Железный Ворон

Мне вдруг отчаянно захотелось выпить. Чего-нибудь простого, крепкого. Как после тяжёлой смены. Чтобы прочистить мозги и заглушить все эти «чувства».

Я вышел в общую гостиную. Дверь Лины была плотно закрыта. Я подошёл к двери Дамиана и без колебаний постучал.

Через несколько секунд дверь открылась. Дамиан стоял на пороге в простой тёмной рубашке. Его комната за спиной была почти пустой и аскетичной, в отличие от хаоса Лины и моего «космического» шика. Он посмотрел на меня своим обычным непроницаемым взглядом.

— Воронцов? Что-то случилось?

Я посмотрел на его аскетичную комнату, потом на его бесстрастное лицо.

— Да, слушай. Хотел спросить, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более буднично. — Эм-м… здесь можно найти что-то выпить, а? Может, какая-то тайная контрабанда?

Дамиан замер. Из всех возможных вопросов, которые он мог от меня ожидать, этот, очевидно, был последним в списке. Он несколько секунд просто смотрел на меня, и в его тёмных глазах мелькнуло искреннее, неподдельное удивление.

А потом… он усмехнулся. Не своей обычной кривой усмешкой. А по-настоящему. Тихо, но от души.

— Контрабанда… — повторил он, качая головой. — Воронцов, ты не перестаёшь меня удивлять.

Он отошёл от двери, жестом приглашая меня войти.

— Заходи. Контрабанды здесь нет. За этим следят строго. Но… — он подошёл к маленькому, неприметному шкафчику в углу своей комнаты, — … у некоторых из нас есть определённые привилегии.

Он открыл шкафчик. Внутри, на полке, стояла одна-единственная бутылка из тёмного, почти чёрного стекла, без всякой этикетки, и два простых гранёных стакана.

Он достал бутылку и стаканы.

— Настойка на лунных травах. Родовое зелье Одоевских. Крепкая, как гнев покойного императора. Пьют её либо на поминках, либо когда хотят забыть, кто они такие. Полагаю, второй случай — наш.

Он поставил стаканы на маленький столик и налил в них по два пальца тёмной, почти смоляной жидкости.

Он протянул мне один стакан.

— Я так понимаю, твоё «знакомство» с Полонской прошло не слишком гладко? — спросил он, и в его голосе не было насмешки. Только констатация факта.

Глава 20

Я взял стакан. Он был тяжёлым и холодным. Жидкость внутри лениво переливалась, густая, как масло.

— Да нет, знаешь… вроде бы наоборот, — я посмотрел на тёмную настойку. — Всё прошло… не гладко, но вполне себе интересно.

Я поднял на него глаза.

— А-мм… Просто… не знаю. Просто хочется забыть хотя бы на вечер, что мне нужно делать что-то, чего я не хочу. — Я сделал паузу. — И, наверное, уже принять эту реальность. Это оказалось сложнее, чем я думал.

Дамиан молча выслушал меня, а затем кивнул. Он, как никто другой, понимал, о чём я говорю.

— Принять реальность… — он горько усмехнулся. — Этим тут все занимаются. Безуспешно.

Он поднял свой стакан.

— Ну, тогда… за безуспешные попытки.

Я кивнул и тоже поднял стакан. Мы чокнулись. Звук был глухим, не звонким.

Я сделал глоток.

Сначала — ничего. А потом мой рот и горло обожгло ледяным огнём. Настойка была невероятно крепкой, с горьким привкусом каких-то трав и странным, холодным послевкусием, словно я лизнул металл на морозе. Я закашлялся, с трудом проглотив.

Дамиан выпил свою порцию одним глотком, даже не поморщившись.

— Привыкнешь, — сказал он, ставя пустой стакан на стол.

Тепло начало медленно, но верно расползаться по телу, отгоняя тревогу и расслабляя напряжённые мышцы. Голова стала немного легче.

— Так значит, завтра, — сказал он, садясь в единственное кресло в своей комнате. Он не предлагал мне сесть, и это было нормально. — Снежная Королева собственной персоной. Готов к аудиенции?

Он смотрел на меня, и его взгляд был уже не просто любопытным. Он был… оценивающим. Словно тренер, который смотрит на своего бойца перед выходом на ринг.

— Всё-то ты знаешь, а! Чёрт…

Я посмотрел на него, потом на свой стакан. Алкоголь и его неожиданное участие развязали мне язык. Мне отчаянно захотелось с кем-то поговорить. Вывалить всё, что накопилось.

Я, недолго думая, опустился прямо на пол, прислонившись спиной к его кровати, и скрестил ноги. Этот жест был настолько не-княжеским, настолько простым, что Дамиан даже слегка приподнял бровь.

Я тяжело вздохнул, глядя в свой стакан.

— Она оказалась не такой страшной, какой я её представлял. Не в плане красоты лица, а… ну, ты понял. В общем… Я увидел её изнутри. Её боль, её тоску. Она просто маленький ребёнок, который пытается выжить в этом мире.

Я сделал ещё один глоток. Ледяной огонь уже не казался таким обжигающим.

— А ещё… — я замялся, но решил выговориться до конца. — … у меня тут, как бы это сказать, неожиданно проснулись чувства к Лине. И вот это, чёрт возьми, так не вовремя!

Я выпалил всё это и замолчал, ожидая его реакции. Насмешки, презрения, совета «быть мужиком». Чего угодно.

Дамиан молчал. Долго. Он просто сидел в своём кресле и смотрел на меня. В его тёмных глазах было нечитаемое выражение.

— Так вот оно что, — произнёс он наконец, и его голос был тихим, почти без интонаций. — Тебе её… жалко. А Полонская тебе нравится.

Он откинулся на спинку кресла.

— Воронцов, ты — идиот.

Я напрягся, ожидая продолжения.

— Ты самый большой, самый безнадёжный, самый неисправимый идиот, которого я когда-либо встречал. И это… — он на мгновение запнулся, — … почти восхищает.

Он посмотрел на меня, и в его взгляде не было злобы. Скорее, какая-то мрачная ирония.

— Ты пришёл в этот змеиный клубок и пытаешься вести себя как человек. Ты жалеешь Снежную Королеву, которая заморозит тебе сердце, не моргнув глазом, если это понадобится её Роду. Ты влюбляешься в рыжую артефакторщицу, которая так же свободна и опасна, как пламя в её горне. И ты пытаешься найти во всём этом «совесть».

Он усмехнулся.

— Завтра к тебе придёт не «маленький ребёнок». К тебе придёт наследница Рода Голицыных. Она придёт, чтобы понять, кто ты. Опасен ли ты. Можно ли тебя сломать. Можно ли тебя использовать. Её жалость и тоска — это её проблемы. Твоя задача — не попасть под лавину, которую она может обрушить в любой момент.

Он наклонился вперёд.

— Ты ей понравился, Воронцов. Не как мужчина. Как… аномалия. Ты сделал то, чего никто не делал — ты нарушил ритуал. Ты её удивил. И теперь она хочет понять, что ты за диковинный зверь. Не пытайся её «спасать» или «понимать». Просто продолжай её удивлять. Будь непредсказуемым. Это единственное, что она уважает, потому что это единственное, чего она не может контролировать.