Железная коза

— Мне для того и надо. — колдун знал не меньше красивых слов из «Словаря юного маркетолога», только из врожденной деликатности стеснялся их употреблять во всеуслышание.

— Любопытная форма извращения.

— Нет, меня неправильно поняли. Я намереваюсь пронзить девичье сердце каленой стрелой из колчана остроумия.

— Идиот какой-то. О, Зевс, почему ты присылаешь одних идиотов?! Слышь, приятель, давай я лучше научу, как бесшумно прокрасться мимо жены, если поздно вернулся. А если нужен свежий анекдот, ищи на anekdot.ru.

— Какие еще «ру»? — тупо щелкнул челюстью колдун, ведь был родом из Африки.

В общем, стороны не поняли друг друга. Оракул стал играть в молчанку. Но после пытки непременной «Балладой о гипопотамах» выдал анекдот о том, как царь вызвал финикийца, вандала и скифа и говорит… Еще через час истекающий ушной серой Оракул раскололся на анекдот о том, как финикиец, вандал и скиф попали на необитаемый остров. После чего Дельфийский Оракул замолк навсегда, будто первый электронный адрес на Яндексе, задушенный СПАМами. А маг щелкнул пальцами и вмиг оказался у ворот Мутотеньска Берендейского.

* * *

Аккурат в тот день любезная княгиня пробовала новую забаву. Она бегала по дворцу, ныла, хныкала, ревела, стонала (стенала), рыдала и рвала на себе волосы цвета вороного крыла. Короче, притворялась царевной Несмеяной.

— Неужели меня никто не развеселит? — вся в слезах и губной помаде, хваталась она за лацканы Пурилиса.

— Как же, матушка. Развеселят, — умеренно виновато ответствовал этнограф, будучи латинянином, завсегда смренно готовый волочить на гору крест. — Явилось двое весельчаков-потешников: филистримлянский витязь Трахохотун и колдун из Центральной Африки Кощубей.

— Так что же ты сидишь? Зови!

Из документов. ВЫПИСКА ИЗ ХАРАКТЕРИСТИКИ С ПОСЛЕДНЕГО МЕСТА РАБОТЫ ВИТЯЗЯ БРЕХОХОТУНА.

…За время работы Брехохотун показал себя волевым человеком. Он упорно лез с советами к каждому показавшемуся на горизонте вышестоящему начальнику. Упорно каждый день требовал повышения зарплаты. Не портил и даже не касался казенного имущества. Пользовался любовью среди пожилых сотрудниц. Аморально настойчив…

Явились гости. Слегка (глобалистски далеко от термина «на бровях») пьяный Брехохотун — косоглазый кривоногий кряжистый мужик с широкой лоснящейся физиономией того типа, который с одинаковой вероятностью можно встретить и на Межбанковской бирже, и при ларьках у Сенной площади. Костюм его составляла облысевшая в ратных туснях тигровая шкура, отмеченная по-холостяцки плохо застиранным штемпелем пансионата «Дюны». Как и положено настоящему мужчине, герой слегка попахивал тройным коньяком, пятизвездочным одеколоном «Подмышки Геракла» и типографской краской модных журналов типа «Крестьянка», «Яхт-клуб» и «Клубничка». Любимыми его преступлениями были статья 156 (обман потребителя) и статья 102 УК РФ (умышленное убийство с особой жестокостью). Еще в дверях как бы нечаянно косоглазый споткнулся об свой же болтающийся на перевязи длинный меч и растянулся на полу. Княгиня прыснула. Колдун заскрипел зубами (он тут же возненавидел этого выскочку) и постарался исправить положение.

Маг вежливо приподнял кепку. Он задумывал ее обронить. (Не правда ли — шикарная находка?) Но кепка, не к селу проявив недюжинные аэродинамические свойства, полетела не вниз, а на бреющем и козырьком попала Ознобушке в глаз. Потерпевшая сторона интеллигентно промолчала.

