Железное сердце

Мечтая о том, сколько выпивки и женщин он сможет купить на пять тысяч долларов, Керт Бэйли тронулся в направлении прозвучавшего выстрела.

Глава двадцатая

Сердце Лори вздрогнуло, когда она увидела возвращающегося Моргана. Ледяные пальцы впились в ее сердце, но оно жадно ожидало рейнджера. Она гадала, удастся ли ей когда-нибудь разобраться в своих необычных чувствах к Моргану; едва завидев его, она почувствовала, как в самых потаенных уголках ее души разгорелось пламя, и ей захотелось нежно стереть с его лица хоть часть суровых забот, говоривших о том, как мало у него в жизни радостей.

Он спешился с непроницаемым лицом, шляпа низко надвинута на глаза. На этот раз он не разрядил свою винтовку, и она решила, что он уже сделал это, — ведь он не допускает таких ошибок. Очевидно, Морган разгадал ее мысли, как бывало часто. Кривя губы, он отвязал от седла два больших куска мяса и подвесил один на дерево. Другой поднес к костру, у которого хлопотали Лори и Бет. Отрезав несколько кусков, он насадил их на изготовленный заранее вертел.

Бет сидела возле Ника, затем подошла к костру с робкой улыбкой на губах. По-видимому, она не решалась заговорить, но тут взгляд ее остановился на мясе.

— Ну как он? — спросил у нее Морган.

Лори следила за Бет: та, казалось, пыталась прочесть что-то на лице техасца, но его выражение, как всегда, было совершенно бесстрастным.

— Ему чуть лучше, — ответила она и торопливо добавила, что Нику необходим дополнительный отдых, потому что он потерял много крови.

Лори показалось, что лицо рейнджера чуть смягчилось.

— Мы пробудем здесь и завтра, — заметил он.

— Ему можно побриться? — спросила Бет.

Морган опустился перед огнем на колени и подбросил в него несколько сухих веток. Он избегал этого вопроса, как казалось Лори. Но она понимала почему — ведь он позволял Нику бриться прежде, хотя и под пристальным наблюдением.

— Пусть он сам попросит, — буркнул он наконец.

— Он не станет, — сказала Бет.

— Не думаю, что ему понравится ваше заступничество, — проговорил Морган, но в голосе его неожиданно прозвучали добрые нотки, несмотря на суровые слова. Ледяные пальцы чуть отпустили сердце Лори.

— Но почему? — мягко спросила Бет. — Потому что вы не позволяете?

Он бросил на нее острый взгляд. Лори взглянула на Ника. Брат был довольно далеко от них, а Бет и рейнджер разговаривали тихо, но, похоже, Ник знал, что разговор о нем, — его лицо явно выражало разочарование.

Но Лори знала, что Морган прав: Нику не понравилось бы вмешательство Бет в его дела. Бет тоже права: он не стал бы просить за себя. Тем более теперь. Оба они так упрямы — и рейнджер, и ее брат. Ну как сможет она заставить их примириться? Разве примет когда-либо Ник его помощь, даже зная, что Морган действительно способен что-то сделать?

Морган поворошил пламя и поднялся.

— Вы не присмотрите за огнем, пока… мисс Брэден и я… — Он вдруг смолк, увидев развешанную над кустами одежду, среди которой были и его вещи. Техасец повернулся к Лори и вопросительно поднял бровь.

— Вы побывали в моей постельной скатке, мисс Лори, — произнес он нарочито официально, как бы для находящейся рядом Бет.

— Ну конечно, — язвительно отозвалась Лори, обиженная в лучших чувствах. — Я искала оружие, которые ты всегда берешь с собой.

Он вдруг улыбнулся, и лицо его смягчилось и неожиданно стало приятным. Это далось ему тяжелее, чем Нику, словно Моргану пришлось потрудиться над улыбкой, но все же… это было славно. Так славно, что сердце ее снова заколотилось так сильно, что ей показалось, будто она слышит его удары.

— Тогда, полагаю, мне следует поблагодарить тебя.

— А это так трудно?

Улыбка исчезла, и лицо его снова превратилось в маску, суровую и невыразительную, а от улыбки не осталось и следа.

— Может, и так. Я не привык…

— К тому, что твою работу выполняют арестанты?

— Ты вовсе не арестована, — ровно возразил он.

— Значит, ты хорошо притворяешься, — сказала она. — Я даже подумать не могла, что ты наденешь на меня наручники прошлой ночью.

— Защищая тебя от самой себя, — пояснил он, и губы его снова скривились, но на этот раз лишь чуть-чуть.

— Скорее для собственной защиты, — бросила она.

— Ну хорошо, — согласился он. — Мне нужен был отдых.

— А сегодня ночью?

— Смотря по обстоятельствам. Я поверю тебе на слово, что ты будешь паинькой.

— Ты говорил, что не поверишь мне, даже если у меня вырастут крылья, — возразила она.

— Теперь я знаю тебя лучше.

Лори показалось, что голос его снова смягчился, а может, она принимала желаемое за действительное?

— В самом деле? — спросила она. — В самом деле лучше?

— Разве мне нельзя доверять тебе?

— Не знаю, — откровенно произнесла девушка. — Я способна на что угодно…

— Чтобы помочь брату, — ровно закончил он.

— Да.

Он повернулся к лошадям.

— Помоги мне напоить лошадей, — попросил он.

Вчера он воспользовался тем же предлогом. Но она знала, что лошадей следует напоить и что он хочет поговорить с ней наедине, так, чтобы не услышала Бет и не ощущая на себе злого взгляда Ника.

Она кивнула.

— Но вначале я поговорю с Ником. — Не ожидая ответа, Лори повернулась и подошла к сидевшему со сжатыми кулаками Нику.

— Держись от него подальше, — сказал Ник.

— Не могу, — просто ответила она.

— Не проси за меня, — процедил он сквозь зубы.

— Дело не в этом, — тихо произнесла она. — Я не просила и прошлой ночью. — Она даже не пыталась отрицать то, что уже было ему известно. — Просто… он мне не безразличен.

— Перестань! Он всего лишь пользуется своим положением, своей властью.

Она вздохнула. Брат не должен так думать. Это лишь усиливает напряженность между обоими и опасность того, что они могут убить друг друга, и теперь Нику будет еще труднее поверить Моргану. Лори знала, что Морган пользуется своим положением ничуть не больше, чем она. Он просто сражается, как и она.

— Нет, — коротко сказала девушка.

— Проклятье, Лори. Он тебе вовсе не пара. Даже если…

Последняя фраза ужасно обидела ее. «Даже если бы рейнджер не ставил своей целью вернуть Ника в Техас», — это разбивало ей сердце, потому что она знала, что не сможет теперь разлучиться с Морганом Дэвисом. Она уже пыталась держаться от него подальше, пыталась замкнуть свое сердце — запрещала ему трепетать, колотиться и кувыркаться в груди при одном только взгляде на рейнджера и на его нечастую улыбку.