Желание и чернокожий массажист. Пьесы и рассказы

К л э р. Не надо было произносить это слово! «Заточить»! Это слово…

Ф е л и ч е. О, да, — это же запретное слово! Раз нельзя произносить — значит, запретное, а все запретное становится более значительным!

Клэр. Тогда давай, тверди его без конца, ты, мерзкий выродок! (Фелине отворачивается.) Что, испугался? Смелости не хватает?

Ф е л и ч е. Зачем же глупости делать? Наоборот, я попытаюсь себя убедить, что во всем этом есть какой-то здравый смысл.

Клэр. Ах, ты попытаешься! А я-то думала, ты не ведаешь преград, хотя и знаешь, где затормозить. (Он в бешенстве поворачивается к ней. Она улыбается и губами произносит слово «заточены», потом его шепчет. Он хватает подушку.) Заточены, заточены!

(Держа ее за плечи, он подушкой затыкает ей рот. Она сопротивляется — едва не задохнувшись.)

Ф е л и ч е. Так хорошо? Теперь порядок? Еще или хватит?

(Она кивает. Он бросает подушку в сторону. Какое-то время они молча смотрят друг на друга. Она не помнит, что делать дальше. Он показывает на пианино. Она поворачивается и нажимает ноту.)

Ф е л и ч е. Антракт — пять минут.

Клэр. Пятнадцать!

Ф е л и ч е (бросаясь за кулисы и опуская занавес). Десять!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Во время антракта между «звездами», вероятно, была драка. Она все еще держится за локоть и корчится от боли, у него на лице — царапина. Оба тяжело дышат.

Ф е л и ч е (шепотом). Готова? (Она кивает — спектакль продолжается.) Кувшин с мыльной водой и соломинка — пускать пузыри.

Клэр. Вчера ты сказал: «Ничего не поделаешь, ничего».

Ф е л и ч е. В детстве мы пускали пузыри на запасной лестнице, а не в гостиной.

Клэр. Вообрази-ка: сидим сейчас прямо перед зрителями и пускаем пузыри! Но мы уже не дети, вот и приходится делать это из окна гостиной…

Ф е л и ч е. Даже если мы будем пускать пузыри из окна гостиной, это еще не значит, что у нас с мозгами все в порядке.

(Она подходит к нему и прикладывает к его поцарапанной щеке кусочек ваты. Он закрывает глаза, будто этот нежный жест привел его в блаженное состояние.)

К л э р. Ты выдохся, Феличе? (Он слегка покачивается.) Боюсь, я тоже.

Феличе. Придумай что-нибудь, пока я…

Клэр. Хорошо. А ты сядь и подыши спокойно. Отдохни немножко, а я… (Обхватив голову обеими руками, он садится на диван. Клэр тихо трогает клавишу, потом наклоняется и смотрит на авансцену.) Когда отец прекратил свои спиритические сеансы и астрологические прогнозы за несколько дней до этого… необъяснимого случая… Ну, а на самом-то деле он их не бросал…

Феличе. Во всяком случае по своей воле…

Клэр. Мама заперла его квадрант, карту ночного неба и личный гороскоп.

Ф е л и ч е. И оставила только потрепанную рубашку — я ее сейчас ношу: на ней его знак зодиака, асцендент и карта неба, каким оно было на рассвете того дня, когда здесь, в Нью-Бетесде, он появился на свет!

Клэр. Знаешь, мне казалось, он смирился. По крайней мере, не протестовал. Даже когда она завела речь о психиатрической больнице: «Я смотрю, ты опять поплыл. Хорошо бы тебе там отдохнуть. Ну что, сам отправишься или мне…» Он стал таким спокойным, что это спокойствие меня забеспокоило. Почти всегда сидел, где сейчас ты, и смотрел на потертый ковер, на эту розу посредине, как она вспыхивает словно угли, да-да вспыхивает словно угли, как его глаза — и твои тоже. А потом ковер загорелся. Когда горит ковер в деревянном доме, — горит весь дом. Феличе, вникни, этот дом — деревянный, и роза — вот-вот вспыхнет!

(Берет до диез. Он смотрит на нее яростным взглядом, но она опять берет эту ноту, на сей раз громче.)

Феличе (закрывая глаза). Реплику!

К л э р. Ты ведь придумал, что мы должны сегодня сделать?

Феличе. Да, и дольше откладывать нельзя.

Клэр. Написать жалобу..?

Ф е л и ч е. Да нет, какие там жалобы, ведь их даже не рассматривают! Нет. Сегодня мы должны выйти из дома.

Клэр. Куда-то пойдем или…

Феличе. На гроссмановский рынок.

Клэр. Туда?

Феличе. Да, именно туда!

Клэр. Но мы уже пробовали и не получилось.

Феличе. Потому что не было достаточно веской причины; да и погода не благоприятствовала.

К л э р. А сегодня..?

Феличе. Гораздо больше оснований. И я твердо знаю, что сегодня нам просто необходимо пойти на гроссмановский рынок, потому что… Не хотел тебе говорить, но… почтальон все же пробрался за преграду из подсолнухов и оставил уведомление — больше нам не будут…

Клэр. Доставлять продукты?

Феличе. Доставлять продукты на ступеньки дома…

К л э р. А я знала! Ведь срок оплаты счетов давно уже истек.

Ф е л и ч е. И потому мы должны пойти на гроссмановский рынок, прямо в контору мистера Гроссмана и поговорить с ним лично.

К л э р. В его контору! А где она? Наверное, ютится где-нибудь в никому не известном уголке этого заброшенного лабиринта…

Ф е л и ч е. Попросим клерка указать нам контору Гроссмана и проводить к ней.

Клэр. Если клерк нас увидит, то сделает вид, что и не заметил вовсе.

Ф е л и ч е. Не сделает. Ведь мы войдем туда с важным видом, словно пара…

Клэр. Преуспевающих, платежеспособных покупателей?

Ф е л и ч е. Да, и скажем им: «Пожалуйста, проведите нас к мистеру Гроссману.» Мы должны убедить его, что, несмотря на всю дурную славу и на все обвинения, страховая компания «Акме» все же выплатит нам отцовский страховой полис, ну скажем, первого числа следующего месяца, да-да, первого сентября.

К л э р. Но ты же знаешь, что этого не будет — они прислали какую-то отписку, из трех предложений в ответ на наш запрос на двадцати страницах — а мыто писали и переписывали целую неделю! (Они стоят на авансцене в разных углах, не глядя друг на друга.) И ведь…

Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). Страховая компания «Акме»…

Клэр (делая быстрый шаг). Сообщила, что деньги по страховке…

Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). Конфискованы.

Клэр (делая быстрый шаг). Да, страховка может оказаться недействительной…

Ф е л и ч е (делая быстрый шаг). В случае…

Клэр (делая быстрый шаг). Да, в случае, если страхователь… (Умолкает, затыкая рот кулаком.)