А коварный витязь показал даме указательный палец. Это было так смешно, ну так смешно! Маг тут же выпрямил средний палец, но почему-то натолкнулся на непонимание. Тогда колдун задвигал ушами. Уж в этом искусстве противнику его не превзойти! Но жалкий трус и не попытался, он просто громко отрыгнул и деланно сконфузился. У доверчивой, желанной, наивной Ознобы от смеха на глазах выступили слезы.

Ладно, подумал Кощубей, не зря я пытал Оракула. И рассказал с выражением и «выражениями» о том, как царь вызывает финикийца, вандала и скифа. Этот выпад сластолюбивый Трахохотун парировал анекдотами о Надежде Константиновне, поручике Ржевском и Василии Ивановиче. Анекдотики так себе, и рассказчик из приблудного забияки, я вас умоляю, но почему-то дева зашлась набатным смехом.

Колдун утер выступивший холодный пот и поведал о том, как финикиец, вандал и скиф оказались на необитаемом острове. Но что один анекдотик перед выданной омерзительным витязем горячей десяткой анекдотов о Штирлице, Вовочке и новом русском?

«Ах, так?» — Решился маг ввести в бой свое главное оружие. «Получай, вражина!»

— Племя людоедов поймало финикийца, вандала и скифа. Вождь говорит: «Мы вас с удовольствием съедим, но если кто-нибудь выполнит одно из трех условий — отпустим. Или платите сто монет, или кушаете мешок червяков, или все племя вас пользует противоестественным образом». Финикиец отдает сто монет и уходит. Вандал выбирает мешок дождевых червей, съедает, уходит. Скиф тоже выбирает червяков. Съедает половину: «Больше не могу, пользуйте меня противоестественным образом». Полплемени отпользовало. «Больше не могу, вот вам сто монет».

— Недурственно, — почти перебил Трахохотун, не дав фараонше даже успеть улыбнуться. — А теперь моя байка. Плыли по морю пираты. Никакого женского общества. Тогда капитан приказал насверлить в бочке дырок соответствующего диаметра и отдать ребятам. Бочка вскоре наполнилась, ее засмолили и — за борт. Выловил бочку старый рыбак, наделал из содержимого свечей и продал в женский монастырь. Через энное время у монашек стали рождаться дети. Настоятельница провела расследование, изобличила рыбака. Общими силами засунули его в пресловутую бочку, засмолили и снова в море. Плывут пираты: «Здрасте, это наша бочка!» Выловили. Вскрыли. Там мертвый рыбак. «Жаль, передержали немного, а так отменный пират вышел бы».

Ознобушка упала на спину и задрыгала ногами. Смех ее душил, будто бюсгальтер, который на три размера меньше. Однако колдун не сдался и решил снова повторить анекдотец о людоедах, мало ли, с первого разу не дошло. А о мемфисских бегемотах ему рассказать уже не дали.

Трахохотуна отвели в спальню, Кощубея на улицу. Но не отпустили. Спустили полосатые штаны, крепко шнобелем в упор привязали к позорному столбу и облили задницу пахучей жидкостью. Колдун остался очень недоволен, что у него не спросили последнее желание.

Небо гневно заскрежетало прокуренными зубами туч. Вот-вот пустит первую струйку слюны. «Знакомый запах, — отрешенно подумал волшебник, он все еще переживал негодование по поводу скудного чувства юмора княжны и не вникал в текущие проблемы. — Мы это проходили в первом классе школы магов. Это лекарственная настойка на корнях какого-то растения. Кажется, помогает от сердца. Кажется, это валерьянка. Когда двадцать лет назад… Ой, что это?»

Из окрестных подворотен к голой душистой заднице Гандольфа устремились, жадно урча, рыжие, пегие, полосатые и даже сибирские и сиамские коты. С самыми недвусмысленными намерениями.