Желание зверя 2
Шрифт:
Девочка родилась глубоконедоношенной и очень-очень слабенькой. Зейну даже взглянуть на неё не дали. Как выяснилось тогда, никакие усилия врачей не смогли бы помочь бедному ребёнку, с самого зачатия, поражённому силой действовавшего проклятия.
Но Зейн всё равно не мог не думать и о другом развитии событий. А вдруг, малышку удалось бы спасти, не будь роды такими стремительными? Потерпи он совсем немного со своим поиском правды. Доноси Мишель их ребёнка подольше.
Сомнений не было – кроме всего прочего, Зейна все эти годы преследовало чувство собственной вины.
Семейный доктор Дюбуа помог скрыть все обстоятельства трагедии, поэтому
Нет, он захотел забыть обо всём как можно скорее. Вычеркнуть, вырвать из памяти, словно этой страницы и не было в его жизни! Исправить ничего невозможно, так зачем давать лишний повод кому не лень полоскать своё имя и постоянно теребить и без того незаживающую рану на сердце?
Обострённое чувство ответственности Зейна (а на мой взгляд – мучавшей его вины, которую он сам же себе безосновательно и внушил!) и жалость к ни в чём неповинной семье Мишель свою роль тоже сыграли. Развелись они быстро и насколько это было возможно тихо. Тут даже Мишель возразить было нечем. Первые пару месяцев об этом никто не знал, давая Зейну шанс и время немного прийти в себя. Мишель же окончательно покинула Лоусон, и его совершенно не интересовало, куда и как надолго она подевалась.
Но, как только в городе со временем прознали о его новом статусе, охота на наследника Ривендоров, как на главного столичного холостяка, возобновилась с утроенной силой. Только ему было на всё наплевать. Зейн после случившегося получил стойкий иммунитет к любым, претендующим на длительность, отношениям. Можно было больше не удивляться, почему. Теперь-то стали понятны и его поведение, и бесконечная вереница одноразовых девиц рядом с ним в последние годы.
Я смотрела на него и не знала, что делать. Кажется, всё услышанное помимо дара речи лишило меня ещё и всех сил. Я даже с места двинуться не могла, парализованная не только переполнявшими меня собственными эмоциями, но и невероятной силой и искренностью эмоций Зейна.
Сердце сжималось от тоски и жалости...
Несколько раз во время его рассказа у меня были порывы прикоснуться к нему. Успокоить, обнять, поддержать... Я хотела этого до дрожи! Но сдерживалась, не зная, как он отреагирует на нарушение своего личного пространства в эти тяжёлые моменты, нужно ли ему моё сочувствие сейчас, ведь для многих сильных мужчин такие жесты были неприемлимы.
К тому же, чем дальше, тем всё сильнее меня беспокоило ещё одно обстоятельство. Я ведь тоже обманываю его. Каждый день обманываю...
Вместе с переполнявшими меня любовью и раздирающей жалостью к Зейну, я чувствовала невольный страх, что могу стать причиной его новой боли. Удивительно, но можно было даже не сомневаться в том, что Клер за такой короткий промежуток времени работы у Ривендора, заслужила его искреннее доверие. Каким-то непостижимым образом с лёгкостью вошла в его ближний круг. Не воспримет ли он правду обо мне, как очередное предательство?
Мысли об этом лезли помимо моей воли, хоть я и старалась, как могла, отгораживаться от них и сдерживать свои эмоции. А Зейн замер в ожидании.
Каких слов он ждал от меня, и нужно ли мне было говорить что-то сейчас? Банальное – сочувствую? Когда внутри всё рвалось от переживаний и тоски? От любви к этому невозможному мужчине! Когда хотелось сделать этот единственный оставшийся
между нами шаг и просто, молча обняв, прижаться к нему...Можно ли?...
Зейн смотрел на меня неотрывно и, казалось, даже не дышал. Давал мне право выбора и ждал...
И мы словно выпали из времени и пространства. Я чувствовала, как под его взглядом меня наполняет, грозясь перелиться через край, острая нежность. Тянет к нему, как канатом...
И я уже качнулась, но шагнуть к нему так и не успела. В этот самый момент в районе груди меня неожиданно резко обожгло – это совершенно внезапно активировался, заставив на мгновение мигнуть находившиеся в склепе магические светильники, защитный родовой артефакт, который я почти всегда носила с собой.
Такое случалось только в минуты крайней опасности...
Я застыла, прислушиваясь к своим ощущениям. Иногда, правда, чуть заметно артефакт срабатывал от сильного стресса, поэтому ещё оставалась надежда, что именно эмоциональное состояние и электрилизованное напряжение, повисшее между мною и Зейном, и стали тому виной. Но самое неприятное заключалось в том, что мой артефакт был парным. Вторая часть подвески, уже достаточно сильно обжигавшей мне грудь, точно так же теперь должна была сигнализировать Лилиан о нависшей надо мной угрозе.
О, Забытые боги! А что, если это не мне, а бабуле сейчас грозила опасность?..
Да, что же происходит?!
Похолодев, я прижала руку к груди. Зейн, наблюдавший за мной, тоже почувствовал неладное, бросая быстрый, хмурый взгляд поверх моей головы в сторону входа и мгновенно меняясь в лице.
В ту же секунду, снова мигнув, погасли все окружавшие нас светильники. Уже окончательно.
Как только раздался удар закрываемой за нами двери склепа, подвеска, засияв, окутала меня слабым защитным мерцанием, серебристым в накрывшей нас полнейшей темноте. И моё первоначальное предположение о вероятности случайной активации артефакта развеялось окончательно.
Глава 24. Эмили Клер Доу
Сквозняк?
Может ли сквозняк захлопнуть тяжеленную кованную дверь? Нет, это вряд ли. Эта версия решительно не клеилась, вынуждая все мои инстинкты вопить в предчувствии, потому что защитный артефакт не стал бы реагировать таким бурным образом просто на закрытую дверь.
Моё замешательство длилось недолго. Ровно до момента, когда тот самый, последний разделявший нас шаг, решительно сделал сам Зейн. Его горячие руки коснулись моих предплечий, придерживая. Секунда неуверенности, и он всё же притянул меня к себе на грудь в кратком и жадном объятии, тут же заставляя осторожно переместиться за его спину.
Защитный жест. Значит, он тоже что-то чувствовал.
Зейн быстро скользнул к двери. Услышав характерные звуки, поняла, что он попытался её открыть, но, судя по всему, безуспешно.
А, может, нас нечаянно закрыл смотритель кладбища? Делал вечерний обход своих владений, заметил приоткрытую дверь в одном из пафосных склепов и решил, не глядя, привести всё в порядок? Ну, подумаешь, припозднившихся посетителей практически замуровал!
Но я понимала, что этот вариант, только если очень захотеть и постараться придумать невинное оправдание тому, что сейчас происходило. Потому что самое страшное заключалось не в том, что дверь захлопнулась, а в том, что Зейн, как ни старался, налегая уже в полную силу, отчего ощутимо потряхивало весь склеп, открыть её не мог. Зачарованную родовым заклинанием, между прочим, дверь!