Железный Путин: взгляд с Запада

(На самом деле Путин был почти уверен, что старший советник Саакашвили, американец Дэвид Кунин, ранее работавший в Национальном демократическом институте, получал зарплату не от грузинского правительства, а от американцев, через Агентство международного развития США. Кунин был первым, через кого американские официальные лица пытались вступить в контакт и оказать влияние на грузинского лидера⁸.)

Саакашвили говорит, что он предложил Путину строить отношения «с чистого листа», что маленькая страна Грузия будет делать все возможное, чтобы соответствовать российским интересам — в обмен на определенное понимание ее собственных, гораздо более скромных интересов. Он говорит, что Путин очень хорошо это воспринял. «На самом деле он мне понравился. Не могу винить Джорджа Буша за то, что он заглянул к нему в душу, поскольку моим собственным первым ощущением было: он мне нравится. Я думал — да, конечно, у него совершенно иное происхождение, КГБ и все такое, это очень отличается от всего, на чем воспитывался я и во что верил, но он оставляет впечатление прагматичного человека. Он любит свою страну. Возможно, он действует в интересах своей страны самым прагматичным образом. Возможно, мы найдем некоторое взаимопонимание. К тому же к концу нашего разговора он постарался показать, что для решения каких-то вопросов готов идти весьма далеко».

Установившийся хороший контакт привел к регулярным телефонным переговорам и к искренним усилиям с обеих сторон наладить дружеские отношения. Но Саакашвили всегда будет непросто уравновесить свое желание иметь хорошие отношения с Москвой с двумя другими его важнейшими целями: восстановить территориальную целостность Грузии (т. е. ликвидировать независимость de facto трех республик, имеющих тесные связи с Москвой) и присоединить свою страну к западным альянсам — НАТО и Европейскому союзу.

25 февраля 2004 г. президент Саакашвили совершил свой первый визит в Соединенные Штаты, где немедленно поднял вопрос о членстве Грузии в НАТО. Он объявил новый пятилетний план, согласно которому инструкторы американской армии должны провести подготовку тысяч грузинских военнослужащих.

Медовый месяц с Москвой длился до мая 2004 г., когда Путин оказал, как он это назвал, «последнюю услугу» Саакашвили. Новое грузинское правительство оказалось на грани гражданской войны с Республикой Аджария, во главе которой стоял совершенно самостоятельный лидер советской школы Аслан Абашидзе. Саакашвили поступил так же, как и его предшественник Шеварднадзе: обратился за помощью к Путину. Путин в очередной раз направил на место событий Игоря Иванова, теперь уже не министра иностранных дел, а секретаря Совета безопасности. Иванов прилетел в столицу Аджарии Батуми, планируя провести переговоры с Абашидзе, а затем отправиться в Тбилиси. 5 мая, вспоминает Иванов, за ужином стало известно, что колонна грузинской бронетехники выдвигается в сторону Батуми. Несмотря на его звонок премьер-министру Грузии с требованием прекратить продвижение, вскоре началась яростная перестрелка — буквально на окраине города. «Огонь был такой интенсивности, что мы во дворце чувствовали запах пороха». По словам Иванова, Абашидзе сказал, что у него достаточно военных сил, которые способны оказать сопротивление грузинским войскам и выдавить их из региона. Иванов ответил: «В аэропорту стоит мой самолет. Если вы готовы полететь со мной в Москву, с удовольствием предоставлю вам такую возможность». Абашидзе не отказался от шанса получить политическое убежище в России и улетел, захватив с собой сына, мэра Батуми.

Через несколько часов войска Саакашвили вошли в город, и Аджария была объявлена частью Грузии. На следующий день Саакашвили как триумфатор лично появился в Батуми и обратился к торжествующей толпе на центральной площади. «Вы — героические люди, — сказал он. — Вы добились своей Грузии. Мы показали всему миру, что мы — великий народ. Только мы смогли в течение полугода совершить две бескровные революции». В окружении торжествующих сторонников, скандировавших «Миша! Миша!» он вышел на берег Черного моря, недоступный грузинским лидерам на протяжении многих лет, и плеснул морской водой себе в лицо. После этого произнес обещание, или угрозу, что восстановление центрального контроля над Аджарией — только начало его миссии. «Мы должны начать переговоры, серьезные мирные переговоры с Абхазией и Южной Осетией по поводу воссоединения страны и решения нерешенных проблем. В Аджарии мы доказали, что можно действовать решительно и мирным путем. Это означает, что Грузия станет сильной и что мы, безусловно, попадем в Сухуми. Когда именно? Посмотрим».

