Жажда

— Что? — я не разделяла радости, осветившей его лицо.

— Марта, не представляешь, как ты меня напугала! — присел он рядом, взволнованно хватая мою руку в свои ладони. — Трое суток без сознания! Не такой реакции я ожидал! Черт, да я уже подумал, что совсем потерял тебя!

— О чем ты говоришь? Что значит, потерял? Я попала в аварию, да? Почему мы в этом доме?

Данил, смерив меня снисходительным взглядом, принялся успокаивающе поглаживать руку. Еще одной странностью оказалось то, что эти движения не раздражали, а наоборот, были приятными, словно мое тело и вовсе жаждало подобных прикосновений.

— Давай, я сначала позабочусь о тебе, — улыбался он. — Накормлю, напою, помогу привести себя в порядок. А потом отвечу на любые твои вопросы.

— Ну, хорошо, — его радость и искренняя забота, прозвучавшие в голосе, совершенно выбили меня из временного островка спокойствия, что удалось сохранить.

— Спасибо, — широко улыбаясь, выдохнул он.

— За что?

— За тебя, — продолжил говорить загадками. — И прости.

— За что? — повторила я, непонимающе уставившись в довольное лицо одногруппника.

— За то, что сделал. Только другого выхода не было. И за это, — Данил наклонился и запечатлел на моих губах нежный поцелуй.

От удивления я не успела ни воспротивиться, ни толком понять, что происходит, как он уже прекратил поцелуй, но отодвигаться не спешил.

— Что ты…

Воспользовавшись тем, что я открыла рот, Данил повторил поцелуй. Только на этот раз от нежности в нем не осталось и следа. Одна жадность и нетерпение. Одну руку он положил мне на затылок, отобрав возможность отодвинуться, а второй поглаживал мою шею. Озноб прокатился волной по позвоночнику. Жадность Данила пробуждала во мне ответное, не менее яркое чувство.

Внутри меня взорвалась феерия чувств. Растерянность, непонимание, возбуждение, жажда чего-то большего… От этого клубка противоречий спирало дыхание, а руки и ноги становились ватными.

Когда я уже вовсю задыхалась и не могла справиться с дыханием, Данил отстранился первым. Приятно было видеть, что возбуждение, возникшее между нами, производило на него такой же сильный эффект, как и на меня.

Данил прижал меня к себе, запустив руку в волосы, шумно вдохнул воздух:

— Ты не представляешь, как я хочу тебя, девочка, — признался он. — Но сначала необходимо позаботиться о другом.

Я позволила себе раствориться в запахе его сильного, мужского тела. Сейчас мне необходимо было почувствовать тепло и ласку, которое он мог дать. Это желание было инстинктивным, поэтому я не стала задумываться о причине его возникновения.

Одногруппник разжал объятья, и я тут же ощутила легкое разочарование от потери тепла. Недовольно нахмурившись, посмотрела на него и… пожалела, что вообще имею зрение.

В глазах Данила мерцали фиолетовые отсветы, а черты лица заострились, приобрели жестокость и хищность.

Перед глазами замелькали картинки из прошлого, тело стала сотрясать дрожь, а воздух вдруг сделался вязким, вызывая удушье. В моей голове точно что-то щелкнуло, и память о недавних событиях вернулась мгновенно, принеся за собой боль и страх.

Я отпрянула от Данила, как от чумы. Дезориентированная, кубарем скатилась с дивана, запутавшись в одеяле. Не знаю, откуда взялись силы, но получилось сначала встать на четвереньки, а потом и подняться в полный рост. Ноги тряслись.

— Ты меня укусил! — вскричала я, указывая, для пущей убедительности, на Данила дрожащей рукой.

Одногруппник все так же сидел на диване, казалось, даже не шевелясь. Его поза выдавала напряженность, но лицо оставалось безучастным и спокойным.

— Марта…

— Ты меня укусил, урод!

— Сядь! — рявкнул Данил, потом, исправившись, добавил спокойнее: — Сядь и поговорим.

Я мотнула головой и продолжила пятиться к двери.

— Марта, ты же понимаешь, что это глупо бежать от меня вот так? — предупреждающе сузил глаза он. — Ну, куда ты денешься, подумала? На моем острове тебе не спрятаться и не скрыться, я все здесь знаю.

— На твоем острове? Это мания величия или явный признак сумасшествия?

— Остроумно, девочка, — ухмыльнулся он. Спина Данила оставалась все такой же неестественно прямой, точно он проглотил жердь, а каждая мышца в его теле застыла от напряжения. — Это мой остров, Марта. Мой дом и мои правила. Так что ты сейчас вернешься, сядешь рядом со мной, и мы спокойно поговорим, как и положено между мужем и женой.

— Да ты спятил! — истерически расхохоталась я.

Разум отказывался воспринимать происходящее. Перед глазами то и дело мелькали картины прошлого. Последнее, что ощутила — мое тело скручивает волной наслаждения, которого я ни разу до этого не испытывала, лицо Данила перекошено страстью, он оскаливается и вонзает зубы мне в шею. В ушах до сих пор стоял отзвук хлюпанья, когда вместе с острой болью в шее, я почувствовала горячий поток крови, заструившейся на плечо.

Он меня укусил! Укусил во время секса!

Я с трудом воспринимала то, что мое тело до сих пор откликалось на этого мужчину, но этот укус и вовсе граничил с безумием. Хотелось заорать во всю глотку, нанести ответный удар Данилу, чтобы он почувствовал себя таким же сломленным и растерянным, как и я. Хотелось дотянуться до его ужасно спокойного лица и вонзить ногти в щеки, расцарапать эту потемневшую от лучей солнца кожу! Хотелось куснуть его в ответ, до крови и одновременно притянуть для поцелуя, чтобы вновь испытать весь тот умопомрачительный коктейль эмоций, что дарила мне его близость!

Стоп!

Мысли приняли совершенно неожиданный поворот. Злость грозила трансформироваться в дикое желание.

Последнее в мои планы совершенно не входило.

Со злостью было легко и привычно, а вот сексуальное возбуждение оказалось в новинку. И то, как сильно оно выводило меня из привычной зоны комфорта, пугало больше, чем все, что со мной случилось.

Данил замолчал, словно пытался прочитать все мысли по моему лицу. Я упрямо сжала губы. Он хотел поговорить? Черта с два я буду говорить с уродом, провернувшим со мной такое! Если в последние секунды перед тем, как меня поглотила тьма, думала, что Данил от голода просто потерял контроль и сделал мне больно случайно, то сейчас убедилась — насколько глупа была, даже предположив такое! Судя по его спокойному лицу и решительному тону голоса, Данил не только укусил меня не случайно, но и тщательно спланировал все это! К тому же, совершенно не раскаивался, раз продолжал говорить так властно и грубо! Трижды урод!

— Марта, — вновь подал голос он, когда я наткнулась спиной на стул, опрокинув его и чуть не свалившись от слабости. — Не делай глупостей. Я быстрее тебя и догоню прежде, чем ты успеешь моргнуть. Но тогда не ручаюсь за себя. Не провоцируй. Вернись.

Он выплевывал слова резко и быстро, точно говорить сейчас ему удавалось с большим трудом. Я сглотнула ставшую вязкой слюну, упрямо выпятила подбородок и процедила, непривычно осипшим голосом:

— Да пошел ты!

Задержавшись всего на долю секунды взглядом на вытянувшейся от удивления физиономии одногруппника, я развернулась и кинулась к двери настолько быстро, насколько позволяло теперешнее состояние.