Желание исполнено - осталось выжить

Ребятки, опустив головы, виновато шмыгали носами, но огорченными не выглядели.

Девушка поправила одеяло и усмехнулась, вспомнив, как гоняла тогда мальчишек. Почти без возмущений они принимались за любую работу, но от занятий так и не отказались. Пришлось разрешить посещение уроков, несмотря на отчаянное сопротивление мэтра. Только полученное на балу у мужа разрешение на закупку уникальных, а потому и особо дорогих ингредиентов, заставило алхимика, скрепя сердце, продолжить занятия.

Дойдя в воспоминаниях до бала, Мрия болезненно поморщилась. Почувствовав сухость во рту, приподнялась. С жадностью выпив полную кружку вкусного компота, устало откинулась на подушки.

Бал! Вот тогда-то и произошли основное событие, что заставило ее поступить столь опрометчиво.

Бал! Как она старалась! На бал Мрия собиралась со всем тщанием. Следуя советам эрта Гирана, существенно изменила свой образ. Чтобы выглядеть выше и солиднее соорудила высокую прическу и одела каблуки. Дерзкий взгляд скрыла за вуалью. Платье подобрала кобальтового или королевского синего цвета. На удачу. Ведь недаром птица счастья — синего цвета. И хотя насыщенные синие тона выглядят несколько холодновато и отстраненно, но в то же время они придают особую величественность. При ее статусе это играет особую роль. Чтобы внести в образ некоторую легкость и живость, и для создания иллюзии пышности форм, попросила украсить платье в стратегических местах многочисленными оборками разных оттенков голубого. Немало времени потратила на подборку украшений. Обвешиваться драгоценностями, как новогодняя елка, не хотелось. Однако же и выглядеть бедной родственницей жене Наместника нельзя. Мрие всегда нравился лазурит, камень жизненной удачи и процветания. В обрамлении серег и бус из насыщенного синего, с золотыми вкраплениями, камня, любое лицо будет выглядеть свежее и бодрее. Но статус, статус… Простые камни не оденешь. Выбрала сапфиры в обрамлении бриллиантов. И хотя алмазы далеко не всем подходят, но тут уже из-за высокого статуса придется их носить.

Когда девушки, одевавшие ее к балу, закончили свою работу и удалились, Мрия несколько минут с удовольствием крутилась перед зеркалом, наслаждаясь своим видом. Затем, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, отправилась в комнату, где ее обычно ожидал муж, чтобы вместе войти в тронный зал. Когда в сопровождении Люсии Мрия предстала перед Орестом, он заинтересованно окинул ее взглядом, благосклонно улыбнулся и подал руку. Ноги у девушки дрожали, в голове шумело и хотелось сбежать в свою комнату. Присев в реверансе, она поприветствовала мужа легким поклоном, и с достоинством приняла руку. Ну, это она хотела, чтобы получилось с достоинством, а что вышло на самом деле, не известно. Во всяком случае, лично она во всех этих присядках, поклонах и стреляниях глазками ни в зуб ногой. Умение интриговать впитывают с молоком матери, а что недовпитали, не один год доучивают в процессе взросления. И несколько дней обучения — явно маловато для нормального исполнения. Она, несомненно, будет стараться, но…

Сквозь сжатые зубы Мрия медленно выдохнула, выпрямила спину и, подняв подбородок, гордо вплыла в зал. В полной тишине Правитель с женой проследовал к трону. Осторожно посматривая сквозь вуаль по сторонам, Мрия с удовольствием отметила удивление на лицах гостей. С еще большим удовольствием она принимала знаки внимания собственного мужа. Орест весь вечер негромко рассказывал смешные случаи из своей жизни, пересказывал дворцовые сплетни…

Мрия буквально купалась в лучах счастья и мысленно благодарила Гирана за совет. Под хорошее настроение мужа она успела выговорить разрешение продолжать занятия алхимией и подарок мэтру в виде солидной суммы на закупку дорогих ингредиентов. Ночь они провели вместе и не так уж плохо, по сравнению с первым разом. Глядя на столь благосклонное внимание, она размечталась о нормальных взаимоотношениях, а может даже любо-о-ов-в…

«Ага! Аж два раза!» — Мрия чуть не сплюнула, но вовремя осознала, что лежит в постели.

В середине второго дня бала, дворецкий объявил о появлении нового гостя.

— Эрт Ферейро… — девушка вслушивалась в перечень титулов и имен, считая, что общаться с членом совета ей все равно не придется. Тем более Том в любом случае ведет запись и если понадобится, напомнит. В зал вошел высокий плотный мужчина, одетый в костюм темно-зеленых оттенков и большим количеством позолоты. Окинув тяжелым взглядом присутствующих, он внимательно посмотрел на жену Правителя. И это взгляд был настолько колючим, что по ее позвоночнику пробежала холодная волна. Не удержавшись, Мрия передернула плечами. Спутницей неприятного типа оказалась изящная девушка необычайной красоты. Большие ярко-зеленые глаза с томной поволокой, изящный нос, маленький рот с чувственными губами. Изящный овал лица обрамляли золотистые локоны. Элегантное платье в тон к глазам покрывала изумительная вышивка серебром. Хороший художник мог бы долго и восторженно описывать красавицу, у Мрии же ее присутствие вызвало чувство собственной неполноценности. Настроение заметно ухудшилось. Скосив глаза, она отметила, как встрепенулся Орест. Поза мужа напомнила стойку породистой охотничьей собаки, учуявшей дичь, и Мрия расстроилась окончательно. Кисло посмотрев на метущего хвостом и рассыпающего комплименты Наместника, она, объявила о разыгравшейся мигрени и, под ехидные взгляды и перешептывания придворных и гостей, покинула бал.

