Жажда опасности

Я быстро обнимаю ее. — Я буду скучать по тебе.

— Я тоже, милая. — Она отстраняется, и ее глаза скользят по моему лицу. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, мам.

Взяв в руки свой багаж, я тяну его за собой, пока иду в аэропорт. Я регистрируюсь и прохожу контроль, пока мои мысли крутятся вокруг всего, что произошло.

Завтра мне придется вернуться на работу и что? Притворяться, что ничего не произошло?

Я настороженно относилась к мистеру Витале и до того, как узнала, что он босс мафии, но теперь я его просто боюсь.

Глава 24

Франко

Я влезаю в окно Саманты и не нахожу ее.

Я двигаюсь к спальне и, заглянув внутрь, вижу, как она встает на носочки, чтобы поставить свой багаж на верхнюю полку.

Господи, как же я рад ее видеть.

Я подхожу ближе и, подойдя к ней сзади, беру ее за бедро.

— О, Господи, — выдыхает она и, споткнувшись, отступает назад, ударяясь о мою грудь.

— Добро пожаловать домой, — говорю я мягким тоном. Я наклоняюсь, чтобы мой рот оказался возле ее уха. — Я скучал по тебе.

Она оборачивается и, бросив на меня игривый взгляд с предупреждением, говорит: — Не подкрадывайся ко мне. А то у меня случится сердечный приступ.

— Прости, детка.

Она обхватывает меня за талию и говорит: — Я тоже по тебе скучала.

— Я скучал по тебе больше. — Я поднимаю руки и провожу ладонями по ее обнаженным плечам и рукам. — Ты прекрасно выглядишь в этом платье.

— Я рада, что оно тебе нравится. — Она улыбается мне. — Я купила его в Сиэтле.

Я изучаю глазами ее лицо, прежде чем спросить: — Ты хорошо провела время?

— Лучше всех. — Она поворачивается и закрывает дверцы шкафа, а затем говорит: — Я съела слишком много еды. Каникулы пошли мне на пользу.

— Я рад это слышать.

Она снова встает передо мной. — Как прошла неделя?

Чертовски утомительно.

Я пожимаю плечами. — Я был занят работой. — Я подношу руку к ее лицу и провожу пальцем по ее челюсти. — Чем ты хочешь заняться сегодня вечером?

Она отстраняется от меня и говорит: — Я не знаю, стоит ли продолжать список, потому что это не помогает. Даже если с тобой у меня не возникает приступов паники, я все равно чувствую себя паршиво рядом с другими мужчинами.

— Со всеми другими мужчинами? — спрашиваю я, потому что она не паникует, когда я прикасаюсь к ней как Франко, а не как ее таинственный мужчина.

Она задумывается на мгновение, а потом бормочет: — По какой-то причине я вроде как не боюсь своего босса. По крайней мере, раньше...

Саманте не нужно заканчивать фразу. Я знаю, что она говорит о том, что было до нападения и выяснения, что я - один из глав Коза Ностры.

Желая помочь ей справиться с ее демонами, я говорю: — Думаю, нам стоит продолжить работу над твоим списком. Никогда не знаешь, что может помочь.

Она кивает, затем жестом указывает на кровать. — Я всегда могу попробовать полежать с тобой.

Я смотрю на светло-зеленые покрывала с напечатанным на них узором из листьев. — Как ты хочешь это сделать?

— Сначала я лягу и закрою глаза, а потом ты ляжешь рядом со мной. Ничего не говори. Я просто хочу послушать, как ты двигаешься.

— Хорошо.

Она снимает туфли, и я смотрю, как она забирается на кровать. Она поправляет платье, прежде чем лечь, и, сделав глубокий вдох, закрывает глаза.

Я даю ей минуту, прежде чем придвинуться ближе и положить колено на кровать.

Мои глаза не отрываются от ее лица, и я ищу любой признак того, что она паникует, пока я перехожу в положение лежа.

Саманта делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух. Она еще немного держит глаза закрытыми, затем открывает их и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Я думаю, это пустая трата времени. Мне комфортно с тобой, так что не думаю, что что-то из того, что ты делаешь, заставит меня паниковать.

Повернувшись на бок, я опираюсь головой на руку и говорю: — Может быть, тебе станет лучше, если ты расскажешь о том, что случилось.

Она на мгновение задумывается, а потом признается: — Это сложно. Каждый раз, когда я пытаюсь, меня словно переносит назад.

— Ты была в порядке, пока Данте наносил тебе татуировку, потому что я был там. Попробуй.

Она поворачивается на бок и смотрит мне в глаза. — Хорошо, но ничего не обещаю.

Другой рукой я беру ее за руку и провожу большим пальцем по ее коже. Ее взгляд опускается на наши соединенные руки, и она молчит.

Мои глаза впиваются в ее прекрасное лицо, и я чертовски счастлив, что она вернулась. Это были долгие десять дней без нее.

Я скучал по своей дикой кошке в офисе и по своему ранимому котенку по ночам.

Ее язык высунулся, чтобы снова смочить губы, а потом она говорит: — Домашнее насилие - это не то, что разрушило меня. Это то, что случилось после того, как я с ним рассталась.

Я знаю, что этот ублюдок вырезал на ней свое имя, поэтому готовлюсь к худшему.

Она долго молчит, прежде чем сказать: — Я просыпалась по утрам с ощущением, что у меня похмелье, хотя я не пила никакого алкоголя. Так было несколько недель.

Я хмурюсь, слушая ее.

— Я чувствовала себя странно... как будто не могла соединиться со своим телом.

Ее брови сходятся вместе, а голос дрожит, когда она говорит: — Оказалось, что он накачивал меня наркотиками.

Господи Иисусе.

— Я узнала об этом только потому, что по какой-то причине пришла в себя после того, как он накачал меня наркотиками. — Она делает паузу, и я наблюдаю, как она с трудом выговаривает слова. — Я не могла пошевелиться или открыть глаза. Я не могла говорить.

Неописуемый гнев проникает в меня, пока сердце не начинает колотиться в груди.

Блять, я даже не могу представить, что она чувствовала, будучи пленницей в собственном теле.

— Я так испугалась, — шепчет она, ее голос хриплый. Ее глаза переходят на мои, и я вижу ужас и травму, с которыми она была вынуждена жить, дрожащие в ее зеленых радужках.

Это удар по сердцу, но то, что она говорит мне дальше, перемалывает мою душу в пыль.

***

Саманта

Когда Тодд забирается на кровать, я не могу пошевелиться и издать ни звука.