Жаркое-лето-43-го

«Игрок, внимание. Ваша задача уничтожить бандгруппу, что работает в Особом отделе штаба Юго-Западного фронта. Времени на подготовку даётся три дня. Уничтожить требуется в течении недели. Принять задание, «да-нет»».

Мои губы невольно раздвинулись в хищной улыбке, я кивнул Потапову, что сидел спереди и описывал как меня вызволял, на какие рычаги нажимал, а сам размышляя по квесту. Ну вот кто знал, что такое задание будет? Я бы тогда перед той девицей-радисткой не распинался, изливая душу, злость из себя выплёскивая. Я не говорю, что с огоньком маньяка в глазах везде бы охотился на особистов, но если бы встретил тех, кто меня избивали, или их командиров, я их видел, то на гусеницы бы намотал не раздумывая, а тут вон оно как вышло. Блин, если что, я первый подозреваемый. Значит, нужно алиби. Тут стоит подумать. Ладно, это дела будущего, три дня есть. Пока о настоящем стоит подумать. Пока Потапов фоном работал, я его, к слову, внимательно слушал, прикинул расклады. Стрелок тот, ушёл, к моему удивлению. А он подполз к ямке, где лежал на боку лёгкий мотоцикл-одиночка, вскочил на него, завёл и рванул прочь. Не догнали. Погоня и снайпер ушли за границы карты, что дальше не знаю, но тревога стояла по всему тылу фронта. После получения квеста, аж шестнадцать работников Особого отдела окрасились в красный, это мои цели. Было ещё рубиновых шесть меток, но это уже не то, они и раньше в соседних камерах сидели, уже настоящие враги, всё же кто-то тут работал по-настоящему. Так мы и укатили, а где расположен Особый отдел, я запомнил. Вернусь сюда этой же ночью, ближайшей.

Именно так, вскоре я тут буду, а для этого мне нужно алиби. Какое лучше всего? Избитый офицер, слабость, медсанбат, вот и алиби. Так что я неплохо разыграл что мне плохо, тошнит, и потерю сознания. А сам вколол себе небольшую дозу снотворного, минут через пять подействует, убрал улики. Заодно и высплюсь. В камере постоянно шум, тормошили, поспать не давали. Зря я соседям игральные карты дал, чтобы с куревом от меня отстали, шума больше стало. Ничего, карты запрещены, скоро охрана увидит и отберёт. Причём карты не простые, с обнажёнными девушками, лёгкая эротика, покерный набор. У британца одного несколько пачек нашёл в ранце.

Проснулся я на койке застеленной белыми простынями, та стояла почти в центре палатки. Хм, ясно, я в медсанбате, палатка офицерская. Из десяти коек заняты семь. И похоже, уже ночь, все спят, двое так храпят. Сам я обнажён был, сняли всё, тело опухло, особенно лицо и руки, весь в гематомах, били не особо заботясь о следах, хотя правильно бить умели, вон у тех двоих что со мной в одной камере сидели, не только лица, но и тела были без синяков, есть такие спецы, бьют так, что без следа. Был и такой спец в Особом отделе, со мной он не работал, а вот двое других вполне его гостеприимности отведали. Надеюсь, среди моих целей и он имеется. И не стоит говорить, что они дело делают, как могут, но делают. Может процентов двадцать среди тех, кого они на признание «уговорили», и были враги, или виноватые в чём-то, но восемьдесят процентов просто загубленные жизни обычных ребят. Такое не прощается. Они просто выбивали признание из любого, кто оказался рядом с тем делом, что они вели, и мог бы как-то быть причастен. Хотя бы теоретически. Да плевать им, виноват тот или нет, и то что истинный враг в сторонке вполне в здравии, им главное закрыть дело и получать за это бонусы, а бонусы есть, я уверен. Звания, награды. Думаете у меня что расследовали? Да что вы, им немецкий полковник всё на блюдечке предоставил, самим возится не надо, я виновен и точка, это и выбивали. Потапову конечно спасибо, но всё равно особистов теперь терпеть не мог. Да и раньше особой радости с ними общаться не имел. Я понимаю, что эта злость из-за одних уродов распространяется на всех особистов, но пока ничего с этим поделать не могу. Все мы люди. Чуть позже уже по-другому буду говорить, а сейчас я этот квест выполню с особым удовольствием.

