Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Это было два года назад, — начал Корнелл. — Юдит навестила меня вместе с матерью. На следующий день она явилась одна и попросила уступить ей эту комнату. «Я не буду вам мешать, мне нужна только вторая половина дня. Мне хватает „Светозарной“, она очень высокая и светлая, но хотелось бы, чтобы окно выходило на восток…» Она умеет убеждать, вы знаете. И я пробил это окно.

В самом деле, востоком здесь Юдит была сыта по горло: окно выходило на пляж, туда, где пески встречались с горизонтом, где садилось солнце.

— Я боялся, уверяю вас, — продолжал Корнелл, — но она никогда меня не беспокоила. Она рисовала, как бы сказать… благоговейно. В тишине,

набожно. Приходила и запиралась до вечера. А потом уходила, все такая же молчаливая. В это время принимаюсь за работу я. Я люблю ночь. Я в ней нуждаюсь. Люблю ее хаос, порождающий призраков. Самых старых призраков человечества. Ночью обретаешь истинные источники вдохновения — источники, обычно скрывающиеся, погребенные, темные. Ночь — время остановившееся, бесконечное. Работая ночью, можно перенестись очень далеко — к Иисусу Христу, друидам, первым колдунам, даже к Потопу, Вавилону и его демонам. Полная фантасмагория, которую я люблю, но в которую никогда не верил. Я изучаю ее так же равнодушно, как вы свои рыбьи кости.

Но Тренди почти не слушал его. Он стоял перед мольбертом Юдит, накрытым огромным куском ткани, и не отрывал от него глаз.

— Пойдемте, — позвал его Корнелл. — Когда Юдит работает, я ухожу. Берег переменчив и полон чудес. Пойдемте.

Вместо ответа Тренди подошел к мольберту.

— Пойдемте, — настаивал профессор. — Я никогда не смотрю на незаконченную работу. Такое между нами соглашение. Я дал ей слово…

— Между мной и Юдит не было никаких соглашений.

— Но…

— Мы с Юдит почти незнакомы! — сухо промолвил Тренди, сдернул ткань и замер пораженный. Он ожидал увидеть морской пейзаж, написанный еще неумелой рукой, смутно напоминающий импрессионистов, какие часто пишут начинающие художники. А перед ним было голубое с золотом Благовещение, кропотливо выписанное в стиле прерафаэлитов.

— Вы не должны были так поступать, — укорил его Корнелл.

Но Тренди никак не мог оторваться от картины. Она выглядела незаконченной — Юдит не прописала лица, но не это было странным. Поражали некоторые детали. У Девы Марии под покрывалом были такие же короткие волосы, как у Юдит. Перед ней стоял ангел с черными крыльями, одетый в изысканный серый фланелевый костюм, какие шьют лучшие британские портные. В петлицу костюма была вставлена бутоньерка из увядшей голубой скабиозы. Над головой девушки ангел держал тонкую длинную шпату, чтобы убить или возвести в ранг новой Богоматери? Тренди накинул на мольберт ткань. Некоторое время его взгляд блуждал по комнате в поисках знака, больше в поисках чего-то, что дало бы ему ключ к этой странной картине. Но вокруг были лишь обычные принадлежности художника — кисти, тюбики с красками, карандашные наброски. Разгадка могла быть только в лицах, но они еще не были написаны.

— Пойдемте, — повторил Корнелл. — Нас ждет вино…

— Почему она не пишет море? — раздраженно спросил Тренди. — Вы ведь прорезали для нее это окно. И море здесь, прямо перед ней.

— Я не знаю. Вероятно, это не ее стихия. А может, океан внушает ей страх.

— А шпага над ее головой? Ее она не боится? Ведь это же Юдит, на картине…

— Чистый вымысел.

Корнелл направился к двери. Тренди собирался последовать за ним, как вдруг увидел единственный в мастерской предмет мебели — старый комод, на котором лежали потрепанные журналы с фотографиями былых знаменитостей. Некоторые страницы аккуратно заложены закладками. Тренди раскрыл одну из них.

