Железный человек

— И куда ты удрал?

— Да есть одно местечко…

— Ясно. А сегодня, значит, опять воровать пошёл?

— А что мне ещё делать? Жить-то надо.

— Всем надо. Только не все воруют. А «в очках слепых» — это что значит? Как этот ублюдок выглядел?

— Ну, чёрные очки у него, как слепые носят. Только он не слепой, зрячий не хуже меня. А очки, верно, нацепил, чтобы не признали. У него и шляпа на самый нос надвинута, чтобы личность не разглядеть.

— То есть, опознать его ты не сможешь?

— Чего говорите?

— Я спрашиваю, если снова с ним встретишься, сможешь узнать?

Николка задумался.

— По голосу ежели только…

— Ну, хоть так. Ладно, понял. Скажу в участке, чтобы сильно далеко тебя в каторгу не загоняли. Вдруг понадобишься. Вставай, чего разлёгся?

Я убрал колено, дёрнул Николку за шиворот.

— А что это вы такое делаете, господин хороший? — раздался вдруг позади протяжный голос. — Пошто это вы приличному человеку руки связали?

Я резко обернулся. Дорогу преградили трое.

Лохмотья, грязь, гнилые зубы, поигрывают ножами и кистенями. В тёмной подворотне и публика соответствующая.

— Спасите, братцы! — ринулся к ним Николка. — Век не забуду!

Я вырубил его ударом кулака. Выхватил из ножен меч. Тот засветился. Троица застыла.

— Охотник! — взвизгнул самый сообразительный. — С мечом светячим! Шухер!

Троица бросилась врассыпную.

Я швырнул Ударом на землю того, что выглядел серьёзнее остальных. Поднял за шиворот, прижал к стене.

— Как звать?

Бандит зашипел.

— Не слышу! — я поднёс к его роже кинжал.

— Стенька Рябой. Это наша улица!

— Не, Стенька, наврали тебе. Улицы — общественное достояние. Зачем вы здесь? Николку пасли?

Стенька угрюмо молчал. Я приставил кинжал к его шее, надавил. Закапала кровь.

— Да!

— Зачем пасли? Чтобы убить?

— Чего спрашиваешь, коли сам знаешь?

— Кто приказал его убить?

— Министр.

— Интересно девки пляшут. Что за министр? Из какого министерства?

— Ни из какого. Прозвание это. Хотя, может, правда министр, чёрт поймёт. Мне не докладывается. Прежде не он приходил, другой. Охотник. Тоже рожу прятал.

— И почему ты решил, что он охотник?

— Руки всегда в перчатках были, даже летом.

Н-да. С конспирацией Мефодий особо не морочился — в отличие от старшего товарища. Который, оставшись без связного в уголовного мире, вынужден теперь решать проблемы самостоятельно.

— Как найти Министра, знаешь?

— Нет. Ничего про него не знаю. Только то, что денег куры не клюют.

— И часто вы по наводкам от Министра работали?

— Редко. Вот, как сейчас — подчистить чего.

— Интересное название для убийства товарища.

— Тамбовский волк Кривоногу товарищ. — Стенька сплюнул. — Дурной вор. Неудачливый.

Да уж. Удачливый вряд ли по чистой случайности подрезал бы трость у такого, как Министр.

— Аванс, как я понимаю, тебе уже заплатили. А когда Министр отдаст остальное?

— Завтра человек от него будет.

— Человек один и тот же приходит?

— Не. Пацаны уличные прибегают, свёртки притаскивают. Каждый раз одно и то же: дяденька копейку дал, велел передать… Да убери уже, — Стенька дёрнул головой, уходя от кинжала. — Нешто думаешь, мне не любопытно было, кто он такой? Пытался проследить, чуть без головы не остался.

— Угу. А кто я такой, знаешь?

— Откуда же мне знать…

— Врёшь. Вы от меня не просто так бежать кинулись. Меч узнали — а значит, слышали про то, что охотник со светящимся мечом вия завалил.

Стенька отвёл глаза.

— Значит, так. Всё, что вы слышали — правда. Вия убил я. Рассказать, что могу сделать с тобой и твоей шайкой, или сам сообразишь?

— Да не пугай, пуганый. Чего тебе нужно? Министр?

— В идеале — да.

— На что он тебе?

— На то, что эта мразь с тварями повязана. Николку он послал Ползунова убить, а Ползунов сейчас занят тем, что оружие мастерит. Для нас, охотников. Против тварей. Смекаешь?

Стенька покачал головой:

— И-ишь… А душегубами — нас зовут!

— Вы тоже хороши, не отмазывайся. И до вашего брата у меня тоже руки дойдут рано или поздно. Но сейчас мне нужна наводка на Министра. Как только он прорежется, дай знать. Иди к Ползунову, при нём теперь постоянно мои охотники дежурить будут. Скажи, что есть новости для Владимира. Мне сообщат, и я тебя найду.

— Так вот запросто найдёшь? — Стенька ухмыльнулся.

— Сомневаешься?

Стенька присмотрелся ко мне, и ухмылка потухла.

— Ну да, уж ты-то найдёшь…

— Инструктаж понял?

— Понял.

— Пошёл. Жду вестей.

Дождавшись, пока поганец исчезнет с глаз, я вздохнул и прислонился спиной к стене, прикрыл глаза. Блин, а ведь я ж ещё даже не завтракал. То-то, чую, настроение вообще ни к чёрту, того гляди — на людей кидаться начну.

— Так, теперь с тобой, — посмотрел я на притихшего Николку. — Тебе нужно умереть.

— Не губи! — взвыл тот.

— Не сгублю, не ссы. С такими тварями, как ты, я терплю до второго залёта. На перевоспитание больше не беру — надоели. Так что действовать мы будем так. Помещу тебя в сухое и относительно комфортное место, там ты и будешь сидеть, никому не мешая. Осознал?

— Надолго?

— На сколько нужно. Когда надо будет, я тебя вытащу, и мы с тобой пойдём в управу.

— Зачем в управу?!

— Чистуху писать. Что крал трости, что напал на Ползунова. Съездишь на каторгу, проветришь голову. Поработаешь руками — говорят, полезно.

— Не хочу я!

— Да кто б тебя спрашивал, чего ты там хочешь, чего не хочешь…

Схватив Николку за плечо, я переместился с ним во двор. Там немедленно увидел Данилу и препоручил ему пассажира с подробными инструкциями. Данила — золотой человек! — никаких лишних вопросов никогда не задавал, и при том схватывал с полуслова.

Николку увели. Я проследил за ним усталым взглядом. Ладно, война войной, а обед по… Бли-и-ин! У меня ж дома Гравий!

Не теряя времени, я переместился к себе в башенку и выскочил из кабины. Переоделся и спустился вниз по лестнице.