Стараясь не скрипнуть койкой, тут настоящая койка была, а не матрас на земле, сетка подо мной всё же хрустнула несколько раз, но я спустил ноги, откинув простыню, коей был накрыт, и встал. Приметил рядом полосатый халат, что накинул на себя, и двинул к выходу. Да, полночь похоже. Изображая старика, или больного паралитика что еле ходит, я ушёл за палатку. Уйдя от людей, убрал халат в Личный карман, натянул комбез на голое тело, портянки и сапоги, трофейные, немецкие, шлемофон, и рванул прочь. Отбежав на километр, я уже определился где примерно находился, село знакомое неподалеку карта показывала, достал мотоцикл и рванул прочь. Я потому и проехал всего метров восемьсот, удивительно, но факт, подходящих взлётных площадок для «Шторьха» рядом с медсанбатом не было, а те что ближе, мне не интересны, услышат, как я взлетаю. Тут же убрал мотоцикл, достал самолёт и вскоре был в воздухе. Всё же таким образом я доберусь до нужного места быстрее. Сел километра за три, взял велосипед, и покатил к опушке леса. А там пустые землянки. То-то секретов и постов нет, пустые позиции зенитчиков, я ещё удивился. Ясно, решили сменить местоположение отдела, раз снайпер по ним работал. Причём недавно сменили, раз землянки не успели пока занять. Прокатился к городку, где располагался штаб. Тот как раз на месте, а вот Особого отдела нет. А я метки не видел моих целей. В городе хватало меток рубинового цвета, но это всё не то. Трижды чуть не попался патрулям, едва пронесло. Нет, так продолжаться не может, нужно точно узнать куда перебрались особисты. Ночь не резиновая. Одно ясно, от штаба фронта удаляться далеко те не могут, где-то вблизи должны быть, вот и поищем. Надо было приглушить двигатель самолёта до минимума и сделать пару кругов над городком, чтобы зенитчиков не всполошить, и карта бы показала где те устроились, но не сообразил. Хотя мог догадаться что те сменят место стоянки.

Нашёл я тех через час. Особый отдел действительно не в городе был, но всё же близко к окраинам, с другой стороны от того места, где я изучал городок, вот карта и не дотянулась до них. А сейчас норма, можно работать. Правда, тут много всего, всё же штаб фронта, боевые подразделения, охранные, зенитчиков уйма, аэродром рядом, что также охраняется. Однако не смотря на шум, что я издавал, «ИС-2» вполне себе шумел в ночи, особо никто не озаботился, машина знакомая, характерный рёв движка был многим знаком. В общем, свои. Да и как не свои, если до передовой семьдесят километров? То, что за тяжем ползла мелкая советская арта второго уровня, уже никто не слышал, «ИС» всё заглушал. К слову, танк был китайским. В общем, я спокойно надвигался на пост, что был впереди, всего в сорока метрах от него я остановился, орудие уже наведено на цель, тут двести метров, и громыхнуло выстрелом. Арта не успела, ещё наводилась, но вскоре и она выплюнула первый снаряд. Особисты расположились на территории местной фабрики, что производили не скажу, полуразрушена она, но по виду именно производственные здания были и склады. Часть общежития использовалось для жилья. Поэтому я аккуратно наводился. Ведь нормальные люди спали рядом с моими целями, а я перекрасить кожу в синий цвет не хотел, поэтому основная работа будет для «ДШК», орудие лишь для побудки. Ну и ему играть первую скрипку. В пределах видимости двое из моих целей, вышли из корпуса, где видимо допросные были, несмотря на ночь работают, рукава закатана до локтей, стоят дымят, лыбятся, дышат свежим воздухом. Им снаряд и прилетел. Тут же включился счётчик, из шестнадцати осталось четырнадцать. Подтвердили уничтожение. Помимо них во дворе был солдатик, возился с мотором «полуторки», он замигал, ранен, но не убит, кожа у меня не синяя. Думаю, контузию получил, вряд ли осколок словил. Хотя и не исключаю.

