Железная маска

Идея о второй карете пришла в голову маркизу де Барбезье, который не без основания предположил, что Фариболь л Мистуфлэ бросятся в погоню и последуют за экипажем, проследовавшим в Париж. Когда они поймут свою ошибку, будет слишком поздно: Сен-Мар, сделав небольшой круг, уже доставит своего пленника в Бастилию.

Как и приказал монсеньор Людовик, Фариболь дожидался его в передней дворца, внимательно прислушиваясь к каждому звуку и не снимая руки со шпаги. Первые десять минут он не волновался, но, когда прошло около получаса, капитан проворчал:

— Тысяча чертей! Он там уж слишком долго. Самое время нанести визит губернатору.

И он стал подниматься по лестнице, но навстречу ему вышел лакей, сгибаясь под тяжестью двух мешков с золотыми монетами.

— Эй! — окликнул он Фариболя. — Будьте любезны помочь мне, иначе я все это уроню…

Фариболь взял у него один мешок.

— Черт возьми! — воскликнул он, почувствовав его тяжесть. — Мы сумеем этим распорядиться!

Выглянув за дверь, Фариболь поднял мешок над головой и весело крикнул Мистуфлэ:

— Ну-ка, возьми вот это!

— И это! — эхом отозвался лакей, подтаскивая второй мешок.

— Теперь осталось дождаться монсеньора Людовика… Думаю, теперь он быстро освободится, — заметил капитан.

И он снова вернулся в прихожую, не ведая о том, что пять минут, как его господин попал в плен.

Прошло еще полчаса, но в доме губернатора Лиона стояла мертвая тишина.

Охваченный беспокойством Фариболь расхаживал взад-вперед по длинному коридору, как лев по клетке. Наконец пробило шесть, а монсеньор Людовик так и не появился.

Не в силах больше ждать, Фариболь взбежал по лестнице и забарабанил кулаками в дверь кабинета губернатора.

Ему открыл лакей и высокомерно спросил:

— Что вам угодно?

— Угодно? Гром и молния! Мне угодно поговорить с монсеньором Людовиком, моим господином.

Дав слуге сильного пинка, Фариболь ворвался в кабинет и с ужасом обнаружил, что там никого нет.

— Сударь, — позвал его лакей, вызубривший свой урок назубок, — ваш господин ушел с четверть часа назад с господами де Дарли и де Барбезье.

— Врешь, мерзавец! — взревел Фариболь, схватив лакея за горло и хорошенько тряхнув. — Говори правду или я всажу тебе пулю в лоб!

— Я… я скажу все, что знаю!

— Ну же!

— На вашего господина тут напали два других господина, связали вашего господина и увезли вместе с остальными господами…

— Что за тарабарщина? Говори, куда увезли?

— Они спустились во внутренний дворик… и я почти уверен, что выехали через ворота, ведущие к реке, к Сене…

— Ах, негодяи! Как ловко они нас обманули! — простонал Фариболь. — Но ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Заткнув пистолет за пояс, он вновь обратился к лакею:

— Как зовут тех двоих, что связали моего господина?

— Я знаю только имя их начальника. Это господин де Сен-Мар.

— Он! — в испуге воскликнул Фариболь. — Тогда все пропало!

В два прыжка он оказался в прихожей, распахнул дверь и крикнул Мистуфлэ:

— Предательство!

Мистуфлэ, тоже страшно волновавшийся все это время и уже собиравшийся присоединиться к своему Другу, озадаченно переспросил:

— Что вы сказали, хозяин?

— Монсеньор Людовик в плену. Его увез Сен-Мар. — И, вспрыгнув в седло, добавил: — Возвращайтесь в гостиницу и предупреди мадам Ивонну. Через полчаса я к вам присоединюсь.

Ворота распахнулись перед ними и, пришпорив лошадей, они вылетели на дорогу и поехали каждый в своем направлении: Мистуфлэ к гостинице, а Фариболь обогнул усадьбу губернатора, свернул к Сене и поскакал по парижской дороге.

— Сто тысяч чертей! — кричал он ветру. — Я убью этого негодяя Сен-Мара, не будь я Фариболь!

Но трюк похитителей удался на славу, и бедняга Фариболь, усталый и растерянный, вернулся в гостиницу без каких-либо известий о судьбе монсеньора Людовика.

Первой задачей друзей стало найти, куда отвезли их господина, а уже потом попытаться помочь ему. Фариболь, Мистуфлэ и Онесимо бродили по дорогам, спрашивая, умоляя, дерясь и подкупая, пока не узнали, что в Бастилию недавно доставили какого-то таинственного пленника. Приходилось начинать все сначала, строя планы спасения.

Ивонну с сыном и юным Дорфьелем отправили на время к алхимику Эксили, давно предлагавшему всем им убежище в Париже. Внешне оно казалось совершенно безобидным — обыкновенная аптека, — тогда как, пройдя по узким темным коридорам, посетитель попадал в обширное подземелье, о существовании которого даже не подозревал.

Но злой судьбе было угодно, чтобы случайно проходивший мимо Ньяфон узнал среди входящих в аптеку Мистуфлэ. С тех пор это чудовище день и ночь не опускало глаз с убежища друзей, стремясь выяснить, не укрылась ли там же и Ивонна.

Ненависть не давала ему покоя, а когда уставала ненависть, он черпал силы в жажде мщения.

Глава XXVI КАРЛИК И ДАМА

Близилась ночь. Спустившись в подземелье Эксили, Ивонна думала о трех своих храбрых друзьях, вновь отправившихся к Бастилии, дабы в очередной раз попытаться разузнать хоть что-нибудь о монсеньоре Людовике.

Оставшись без верных защитников, она старалась не поддаваться дурным предчувствиям и гнала их прочь.

За себя она не боялась, зная, что у нее хватит сил бороться дальше, но, если с ней что-то случится, каково будет малышу?

Растревоженная этими мыслями Ивонна подошла к колыбели сына и с нежностью посмотрела на его крохотное личико… Внезапный шум наверху заставил ее вздрогнуть, и, повернувшись к Дорфьелю, она спросила:

— Ты ничего не слышал?

Клевавший носом юноша встрепенулся и переспросил:

— Что, мадам?

— Прислушайся… Я не могла ошибиться… Кто-то вошел в дом.