Сознавая решающую роль Москвы в нейтрализации кризиса и избавлении от Абашидзе, Саакашвили позвонил Путину, чтобы поблагодарить его. По словам грузинской стороны, Путин раздраженно ответил: «Хорошо, Михаил Михайлович, в этот раз мы вам помогли, но хорошо запомните, бесплатных подарков больше не ждите — ни в Южной Осетии, ни в Абхазии». У России были гораздо более глубокие интересы в этих двух отделившихся грузинских территориях, чем в Аджарии. Абхазия — республика с населением 200 000 человек (цифра дискуссионная). Это менее половины от числа жителей до 1992 г., поскольку во время гражданской войны оттуда бежали почти все этнические грузины. Ее прибрежные черноморские города Сухуми, Гагра, Пицунда в советские времена были одними из основных черноморских курортов. Южная Осетия намного меньше. В советское время там проживало менее 100 000 человек (примерно две трети из них — осетины и одна треть — грузины), а после гражданской войны, разразившейся в начале 1990-х гг., там осталось около 70 тысяч жителей. У большинства осетин были тесные связи с родственниками, живущими в российской Северной Осетии. И Абхазия, и Южная Осетия надеялись на помощь России в защите от Грузии, получали от нее значительные субсидии и другую поддержку. Поскольку большинство населения и Абхазии, и Южной Осетии не имело и не хотело приобретать грузинское гражданство, Путин ввел политику «паспортизации» — выдачи жителям этих двух регионов российских паспортов, что позже позволило Кремлю заявить о своем праве защищать своих граждан. Если слова Путина «больше никаких любезностей» следовало рассматривать как предупреждение — а они таковыми и были, — то Саакашвили не обратил на них внимания. Возможно, он даже недооценил намек Путина, сделанный еще во время их первой встречи в Кремле о том, что он фактически подготовил договор с Южной Осетией на тот случай, если возникнет угроза восстановления грузинского суверенитета. В мае Георгий Хаиндрава, кинорежиссер, которого Саакашвили назначил министром по урегулированию конфликтов, увидел карты, висевшие в кабинете заместителя министра безопасности — со схемами военного нападения на Южную Осетию. Как он рассказывал эксперту по Кавказу Томасу де Ваалу, «были расписаны все дни. Они хотели сделать точную копию того, что сделали в Аджарии»⁹. 26 мая 2004 г., в день независимости Грузии, Саакашвили устроил в Тбилиси большой военный парад, в ходе которого обратился к жителям Абхазии и Южной Осетии на их родных языках, призывая к воссоединению с Грузией. Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, в прошлом спортсмен-борец и бизнесмен, имеющий тесные связи с Россией, вспоминал в интервью, что призыв Саакашвили к воссоединению содержал недвусмысленный намек: «Хочу подчеркнуть, что он произносил это на фоне танковых колонн, движущихся по проспекту Руставели. И каждый в Осетии расценил этот призыв как угрозу»¹⁰.

Через пять дней Саакашвили вывел войска на границу с Южной Осетией для проведения широкомасштабной «антиконтрабандистской» операции. Ее целью якобы было закрытие огромного рынка в селе Эргнети, через который нелегальным путем проходило огромное количество товаров. Грузинское нападение привело к самому серьезному после 1992 г. военному противостоянию в регионе. Возможно, истинной целью грузинского президента было подтолкнуть местное население к свержению южноосетинского парламента, но результат оказался обратным. Позиции Кокойты укрепились, среди рядовых граждан Южной Осетии усилились антигрузинские настроения, поскольку рынок в Эргнети был для них едва ли не единственным источником доходов.