Пока орудие перезаряжалось, заработал «ДШК», ему эти стены вполне по силам. Я уже распределил цели, так что пока звучала тревога, тот в спальных комнатах загасил ещё четверых. К счастью, стрелял я довольно точно, больше никто не пострадал. Шести нет, осталось десять, вот с ними труднее. Арта дважды хлопнула, пока разрушая первый этаж пристройки, нужные цели, две красных, и с ними один зелёный, были в подвалах. На этом всё, остальных я из-под земли не достану, поэтому продолжая не обращать внимания на огонь с блокпоста на дороге, там противотанковая пушка была, для моего тяжа они ничто, а арта за ним спряталась, и вот так сдавал назад и начал пятится на максимальном ходу. Больше я не открывал огня ни по кому, хотя две ближайшие батареи уже опустили стволы своих орудий, в семьдесят шесть миллиметров, и лупили по мне. Хорошо фугасами, видимо ничего бронебойного не было. Шороху навёл и ладно. Чуть позже развернувшись, я поспешил убраться отсюда. Вскоре тяж и арта полыхнули, через полчаса от них ничего не останется, даже следов на земле. А я их в реку загнал. Ну и вернулся к фабрике на велосипеде, там и пожар был. Я уже переоделся под простого красноармейца, за спиной «СВТ» с глушителем и оптическим прицелом. А что, убивать цель можно и без помощи бронетехники, такие винтовки тоже подходят. Конкретно эту я выменял на противотанковое ружьё у разведчиков из ГРУ. Они его всё равно спишут.

Глава 16.

«Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идёшь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более».

Да уж, все стояли на ушах, пришлось часть пути ползти по-пластунски, замирая, на мне была маскировочная накидка в тон травы. Так добравшись до подходящего травяного холмика, нарёк его своей позицией. Я подготовился, и начал выискивать цели. Хм, только три я в прямой видимости наблюдал, описывали как на них напали, работали следователи. Сюда целый стрелковый батальон нагнали, да танковую роту и полк тяжёлых самоходок «СУ-152», брали округу под контроль, и искали следы куда делась вражеская техника, что обстреляла фабрику и удивительным образом не обратила внимание на блокпост и зенитные батареи, хотя те очень сильно привлекали к себе внимание, колотя снарядами по броне. Тут и тупой догадается, что именно интересовало неизвестных. Тут я отметил, что одна из целей мелькнула в окне второго этажа общежития для разнорабочих, встала в проёме, на миг осветив вспышкой спички своё лицо, а я его знаю, затлела папироска. Это один из следователей. Наведя на огонёк цигарки прицел, я потянул за мягкий спуск, и винтовка ударила прикладом по плечу. Хорошая отдача. Выстрела не услышали и не заметили, цель была одна в комнате. Шума я не боялся, в огне рвались патроны, трассеры летели во все стороны ночного неба, так что прикрытие отличное. Осталось девять, эту цель мне подтвердили. Тут один из тех трёх, что допрашивали, отошёл в сторону, и я воспользовался этим моментом. Выстрел. Попадание в грудь. Этого не заметили, тот растягивая гульфик форменных штанов, отошёл за кучи битых кирпичей. Они и до меня были. Похоже, что фабрику бомбили с воздуха, но кто конкретно, не знаю.

– Чёрт, замигал, - пробормотал я себе под нос.

Да, эта цель была ранена, а видел я, когда тот свалился, только часть плеча и головы с ухом. Прицелившись, выстрелил в плечо, голова, дёрнувшись, показалась больше, и следующая пуля в неё. Готов. Восемь осталось. Половина ликвидирована. Так, тех двоих в подвале завалило, точнее выход завалило, откапывают. Это быстро, время есть. Тут к фабрике завернула кавалькада легковых автомашин, некоторые немецкие, для генералов, «хорьхи», да «мерседесы». Охраняло их шесть пушечных броневиков и две зенитки. Что интересно, в одной из машин была метка рубинового цвета. А на фоне пассажиров-офицеров я рассмотрел генерал-майора, это он светился. Как бы не начальник этого Особого отдела? Без понятия, я его не видел. Ну или руководитель одного из его отделов, для начальства звание маловато, тут генерал-полковник должен командовать, ну край генерал-лейтенант.

– Чёрт, а народу прибавилось, как бы тушки моих пострелянных целей не нашли.

Обнаружили, и довольно быстро, через пару минут. До того как прозвучал сигнал, о том что снайпер работал, по ранам видно, об этом сообщить нужно, я навёл прицел на голову этого генерала, и выстрелил, та разлетелась как арбуз, забрызгав содержимым Рокоссовского, что был тут же. Быстро наводя на другие цели, кроме генерала было в пределах ведомости ещё три, и снял две, гарантия, а вот третий ушёл. Успел залечь, я его не видел. Осталось четыре цели, но дальше всё, работать мне не дадут. Я воспользовался идей фиолетового, вскочил на легковой мотоцикл и умчался. А подумают, что это он снова тут работал. А вскоре и улетел на «Шторьхе», вернувшись медсанбату. Добежав до места, я лёг на травку у деревянной будки нужника, как будто потерял сознание. Вскоре меня обнаружили, один из ранбольных, тот и позвал дежурную медсестру, а та санитарок. Подумали, что от недостатка сил свалился, и отнесли в палатку. Три девушки на носилках, ворочали меня. Я хоть и невысок, для танкиста это нормально, но всё же крепкий. Потом шёпотом ругаясь, те перевалили меня на мою кровать и оставили. Алиби есть. А, от запаха пороха и пота я отмылся в речке, чистым был. И в халате том. С меня его сняли, когда на кровать перекинули, и вернули владельцу. По подслушанному шёпоту было решено, что я ходил до нужника и вот обессилил. Завтра врач будет ругаться, мол, я пока считаюсь тяжёлым. Ходить нельзя.