— А вот и ее модель! — воскликнул он. — Никто другой ее не интересовал.

Корнелл

тоже взглянул. Таких фотографий полно в светских журналах — коктейли, премьеры, инаугурации, окончания скачек. На большинстве из них были запечатлены Констанция фон Крузенбург, Дракен, художник Эффруа или звезды кино и известные певцы; и на каждой фотографии, помеченной Юдит закладкой, на заднем плане была высокая фигура Командора. Рядом с одной фотографией на полях Тренди заметил набросок только что виденного полотна. Он закрыл журнал и погладил его глянцевую обложку.

— Пойдемте, — еще раз позвал Корнелл. — Вы ведь знаете, что она уехала учиться…

— Я видел Командора. Этот безумный праздник… Я не спал! Командор существует, и это его она нарисовала. Его со шпагой, которую она ждет…

— Художники питаются мечтами, живут образами.

— Я его видел, — настаивал Тренди. — Командор — не сказочный персонаж, как ваши гномы или эльфы. Это он там, на картине. Его манера одеваться, осанка, разворот плеч…

На этот раз Корнелл властно взял Тренди за руку:

— Наступает вечер. Пойдемте, прогуляемся по пляжу.

Тренди подчинился. Они вышли наружу; прилив был еще низким.

— На самом деле все гораздо проще, — сказал Корнелл, когда они спустились с дюны. — Вы слишком много мечтаете.

Тренди больше не хотелось отвечать. Некоторое время они шли молча. Вдалеке, позади линии прилива, медленно катились волны, маленькие, монотонные, с бесконечной каймой пены.

— Посмотрите на океан во время низкого прилива, — произнес Корнелл. — Все в нем смешано, туманно, переменчиво. Кто бы мог с уверенностью сказать в первый день Сотворения мира, что море вернется? Прилив похож на какое-то невероятное разбухание, не так ли? И тем не менее под этими волнами продолжается жизнь. Море не знает передышки. Наши мечты тоже.

— Повторяю вам, я ученый. Я занимаюсь деформациями позвоночников рыб. А то, что я видел прошлым вечером собственными глазами…

— Вопреки всей нашей науке и вопреки всему ущербу, который мы нанесли природе, мы продолжаем жить в некоем хранилище легенд. Командор — одна из них. «Дезирада» тоже. Современные легенды местного значения.

— Но Рут… И те люди в доме? Запотевшая статуя…

— Я, пришедший туда, как и вы, впервые, видел всего лишь дом, где все организовано таким образом, чтобы произвести впечатление на чужака, а для пущего эффекта наряжены превосходно играющие свои роли актеры.

Корнелл говорил это, шлепая ногами по маленькой луже, которую решил перейти из озорства.

— Вот почему я приветствовал ваше бегство в компании с Анной. Это было невыносимо. Бедная Анна! Она еще слабее вас.

— И тем не менее вы спорили с ней! В самый разгар праздника… На этот раз я не ошибаюсь, я сам видел!

— В конце концов, Тренди, все эти люди развлекаются, играя в конец света. Анна Лувуа поддалась обману, как вся эта приглашенная к Командору прекрасная провинция. Но не вы Тренди, не вы…

— Не понимаю.

— Я имею в виду эту новую моду. Моду умирать за свою секту, религию, за какое-нибудь волшебство. Теперь, когда сломаны все барьеры, остался лишь один предел, лишь один-единственный секрет — смерть. С ней принялись играть. Вновь вспомнили о Сатане, Люцифере, всем этом старье, в том числе и о конце света. До сегодняшнего дня им интересовался только такой старый профессор, как я. А теперь все разглагольствуют о гибели вселенной, огненном дожде, ангеле-губителе… Последняя большая игра. Какое грандиозное развлечение!

Поделиться с друзьями: