Железо и кровь. Франко-германская война

Преемник Ниэля, генерал Эдмон Лебёф, ставший весной 1870 г. маршалом, отличался меньшей энергией и большей долей неоправданного оптимизма. Прославился он, в первую очередь, своим уже упомянутым выше заявлением о том, что французская армия «архиготова». Лебёф сомневался в пользе мобильной гвардии и вполне сознательно замедлил реализацию закона 1868 г. Он также свернул деятельность созданной предшественником специальной железнодорожной комиссии из числа военных и гражданских лиц, призванной централизовать управление частными железнодорожными компаниями и военные перевозки с началом мобилизации [164] .

164

Jacqmin Fr.-P. Les Chemins de fer pendant la guerre de 1870–1871. Paris, 1872. P. 47; Jarras L. Op. cit. P. 18–21.

Следует признать, что новому министру приходилось действовать в условиях сокращения военного бюджета. Лебёф в этой ситуации сосредоточился на менее резонансной реорганизации французского Генерального штаба и военного министерства, не имевшей немедленного благотворного эффекта. Он рассчитывал, что действующая армия будет насчитывать около 500 тысяч человек, из которых 300 тысяч смогут начать действовать в течение трех недель после начала кампании. В реальности эти надежды оказались иллюзорными.

Еще одной проблемой была организационная структура армии мирного времени. Территория Франции была разделена на семь командований (одно из них — Алжир), которые на бумаге обозначались как армейские корпуса, и 23 дивизии. Однако это были чисто административные единицы, которые ни в коей мере не соответствовали составу дивизий и корпусов в военное время. Главным мотивом их создания была забота об общественном порядке. Главы командований имели широкие полномочия и должны были регулярно информировать императора об общественных настроениях вверенных им регионов. Пост был очень престижным: ежегодное денежное содержание лишь немногим уступало министерскому [165] .

165

Serman W., Bertaud J.-P. Op. cit. P. 327–328.

Корпуса мирного времени сильно разнились по численности войск, им не были приданы на постоянной основе артиллерийские части. Генерал Трошю в своей нашумевшей анонимной книге «Французская армия в 1867 году» писал, что за исключением таких крупнейших городов, как Париж и Лион, а также Шалонского лагеря, где наличествующие войска скорее «соединены вместе, нежели организованы», солдаты и артиллерия были изолированы друг от друга и так распылены, что «это иногда приобретает характер величины бесконечной» [166] . Входившие в состав дивизий подразделения в лучшем случае собирались вместе один-два раза в году на маневрах. Единственным полноценным армейским корпусом можно было назвать только гвардию.

166

[Trochu, general]. L’armee francaise en 1867. Paris, 1867. P. 134.

В случае военной кампании, таким образом, формирование армий было чистой воды импровизацией. Ни штабов, ни интендантских служб в мирное время у них не было. Единственным достоинством подобной системы была экономия средств: штаты мирного времени были существенно сокращены за счет вспомогательных служб. Трошю указывал также на дань «феодальной традиции»: времени, когда необходимость «иметь войска везде понемногу» отвечала задаче поддержания общественного порядка и экономического процветания гарнизонных городков [167] . Изъяны подобной устаревшей системы в современных условиях, когда все большую роль играла скорость мобилизации и развертывания, были вполне очевидны как императору, так и генералам. И Рандон, и Ниэль на посту военного министра готовили проекты создания постоянных дивизий и корпусов [168] . Подобная реорганизация приблизила бы французскую армию к прусской модели. Тем удивительнее, что эта реформа так и не была реализована.

167

Ibid. P. 135–136.

168

Holmes E.R. The Road to Sedan: the French Army, 1866–70: Ph. D. Diss. University of Reading, 1975. P. 31. См. также: Defrasne E.R., col. L’Armee francaise au lendemain de Sadowa // Revue historique de l’ar-mee. 1968. Vol. 24. No. 2. P. 121–136.