Проснулся я часам к десяти утра, все ранбольные в палате уже бодрствовали, поприветствовали меня. Изображая слабость, с трудом поднял руку и тоже поздоровался. Даже смог принять сидячее положение. Осмотр уже был, обо мне сообщили, и зашёл врач. Тот отругал меня, за то что вставал ночью, мол, утка под кроватью, обследовал, заставил пописать в баночку, изучая содержимое, повздыхал, сообщив, что госпитализация не требуется, но лежать мне ещё неделю, а то и дней десять. Там видно будет. Назначил процедуры, мази, и ушёл. А мне завтрак принесли. Его оказывается оставили. Так и лежал, два дня слабость демонстрировал, дальше быстро пошёл на поправку, ходить разрешили. Потапов заглянул, внимательно меня изучил, такого жёлто-зелёного, опросил как там в Особом отделе было дело, отдельно, без свидетелей естественно, покивал и ушёл. А вместо него вскоре сотрудник особого Отдела нашей дивизии пришёл. Первым делом взял подписку о не разглашении, посетовав что её раньше было нужно взять. Рассказывать запретил, за что меня взяли и за что избивали. Понимал, что поздно, я всем рассказал, да не по разу, и с новыми подробностями, но ничего не сделать, слухи как лавина расходились от медсанбата. Как меня избивали, выбивая признание, как в соседней землянке особисты насиловали связистку, которая якобы потеряла коды и выбивали куда их дела. В общем, опускал авторитет Особого отдела фронта ниже плинтуса. Причём, рассказывал в основном о себе, о другом так, мимолётно. Дальше слухи пополнялись, множились и расходились. Страшилка вышла неплохой. То, что я пострадавший ни за что, причём арестовали во второй раз, в первый тоже по ложному навету, все уже знали. Особист строгим голосом приказал прекратить распространять заведомо ложные слухи. Нет, он в курсе что так это всё и есть, но порочить честь мундира запрещал. Мол, разрушаем связь между родов войск с службами. Ага, как будто я это начал. В своём управлении пусть порядок наводят. А я мстительный, я мстить буду. Потом тот почти три часа записывал за мной рапорт по действию мангруппы. В подробностях. Ранее почему-то этой информацией не интересовались.

Вот так пять дней, с момента как я поработал с работниками Особого отдела фронта, и прошло. Особо я не торопился, время есть. Мне ведь давали три дня на подготовку и неделю на саму работу. Пять дней прошло, ещё четыре неполных суток остаётся. Что удивительно, особо слухи не ходили о нападении на штаб фронта или Особый отдел фронта. Нет, была информация, что группа немецких окруженцев выскочили на них, но были истреблены без особых потерь. Любопытно там в штабе момент нападения зашифровали. Этой ночью я собрался снова посетить окрестности штаба фронта, докончить начатое. Однако вдруг обнаружил, что счётчик с четырех сначала перескочил на три цели, потом на одну. Кто-то в течении часа ликвидировал три моих цели, которые я должен был убрать. Что происходит? А вечером за час до наступления темноты и последняя моя цель прервала свою жизнь. Сама или нет, без понятия, узнавать точно не стоит, привлеку к себе внимание любопытством. Оно мне надо? Однако подозрительно подобное явление. Допустим, предположу. Именно предположу. Так вот, допустим, начали следователи разбираться с этим отделом, где тот покойный генерал руководил, и за голову схватились, почти все дела сфальсифицированы, признания выбиты. Взяли за мошонки тех четырёх выживших, возможно и ещё кого, и начались допросы. После чего по ним вынесли приговоры. За пять дней что я лежу, всё это провернуть вполне можно, но для этого времени слишком быстро. Видимо сверху поступил приказ разобраться быстро, вот и разобрались. Шлёпнули их, поставив к стенке.