Жажда/water

А вот у нее все было наоборот. Абсолютно подобранная и цельная, по сравнению с его гниющими кишками, валяющиеся на полу у её ног. И он ненавидел это. Он, бл*, ненавидел это так сильно.

Словно все сосредотачивалось на этом: на неравенстве, невысказанных словах, жалкой ненависти и похоти, и жестоком трахе, который перекрывал все остальное. Какая ирония. И мог ли он назвать это иронией? Именно то, что послужило причиной его срыва, и стало именно тем, что все и перекрыло. Обескураживая его.

А серьезно? Вся жизнь Драко была херово ироничной. Всего лишь жалкая ирония с кислым выражением лица, устроившаяся рядышком и смеющаяся ему в лицо. Ага, ироничная. Он только что нашел новое словечко для восхищения безнадежностью, жалостью и аморальностью. Не забыть бы, добавить его в свой список.

***

Едва ли кто-нибудь присутствовал на обеде. Едва ли кто-нибудь, вообще, проснулся, не смотря на то, что уже полдень. Рон страстно желал быть в числе тех счастливчиков: ещё бы – валяются себе в койке и досматривают сны всю вторую половину дня. По крайней мере, это бы гарантировало Рону еще несколько бесценных часов до неизбежного столкновения с суровой реальностью.

Они так и не сдвинулись с места. Лишь вышли за своими палочками, и почти сразу же вернулись в гостиную, к камину (предварительно согнав с насиженного места первокурсников). За всё время обменявшись не более пятью фразами.

Рон оглянулся на Гарри. Тот пережевывал кусочек шоколадки.

– Может сейчас?

– Нет.

Рон закатил глаза. По каким-то причинам, Гарри казалось, что сейчас не время идти к Гермионе. По крайней мере, сейчас.

– Почему нет?

– Я обдумываю, - Гарри пожал плечами.

– Но ты же не думаешь о…

– А ты нет?

Когда Гарри только высказал догадки о том, почему Гермиона чувствовала себя виноватой, оказалось, что он не только впервые поделился ими с Роном, но, в первую очередь, и сам поверил в них. Это как раз та самая причина, почему он погрузился в раздумья. Это как раз то, что он так тщательно обдумывал. Ведь именно это давалось ему лучше всего.

А вот размышления Рона приняли совсем другое направление. Он думал о том, что все домыслы Гарри абсолютно нелепы; и если он что и знал о Гермионе, то сама идея, что у нее что-то могло быть с этим ублюдком Малфоем, выглядела смехотворной. И каждый раз, поглядывая на друга, он мог видеть картинки, который тот себе мысленно рисовал. Он должен бы спросить: зачем, во имя Мерлина, Гарри так себя ведёт? Чистый идиотизм.

Рон знал, что Гарри был одержим Малфоем, но должна же быть где-то там очерченная граница. Явная граница.

– … граница, Гарри.

– Не понял?

– Граница. И все эти твои мысли уже за ее пределами.

– Да я же не утверждаю, что она, возможно, хотела сделать что-то подобное… Я о том, что если Малфой… ну, ты понял, о чем я… и она просто чувствует себя виноватой, что не сказала нам?

– Что за? – Рон категорично замотал головой. – Слушай, ты реально напрашиваешься на промывку мозгов. Ты до хера погряз в этом.

– А ты до хера тупишь, раз ничего не заметил.

– Что? – Рон нахмурился, поддаваясь немного назад. – Я здесь не единственный, кто выдвигал дикие обвинения, словно никогда прежде не встречал Гермиону в своей жизни.

И в этот момент дверь в общую гостиную открылась. Они автоматически повернули головы на звук.

– Джинни?

– Привет, - ее голос прозвучал как-то странно тихо.

– Когда ты… Ты была на обеде? – поинтересовался Рон.

Она кивнула.

– А я и не заметил, как ты вышла.

– Не страшно. Ты просто не обратил внимание.

Рон заметил, что Джинни смотрит на Гарри, в то время как тот снова уставился на огонь в камине.

– Эй, Гарри?

– Что? – резко спросил тот.

Рон нахмурился.

– О, да ничего, - огрызнулся он в ответ. – Просто здесь моя сестра, вот и все, - и окинул Гарри свирепым взглядом.

– Рон! – он услышал протестующий оклик Джинни и получил в придачу ее смущенный взгляд.

Нравилось Гарри или нет, но поход с Джинни на бал - это ответственность, выходящая за рамки одной ночи. Было так очевидно, что она влюблена в него. И если он нашёл время разбираться в нелепых домыслах о Гермионе и об одном ублюдке, то…

– Привет, Джинни.

Слабая улыбка коснулась ее губ. Нет, это была почти усмешка.

– Привет, - но было в этом что-то еще. Что-то почти странно-тревожное в том, как она подошла к ним. И что-то держала в руках. Он это заметил, как только она подошла и остановилась перед ними, внимательно поглядывая на обоих парней.

– Что ты… Господи, что это?! – спросил Рон.

Он заметил, как Гарри метнул взгляд на объект обсуждения.

А Джинни, похоже, просто лишилась дара речи. И это раздражало Рона. Потому что его тоже захлестнуло чувство тревоги. Потому что то, что Джинни держала в правой руке, выглядело тревожно-…

– Туфли Гермионы.

…знакомым.

– Что за…? – Рон выхватил их, прежде чем Джинни успела отвести руку.

Она, было, открыла рот, чтобы возмутиться.

– Мать твою, - перебил ее Рон. – Что с ними случилось?