— Какая скотина! — разрыдалась она в своей комнате. — Только посмотрите на него! Не успела новая юбка появиться, как он козликом запрыгал вокруг, забыв про все на свете. К-хо-о-з-з-зе-ел!

Здравый смысл говорил, что о козлиной природе кандидата в мужья ее уведомили с самого начала. Не отказалась же. Возможность вписаться в новый мир без большого труда и сложных ухищрений, на тот момент ей показалась важнее. Да и не первая это любовница у Ореста, после их свадьбы. Так чего теперь переживать? Однако в глубине души она уже не один год мечтала хоть когда-нибудь заиметь настоящую семью, собственных детей… Вот потому-то малейшее внимание со стороны Ореста подбросило дровишек в слабо тлеющий костерок надежды.

Заглянул эрт Гиран и, делая вид, что не замечает заплаканного лица, с полчаса распространялся на тему политической необходимости ухаживаний Наместника за племянницей эрта Ферейро.

— Понимаете, сударыня, необходимость такого шага объясняется тем, что эрт Ферейро не только самый богатый и влиятельный человек в Тории, но и парочке соседних провинций. Самое главное, у него очень обширные и влиятельные покровители в окружении Императора. Появление эрта с никому не известной кхм… племянницей, да еще столь… м-м-м… выдающихся кондиций не позволяет оставить ее без внимания.

Мрия едко хмыкнула, «что только не выдумают мужики, для аргументации своих похождений». Еще в земной жизни ее удивляли всевозможные аргументации на тему «почему мужику можно, а женщине категорически низ-з-зя». И абсолютно все доказательства поражали своей абсурдностью. Особенно идея про мирные гаремы убивала. Это же насколько надо быть больным на голову, в смысле головку, чтобы такую глупость утверждать! В литературе, от древнейшей до наших дней, можно найти «мирные» взаимоотношения жен. Взять хотя бы историю Дити и Адити, жен мудреца Кашьяпы, отца суров-богов и асуров. («А» зачастую обозначает «не», отсюда асуры — значит «не боги», либо правильнее «не суры». Порой «а» обозначает «первый», то есть — первые перед богами или старшие. Они и были старшими братьями богов. Хотя боги и демоны — это английский вариант перевода и не является верным. Боги, вернее суры, в текстах показаны чаще всего похотливыми и ленивыми, добивавшимися своего положения через обман и подставу. Асуры же поднимались за счет подвижничества).

Зависть и ненависть — главные чувства, испытываемые друг к другу, женами святого мудреца. Или другой вариант жен Кашьяпы — Кадру и Вината. В котором Кадру держала в рабстве Винату. Первые жены или любимые, а то и просто сильные характером, давили и гнобили остальных, доводя до самоубийства. Тех, кто не хотел самоубиваться, травили или подставляли. Известнейший пример про «счастливую» жизнь в гареме — балет «Бахчисарайский фонтан», который не один год по телику крутили. Истории нет смысла врать, по сравнению с развернутой рекламой мусульманства, и больных фантазий сперматоксикозников или импотентов, про радости совместного и РАВНОПРАВНОГО (офигеть, до чего идиотизьма у озабоченных мужиков доходит!?!?!) проживания большого количества баб в небольшом закрытом месте. Да закрытой в четырех стенах и одной озвереть можно, а если их до десятка и больше? А в рекламе ведь еще и подразумевается, что муж, несомненно, половой гигант, удовлетворяет всех по первому требованию. Во муть! Да там, за счастье, если хотя бы у трети гаремников встает-то на одну и раз в неделю.

Мрия вздохнула: — «Какие гаремы? Какие мужики? И чего, собственно, психую? Не по любви же замуж выходила. Из корысти. В том смысле, что жить хотелось. А тут тако-ой шанс подвернулся более основательно устроиться в новом мире. Да и к Оресту какие претензии? Ну, имеет мужик что-то вроде гарема, так ведь он же ничего мне и не обещал. Тоже на голом расчете женился. А о его кобелиной сути меня предупредили заранее. Так что губы закатываю и с обидами ни к кому не пристаю».

— Не волнуйтесь, никаких демаршей и скандалов устраивать не собираюсь, — криво усмехнувшись, хмыкнула Мрия.

Внимательно посмотрев на девушку, эрт Гиран, удовлетворенно кивнул, многословно пожелал спокойной ночи и ушел. «За место боится», ехидно ухмыльнулась Мрия, проводив грустным взглядом собственного Советника.

Пару дней, несмотря на принятое решение, Мрия не выходила из комнаты, погруженная в черную меланхолию. Даже монашка не рискнула ее дергать. Девушка как-то особенно остро прочувствовала одиночество. Никого, хоть немного близкого рядом. Поначалу Мрия надеялась, что Люсия станет ей подругой, но девушке, для того чтобы занять место фрейлины, требовалось восполнить пробелы в образовании. Поэтому эрта все, свободное от сна, время, проводила с учителями или в библиотеке. Мрие оставалось только грустно вздыхать. В голову все чаще приходила мысль, плюнуть на все, собрать несколько сумок с вещами и драгоценностями, и свалить в свободное плаванье. Уже почти решилась, но тут примчался Валенс и, сверкая радостно глазенками, принялся эмоционально тараторить: — они кА-ак выскочат… а я кА-ак отскачу… а тут он как побежит, а Ларс за ним… а я кА-а-ак закричу…