Министерство иностранных дел России озвучило предупреждение о том, что «провокационные действия» могу привести к «крайне негативным последствиям». Саакашвили отправился за помощью в Соединенные Штаты. Но и там его действия расценили как импульсивные и опасные. Государственный секретарь Колин Пауэлл вспоминает: «Думаю, президент слишком рано переоценил свои силы. Мне пришлось сказать ему: “Вы можете считать, что это в зоне ваших жизненно важных национальных интересов. Мы в этом не уверены. Но это точно не наши жизненно важные национальные интересы. Поэтому не ставьте себя в ситуацию, которая может погубить вас, и не надейтесь, что мы ринемся спасать вас от любых трудностей, которые вы сами себе создаете. Так что будьте осторожнее”».

Саакашвили учел замечание, и в августе грузинские войска были отведены к месту своей постоянной дислокации.

Ночь после выборов

Москва на протяжении своей истории не раз подвергалась пожарам. Первоначальные деревянные строения Кремля время от времени сгорали дотла. В XVI веке Москва горела после татарского набега. В 1812 г., когда в Москву вошла наполеоновская Grande Arm'ee, пожары уничтожили почти все строения. Город пришлось в буквальном смысле восстанавливать из пепла.

Воскресным вечером 14 марта 2004 г. выставочный зал «Манеж», служивший при царе местом проведения конных учений и военных парадов, находящийся прямо напротив Кремля, загорелся по неустановленной причине. Языки пламени несколько часов освещали ночное небо¹¹. Владимир Путин поднялся на темно-красную кремлевскую стену, чтобы с удобного места понаблюдать за происходящим. Телевизионная картинка показала, как он смотрит на бушующее пламя, потом разворачивается и с мрачным выражением лица уходит. Возможно, он увидел в этом некий зловещий знак. В воскресенье прошли выборы. Избирательные участки закрылись всего несколько часов назад, он был избран президентом России на второй срок, получив 71 % голосов. Наполеон видел, как его добыча горит у него на глазах. Может, Путину показалось, что какие-то иностранцы, посягающие на Россию со своими чуждыми представлениями о демократии, тоже хотят разрушить его мечты?

Я не знаю, могли ли подобные мысли посетить в этот момент президента. Но события, произошедшие спустя несколько месяцев на юге России, показали, что Владимир Путин, сильная личность, оказался во власти почти параноидальных иллюзий о внешней угрозе и слабости России. Очередное кровавое нападение террористов, которое закончилось гибелью сотен детей, стало для Путина очевидным подтверждением того, что его власть над страной слишком непрочная и что Россия — обессиленная, отсталая страна, окруженная врагами. Загнанный в угол, он будет выкладываться до конца, чтобы доказать свою силу. Путин-2 станет яростным фениксом, возродившимся из пламени.

Беслан и «конституционный переворот»

Трагедия началась 1 сентября. В этот день российские дети по традиции возвращаются в школы после летних каникул. Беслан — небольшой город с населением в 36 000 жителей. Он расположен на северном склоне Кавказских гор менее чем в часе езды на запад от Чечни. Радостные дети, в новеньких формах, вместе со своими родителеми собирались у школы № 1. В девять часов во дворе школы началась торжественная линейка. Почти в это же время на территорию на армейском грузовике ворвалась группа вооруженных боевиков. Стреляя в воздух, они загнали более 1100 человек — детей, родителей и учителей — в здание. Это стало повторением трагедии в московском театре, за исключением того, что террористы хорошо усвоили предыдущий урок, и властям оказалось еще труднее разрешить кризис. Захватчики тщательно спланировали нападение; они изучили каждый уголок школьного здания. Десятки заложников были убиты в первые часы, и на протяжении последующих трех дней вся страна следила за тем, как разворачиваются кошмарные события. Террористы установили вокруг школы мины-растяжки и отказывались принимать в здание пищу, воду и лекарства. Вновь перед президентом Путиным возникла самая жуткая дилемма: как освободить заложников, спасти жизни людей и при этом не уступить требованиям террористов, среди которых, как обычно, было немедленное и полное признание независимости Чечни? Переговоры известного детского врача Леонида Рошаля и главы Северной Осетии с захватчиками ни к чему не привели. Дети, загнанные в школьный спортзал, мучились, страдая от страха, духоты и жажды. На третий день в школе прогремело два взрыва непонятного происхождения, после чего спецназ пошел на штурм. Бандиты оказали сопротивление. Двадцать восемь террористов были убиты. Но при этом погибли 334 заложника, в большинстве своем — дети.