из дней с отравлением полегла вся смена поваров. Я остался один, а зал арендовал Бергер. В тот день мы оба сделали ставку на жизнь.

Я обливался потом и кровью, готовя смену блюд из собственного меню на свой страх и риск, не предупредив ни администратора, ни управляющего. Более того, закупил на последние деньги, отложенные на аренду квартиры, свежие продукты, рыбу и вырезку.

А Бергер пытался убедить крупных бизнесменов страны доверить ему акции для выхода на международную биржу.

Гений-инвестор и гений-повар в тот день были в одном шаге от краха.

В итоге мы оба выиграли. Не сразу, но, в конце концов, благодаря друг другу.

– Прости, я замотался, – Бергер зашел на кухню и сел на высокий стул у стойки, где я крошил овощи. – Вика чудачит, Влад заигрался в шпиона, а японская биржа сегодня решила выкинуть фортель. Бесят, суки.

– Понимаю, – протянул я и отложил нож.

На всякий случай.

– У меня тоже нарисовались проблемки. Точнее, одна.

– Алла? – попробовал угадать Бергер.

Я поморщился. Алла уже перевалила в раздел «Проблема». Ее я бы не посмел преуменьшать.

– Нет. Дан. Данила «Салага» Митрошин.