Железная мистерия
Шрифт:
Ученого убивают. Некоторые части его организма идут в пищу.
Церковники, подглядывая из-за угла
— Господи, воля Твоя… Докатились!Довоспитались по лагерям!— Вот уж и вправду — духовный сифилисЭтой безбожной морали… Срам.— Но ведь и мы согрешили… В безверье,В блуде ослепли… Вошли в соблазн…— Недоглядели, как в блеске и буреЗверь Велиара{57} вышел из бездн!Сектанты
Естественно. Ложное христианство.ВсеДругие
Именно в этом и грех! НеобъятнаПред человечеством наша вина.Лишь покаяньем смоются пятнаС нашего праздничного полотна…Возгласы в толпе
— Мало, оказывается, страдали.— Мало томились в рабьей юдоли.— Господу будто бы не порадели!— Ироду будто бы не покадили!Миссионеры
С этими нужен новый язык:Одичали, бедные нехристи.Ложь сатанинскую их владыкКак из сознаний выскрести?Один из бывших посетителей крипты
А как все молились, Господи,Там, в глухих катакомбах,Когда на великом деспотеСвет разливался в нимбах!Неужто теперь нам кланятьсяДемонам царств железных,Чтобы хоть серая конницаВелгу втоптала в бездну!Внутренний голос
А ты не предвидел? не знал?Не ждал м войну, и смуту?Из двух величайших золНе выбрал ли все-таки это?Взвизги, истошный вой. Поножовщина.
Девушка и Молодой интеллигент из крипты — теперь Сотрудник Экклезиаста — пробираются между бараками.
Девушка
Он говорит, что сейчас — герой,Кто нянчит детей и подростков.Но ведь и у взрослых остался поройОт личности — только остов.Кто мог бы в ребят наследье вековИ правду внедрять, изведавКругом — визг женщин, мат стариков,Стеклянный взор людоедов?Нет, в самую гущу! к подонкам! в шпану!Я только об этом стражду:Внушать им отвращенье ко дну,Будить духовную жажду!Девушка убыстряет шаг.
Сотрудник Экклезиаста
Каждый по-своему чувствует долг. Я — соберу ребят.Но страшно за вас: щупальца Велг Замучат вас, затеребят.Девушка
Пускай. Моя путеводная нить Не оборвется при спуске.Волка бояться — в лес не ходить, Любят говаривать русские.Сотрудник Экклезиаста сворачивает к кострам, у которых греются бездомные дети. Девушка — к бараку; сквозь его закрытую дверь слышится треньканье балалайки. Когда Девушка распахивает ее, входя, вырывается пронзительный речитатив частушки:
…Мой миленок хоть не лает,А устроен, как урод:По-людски он не желает,А желает только…Дверь захлопывается.
На улице появляется процессия кающихся.
Идущий впереди, прикрыв лицо руками
…Наш преступный зов витийственныйК новым войнам, новым винам,Клич борьбы братоубийственной —Хор
— Господи, прости нам!Идущий впереди
День победы, тьму и блеск его,Посвист вьюги по руинам,Жар напалма в очи детские —Хор
— Господи! Прости нам!В промежутках пения — из барака, где скрылась Девушка, доносится ее голос, но слов разобрать невозможно.
Идущий впереди
Сил — поднять наш искупительныйКрест забот о стане вражьем,Свет и жар любви целительной —Хор
— Господи, подаждь нам… —Идущий впереди
Сил — нести отраду множествам,Одичавшим, буйным, бражным,По ночным тропам порожистым —Хор
— Господи! Подаждь нам! —Процессия сворачивает к кострам.
Из барака доносится взрыв наглого, грубого хохота и — опять голос Девушки.
Ректор, в регалиях Главного Судьи, показываясь на балконе почти совсем разрушенного дворца
Пусть — ни трибуны, ни аудитории, Сгинул наш дом, сад, —Люди! Сама Немезида истории Шлет нас творить суд.Но укрепленные твердою верою В милость и в доброту,Мы справедливость привносим скорую В скорбную роль ту.Враг еще множит в подвалах заговоры, Прячется в глубь толщ,Но мягкосерд и гуманен наш приговор: Лишь восемьсот тыщ.Вскрики
— Мало! Он робок, он трус! — Мало!— Зев — краснобая, а мозг — мула…— Смело карай, депутат! Смело!— Чтобы воронье выше туч взмыло!Возгласы из времянок
— Бросьте… довольно!.. Долой кровь!— Взялся судить, так добром правь…— Видно, опять норовит вкривь —Тюрьмы заполнить битком вновь?Еще голоса
— Срам, кто рычит на Судью псом:Он при Тиране страдал сам.— В тюрьмах свой суп отдавал всем…— Вникните в суть! не в размер сумм!Главный судья, обращаясь к сопровождающим
Горек удел хитрить и лавировать Между Харибд и Сцилл.Радость — в одном: неусыпно веровать, Что идеал — цел.