Жатва душ. Остров мертвых
Шрифт:
— «Мощь» 4-го ранга: 8 универсальных кредитов.
— «Везение» 5-го ранга: 50 универсальных кредитов.
Нет доступных модификаций.
Нет доступного оружия.
Нет доступной экипировки.
Как бы я ни взывал к системе, как бы сильно ни хотел увидеть в продаже повышение уровня, ничего не происходило — «1-й уровень»
Оставалось только надеяться, что двадцать первый ранг «Живучести» не даст сдохнуть от заражения крови.
Сообразив, что помощь нужна не Сергеичу, а мне, Маша бросилась на выручку, бормоча на ходу:
— Что, Денис? Укус или… — Она глянула на мою рану, закрыла рот рукой. — Мамочки!
Смотреть на ногу было страшно, но я пересилил себя, глянул еще раз… И отвернулся, с трудом подавляя тошноту, — «Живучесть» не помогала, рана за пару минут стала еще страшнее, вид у нее был такой, словно в бедро впился динозавр и выдрал кусок мяса вместе с кожей.
Маша, не заметившая во мне перемен, села рядом на корточки, проговорила с сочувствием.
— Перевязать даже нечем…
— Ничего, само заживет! — превозмогая боль, улыбнулся я. Из-за обожженной кожи даже улыбаться было больно. — У меня же повышенная регенерация.
— Это вряд ли, — не поверила Маша. — Может, у тебя галлюцинации были? Давай-ка я тебя смажу кремом от солнечных ожогов. У Сергеича вроде был, он показывал. Я сейчас…
— Чего только у Сергеича нет… — проворчал я. — Налутал вагон и маленькую тележку…
Девушка метнулась к рюкзаку, нашла крем и вернулась. Покряхтывая, я стянул одежду и едва сдерживал стоны, пока она обо мне заботилась. Не знаю, поможет ли крем, но первоначальный эффект будто охладил жжение, успокаивая кожу.
— Слышь, Везунчик, — проговорил Сергеич, вставая и отряхиваясь. — Маруська-то опять наши жопы спасла! Дважды героиня, получается!
Я перевел взгляд на «дважды героиню» сегодняшнего дня: грязная, бледная, платок с головы съехал, руки дрожат — видно, что еле держится девчонка. Надо бы что-то ей сказать, утешить как-то, но я просто встал и обнял ее. Думал, опять реветь будет, но нет, ткнулась носом в шею, обхватила руками и замерла, мелко подрагивая.
— Спасибо, Маша.
— И вам спасибо. — Она отстранилась, придала лицу бесстрастное выражение. — Вы правы, нужно учиться… выживать. Убивать. Но этот-то — страшнючий — и на вас нападал, а остальные на людей похожи… Не смогу, нет.
— Идем уже, а? — проговорил Сергеич, отмывающий тину не сказать чтобы чистой водой.
Я глянул на свои прожженные кислотой джинсы. Сергеич оценил масштаб повреждений, почесал в затылке.
— Это… жрать же надо, чтоб зарастало, да?
Маша кивнула на джунгли:
— Это ж не парк, а прямо дикий лес. Там бананы должны быть, авокадо всякие и дурианы.
— Точняк! — обрадовался Сергеич. — Кокосы точно есть. Кароч, вы идите, я догоню!
Он ломанулся в джунгли, нацепив серый рюкзак и вооружившись «Небесным рассекателем».
— Ты осторожнее там! — крикнул я ему вдогонку.
Сам попытался встать на поврежденную
ногу, она сразу закровила и заболела. К тому же закружилась голова. Вручив копье Маше, я вытащил вилы из бездушного, оперся на них, воткнув в землю.— Вот так нормально. Идем.
Сил не было вообще, каждый шаг давался с огромным трудом, к тому же начало ломить кости — видимо, организм искал ресурс, чтобы зарастить рану, и начал понемногу себя съедать.
Хруст веток под натиском Сергеича то отдалялся, то приближался. Пока он шустрил в джунглях, мы прошли метров тридцать, и я понял, что, если не поем, ни шагу больше не сделаю.
Захрустели кусты. Я остановился, протягивая Маше руку, в которую она вложила «Дырокол».
— Сергеич? — позвал я.
В ответ из кустов донесся утробный рев. Маша вздрогнула, шагнув мне за спину. Твою ж налево! Только бы «нулевка»… Хотя вряд ли — они так не ревут. Задвигались ветви, Маша взяла у меня вилы, тяжело дыша, приготовилась отбиваться, и тут из кустов высунулась довольная рожа Сергеича.
— Чо, не ждали?
— Совсем долбанулся?! — рыкнул я таким тоном, что Сергеич скукожился.
Он выбрался из кустов полностью, прижимая к груди два кокосовых ореха, имитируя женские буфера.
— Звиняйте. Настроение уж такое… хорошее!
— Зачем же так, дядя Миша? — укоризненно сказала Маша. — Без того от каждого шороха шарахаемся…
— Да звиняйте, — повторил Сергеич. — Дурака свалял.
Он забежал вперед, уселся на корточки и принялся долбить кокосовый орех. Только я хотел крикнуть, чтобы он поменьше шумел, как Сергеич показал, что орех разделан. Живот опять взревел, и организм нашел силы, чтобы сделать рывок к манящим белым ломтям.
Мы с Машей, наплевав на приличия, жадно вгрызлись в мякоть, сладкий сок побежал по подбородку, закапал за ворот худи. Довольный Сергеич протянул нам по паре манго и снова ломанулся в лес.
Обглодав кокос до скорлупки, Маша принялась за манго, урча и закатывая глаза.
Единственного зомби первого уровня, встретившегося на пути, без труда забил Сергеич, который теперь здорово его превосходил. А ведь и правда — тощий электрик уже не смотрелся как гиббон, который в детстве голодал: грудная клетка расширилась, костяк начал обрастать мышцами, а седые короткие волосы приобрели пепельный оттенок. Даже часть морщин разгладилась, и кожа больше не напоминала сушеное яблоко.
Настроение у Сергеича было превосходным, он нахваливал остров и без конца твердил, что тут мы точно не пропадем: и фруктов с орехами валом круглый год, и крабов, устриц и ежей можно собирать в прибое, как это делают местные.
Видя, что я страдаю, Маша шла рядом молча, изредка отвечая Сергеичу. Что касается меня, то я всю дорогу ломал голову над вопросом, почему меня лишили возможности купить первый уровень. Что-то в этом было не то, словно система сломалась или, наоборот, товар из магазина убрали осознанно. Мол, что же ты, Рокот, за каких-то десять уников себе уровень не купил, пока мог? Нос воротил? Ну тогда получай… то есть, наоборот, хрен тебе, а не первый уровень.
С каждым шагом боль в ноге нарастала, к ней примешивался жуткий зуд. Возможно, так работала прокачанная регенерация, восстанавливая поврежденные ткани, но это стало последней каплей.