Жаркое лето Хазара (сборник)

— В таком случае, если начальник спросит, передай ему, что я с сегодняшнего дня в отпуске.

При напоминании Хасара об отпуске, девушка задумалась, о чем-то вспоминая, потом сказала:

— Да, начальник в тот день вспоминал о вас, сказал:

"Надо выяснить, можно ли отправлять его в отпуск до окончания расследования, надо бы позвонить следователю прокуратуры", — сделал на вашем заявлении какую-то пометку и отложил его в сторону. А вчера долго искал ваше заявление, никак не мог вспомнить, куда он его положил, да так и не нашел, — двусмысленно заявила она.

Хасар удивленно пожал плечами, хотел было сказать: "Не улетело же оно куда-то, поищите хорошо, найдете!", но потом переменил свое намерение и решительно произнес:

— Вот что, милая, дай-ка мне лист бумаги, я напишу новое заявление, да так, чтобы начальнику понравилось. А в министерство он сам отвезет его.

К заявлению с просьбой предоставить трудовой отпуск Хасар добавил следующие слова: "Прошу считать меня вышедшим после отпуска в отставку". Знал, что именно этих слов ждет от него начальник. Неспешно перечитал заявление и подвинул его к секретарше.

— Дочка, когда твой начальник освободится, отнеси ему это! Думаю, он не станет возражать, я тут все понятно написал.

Исполнив задуманное, Хасар быстро вышел из приемной. Но сам он еще толком не верил, что сейчас уходит из профессии, которой отдал почти тридцать лет своей жизни. Потому что никогда не думал, что будет уходить вот так, даже если вынужден будет это сделать.

Видно, судьбе угодно было обойтись с ним именно так, как она обошлась. "Ну, что ж, будь, что будет!" — сказал он себе и пошел в кабинет, чтобы забрать оттуда свои собранные и уложенные в сумку вещи. Не успел он войти в свой кабинет, как раздался телефонный звонок. Подумал, что звонит начальник госпиталя, чтобы позвать к себе и объясниться в связи с только что оставленным им заявлением. Хасар поднял трубку и на том конце провода услышал голос коллеги.

— Хасар Мамметханович, к вам хочет зайти одна женщина. Говорит, у нее есть к вам дело, может, примете ее, всего на пять-десять минут? — тон его был просительным.

Хасару хотелось ответить, что он уже в отпуске, но, чтобы не ронять авторитет коллеги в глазах посторонних, не без труда согласился:

— Ну, хорошо, заходите, коли на несколько минут.

Спустя короткое время коллега привел в его кабинет статную красивую женщину.

При виде женщины Хасар сразу же вспомнил, где видел ее раньше. Это была та самая женщина, которая, волнуясь и плача, встретила его по пути в операционную, где он должен был оперировать лейтенанта из Президентского полка, привезенного в госпиталь в тяжелом состоянии — у того лопнул загноившийся аппендикс и начался перитонит.

В тот день ее сопровождал начальник госпиталя, который не каждого больного удостаивал таким вниманием. Хасар тогда подумал, что начальник госпиталя сопровождает женщину не просто так, что она, скорее всего, является супругой какого-то влиятельного чиновника. А она со слезами на глазах молила его:

— Говорят, что дела его плохи, помогите нам, доктор, спасите его! — и с надеждой заглядывала в его глаза.

— Сделаем все возможное! — коротко ответил Хасар и поспешно прошел мимо плачущей женщины.

Операция тогда прошла успешнее ожидаемого, хоть и длилась довольно долго. Хасар вместе с ассистентами сумел вовремя удалить нагноившую часть кишки и сшить ее, аккуратно прочистить и вернуть на место внутренние органы. В тот день Хасар долго не уходил домой, и даже после того, как прооперированный юноша отошел от наркоза и пришел в себя, он еще раз проведал его и удостоверился, что с ним все в порядке. Когда из отделения сообщили, что больной начал приходить в сознание, Хасар, зная, что юный лейтенант еще не совсем отошел от наркоза и сознание у него спутанное, все же поспешил к нему. Подходя к реанимационному отделению, он увидел выходивших из палаты в накинутых на плечи белых халатах начальника госпиталя с той женщиной.

Пару недель назад больного выписали и отправили домой, чтобы он перед тем как выйти на работу, мог хорошенько отдохнуть и отойти от лекарств. Увидев женщину, Хасар почему-то подумал, что больного беспокоят боли, и она пришла просить осмотреть его еще раз. Но во взгляде женщины не было никакой тревоги, напротив, она смотрела на Хасара с какой-то особой благодарностью. Причем, эта благодарность была искренней и отражалась в лучистых глазах и на милом лице этой приветливой женщины, и в душе Хасара поднялись теплые волны ответной благодарности.

Хасар знал, как смотрят родственники вылеченного больного на спасшего его врача. В таких случаях их слова и взгляды бывают только искренними, идут от самого сердца.

Хасар предложил гостям сесть, но врач, сопровождавший женщину, улыбнулся и обратился к ней:

— Вы пока спокойно поговорите с Хасаром Мамметхановичем, а я сейчас! — он сообщил, что ему надо сделать срочный звонок, но он скоро вернется сюда.

Понятно, что доктор оставил их вдвоем, чтобы они могли поговорить наедине.

Оставшись вдвоем с Хасаром, женщина не стала скрывать своих намерений и от души поблагодарила Хасара за его внимание к больному юноше. Сообщив, что сейчас он чувствует себя хорошо, она достала из своей сумочки белый конверт, положила его на стол, а потом своими длинными пальцами проворно подвинула его в сторону Хасара.

— Доктор, дай вам Бог здоровья, пусть руки ваши не знают боли, вы беду нашу своими руками развели, вы праздник в наш дом принесли, поэтому, пожалуйста, примите от нас этот небольшой знак благодарности!

Увидев движущийся в его сторону конверт с деньгами, Хасар вздрогнул и пришел в ужас. Он ждал от женщины чего угодно — просьб о повторном осмотре больного, какихто дополнительных назначений, но только не этого. В этот миг в голове его пронеслись разные мысли. Он почему-то подумал, что эта женщина пришла не как родственница обычного вставшего на ноги больного, он видел ее в тот день рядом с начальником госпиталя, поэтому усмотрел в ней человека, чьими руками начальник решил расправиться с ним окончательно. Эта мысль испугала его еще больше.

В изящной женской руке, двигавшей в его сторону конверт, он, сбитый с толку своими мыслями, видел сейчас подкрадывающуюся к нему ядовитую кобру. В предчувствии беды сердце бешено колотилось к груди. Переведя взгляд с двигавшегося в его сторону конверта на женщину, дал понять, что задет за живое, потребовал:

— Если вы хоть чуточку уважаете меня как доктора, немедленно уберите конверт!

— Доктор, но я от чистого сердца!..

И в самом деле, во взгляде женщины не было ничего, кроме мольбы понять ее правильно.