Железный Феникс

Орлина в неизменно траурном платье обнаруживается неподалёку, в глубине сада. Она задумчиво взирает на то, как двое работников выкорчёвывают из земли пень. Очищенный от веток и распиленный ствол дерева валяется тут же.

— Садоводством увлекаешься? — спрашиваю вкрадчиво, неосознанно подкравшись сзади.

Ожидаю испуга, но Орлина спокойно отвечает:

— Просто предотвращаю магические возмущения. Сам знаешь, какая у нас земля, — поворачивает наконец голову и хитро ухмыляется. — Учись дышать тише. Я услышала тебя за сто меров.

— Есть минутка? — возвращаю улыбку. — Мне нужно у тебя кое-что спросить.

Искомая минутка находится, и мы отходим от пыхтящих у пня мужиков на несколько шагов. К моему удивлению, учитель с нами не уходит, а по-простому берётся помогать суетящимся работягам. Так уверен, что никуда я от него не денусь, значит.

Первым делом узнаю, как у меня обстоят дела с деньгами. Тут порядок: несколько тысяч рубов на карманные расходы у меня имеются, и я могу ими распоряжаться по своему усмотрению. Мысленно делаю заметку на будущее — узнать, как в этом мире деньги зарабатывают. Кажется, предыдущий владелец тела такими вопросами в принципе не задавался.

Мои сбережения заперты в сейфе, который находится в моих личных покоях. Оказывается, у меня для сна и отдыха не только лазарет имеется. То-то радость. А открывается сейф заветный просто — наложением рук. В смысле, отпечатки пальцев считывает.

Оказывается, такие технологии здесь тоже имеются. Сначала генетика, теперь это. А ещё магия и старомодные одёжки. Что-то я в местной эпохе совсем потерялся.

Гораздо большее удивление вызывает у Орлины моя следующая просьба:

— Мне нужен нож, да покрепче. И это. Чем тут у вас огонь зажигают?

— А тебе оно зачем? — круглыми глазами смотрит на меня женщина.

И действительно — с её точки зрения маг, умеющий гореть каждой клеткой своего организма, в подобных девайсах нуждаться не должен. Пожалуй, ей нелегко осознать тот факт, что управляться с только вчера полученной силой мне банально непривычно. Да и не доверяю я всем этим фокусам. Может, потом я их как орешки щёлкать буду, но сейчас простой ножик с огнивом как-то сподручнее.

— Без понятия, — пожимаю плечами. И киваю на ничего не подозревающего учителя. — Капец приказал найти, а я исполняю.

Такое объяснение Орлину устраивает. Она кивает:

— Ладно. Подожди только, пока я тут закончу.

Не знаю, что она тут особенного заканчивает. По мне — так просто наблюдает за стараниями местных работяг. Но кто их знает, эти магические возмущения. Вдруг и впрямь Орлина трудится в поте лица, а я тут насмешничаю…

Ждать оказывается недолго. Помощь учителя приходится кстати: работники наконец извлекают из почвы пень с торчащими во все стороны кореньями.

— Всё в порядке, — с заметным облегчением произносит Орлина, будто и впрямь волновалась о том, как всё пройдёт. — В последние недели это редкость.

Молчаливо киваю, чтобы казаться хоть немного умнее, и отправляюсь вслед за женщиной. Учитель, как ни странно, остаётся в компании рабочих. Видно, совсем на мой счёт успокоился.

Мы по-простому чешем через сад. Орлина даже следов на траве не оставляет, ведьма. А за мою одежду всё время что-то цепляется, будто пытается затормозить. Но я не суеверный, поэтому спокойно топаю дальше.

Мы выходим к зданию из красного кирпича. Несмотря на немалые размеры, выглядит оно компактным, будто игрушечным.

— Резиденция матриарха, — с явно уловимым отвращением произносит Орлина. — Твои покои тоже здесь. Помнишь, где именно они находятся?

Отрицательно качаю головой. Не знаю, что её не устраивает в этом домище. Смотрится он вполне достойно.

Мать ведёт меня к одному из входов. Внутри прохладно и тихо, лишь откуда-то слышатся негромкие голоса и смех. Проходим по полутёмному коридору и оказываемся в кладовой. Стоит нам туда войти, под потолком вспыхивает яркий свет, заливая полки и стеллажи, заваленные всяческим разнокалиберным добром. Надеюсь, Орлина знает, где тут что лежит. Иначе Капец меня до вечера не дождётся.

Но моим надеждам выбесить дорогого учителя не суждено сбыться: мать шагает к дальнему углу и деловито роется в одном из стоящих там ларей.

Первым делом извлекает нечто, по форме напоминающее ключ, к которому верeвочкой привязана металлическая пластина. Это что, настоящее огниво?

— Разберeшься, как этим пользоваться? — с сомнением произносит женщина. — У нас его теперь редко применяют.

— Разберусь, — киваю, задумчиво глядя на малознакомый девайс. И всё равно он для меня куда привычнее местной ворожбы.

Орлина тем временем стремительно направляется к одной из полок. Хватает там что-то и передаёт мне. Это нож с круглой деревянной рукоятью, отполированной частым использованием. Извлекаю клинок из потёртых кожаных ножен. Новым он не выглядит, но состояние отличное. То, что надо!

Женщина, однако, на этом не останавливается. Откуда-то добывает скатанное в толстый рулон покрывало и небольшой уродливый мешок с тонкими лямками. Затем принимается забрасывать в этот рюкзак курильщика какие-то свёртки и банки, чрезвычайно напоминающие консервные.

— Капец говорил, что еда и кров там есть, — нерешительно протестую я. Но Орлина непреклонна.

— Знаю я эти ваши «всё есть»! — возмущается она. — Этому троллю и на голой земле комфортно будет. И раз в день воробьём пообедать. А ты мальчик нежный, домашний. Ещё заболеешь с непривычки.

— Понял-понял, мамочка, ерунду сморозил, — против воли улыбаюсь я. Будто в далёком детстве оказался, честное слово. — Ты только сильно не перегружай, а то моя нежная спинка надорвётся.

Женщина ахает и вынимает из переполненного мешка две банки. Подумав мгновение, возвращает одну из них обратно. Затем торжественно затягивает завязки и вручает сумку мне.

— Своя ноша не тянет, — наставительно произносит она. — Потом мне спасибо скажешь.

Ну, это вряд ли, так что благодарю прямо здесь. Больше тут не задерживаемся, тем более, что учитель встречает нас за порогом. Орлина сдержанно улыбается, кладёт руку мне на плечо и торжественно произносит, глядя мне прямо в глаза:

— Да не посрамишь ты в бою память предков.

Так. Ни о каких боях речи не было! Мы ведь учиться собираемся, разве нет? Или это ритуальное прощание такое?

— Ты тоже, того… Не посрами, в общем, — неловко произношу я.