Французская армия, впрочем, могла похвастаться своим вооружением. Сразу же после австро-прусской войны Наполеон III настоял на ее немедленном перевооружении новейшими скорострельными винтовками системы Шаспо. Это была первая винтовка во французской армии, заряжавшаяся с казенной, а не с дульной части, что позволяло пехотинцу перезаряжать свое оружие лежа. Французской военной промышленности предстояло в кратчайшие сроки освоить массовое производство этих винтовок, включая новое технологическое требование полной унификации и заменяемости деталей. Стандарты нового промышленного века были достигнуты лишь наполовину: детали с разных заводов подходили друг к другу плохо. Тем не менее, к лету 1870 г. силами нескольких крупных казенных военных заводов было произведено чуть более 1 млн Шаспо. Еще 350 тыс. винтовок более старых систем были переделаны в казнозарядные силами частных фирм [169] . Все вместе это с лихвой обеспечивало потребности армии в стрелковом оружии.

169

Crouzet F. Recherches sur la production d’armements en France (1815–1913) / L’economie francaise du XVIIIe au XXe siecle: perspectives nationales et internationales. Paris, 2000. P. 159 n. 35.

Винтовки Шаспо превосходили прусские игольчатые ружья системы Дрейзе и по скорострельности, и по эффективной дальности стрельбы (более чем в два раза). Так, прицельная дальность стрельбы винтовки Шаспо составляла 1200 метров, игольчатой винтовки — 600 метров [170] . Французская пехота получила в распоряжение действительно грозное и совершенное по меркам того времени оружие. Разумеется, оно не было лишено недостатков; к их числу относились сильная отдача (многие французские солдаты предпочитали в результате стрелять от бедра) и плохой прицел [171] . Вызывала вопросы и меткость французских солдат; впоследствии барон Зедделер, сопровождавшей в качестве российского военного наблюдателя прусскую армию, писал, что немцы «в отношении подготовки в стрелковом деле были выше французов <…> Масса французских войск стреляла плохо» [172] .

170

Der 18. August 1870. S. 3.

171

Haselhorst O. Waffe, Waffengebrauch und Taktik im Deutsch-Franzosischen Krieg 1870/71 / Der Deutsch-Franzosische Krieg 1870–71. S. 231.

172

Зедделер Л.Л. Пехота, артиллерия и кавалерия в бою и вне боя в германо-французской войне 1870–1871 годов // Военный сборник. 1872. Том 86. С. 38.

В Пруссии сознавали свое отставание в области пехотного вооружения. Однако на масштабное перевооружение и пехоты, и артиллерии попросту не было средств. Поэтому преимущества французской винтовки старались преуменьшать. Альфред фон Вальдерзее, отправившийся в качестве военного атташе в Париж в начале 1870 г., получил от директора всеобщего военного департамента прусского военного министерства генерала Подбельского указание не беспокоить короля слишком благоприятными высказываниями о винтовке Шаспо: «Король после таких докладов устраивает нам трудные беседы, а мы все равно ничего не можем изменить <…> Кроме того, у Шаспо множество недостатков» [173] .

173

Waldersee A.v. Denkwurdigkeiten des General-Feldmarschalls Alfred Grafen von Waldersee. Bd. 1. Stuttgart-Berlin, 1922. S. 50.

В дальнейшем, уже в ходе войны, прусские командиры нередко вооружали трофейными французскими винтовками своих солдат. Нечто более или менее сопоставимое с винтовкой Шаспо имелось лишь у баварской армии в лице винтовки системы Вердера образца 1869 г. Благодаря своей скорострельности она получила прозвище «баварской молнии». Проблема заключалась лишь в том, что к началу войны «молниями» были вооружены лишь четыре егерских батальона; основным оружием баварской пехоты была винтовка Подевильса образца 1858 г., которую после австро-прусской войны спешно переделали из дульнозарядной в казнозарядную.

Еще одним французским «чудо-оружием» была митральеза. Издалека похожая на обычную пушку, эта система была, по сути, ранним прообразом пулемета. «Пучок» из двадцати пяти стволов малого калибра мог послать в сторону противника двести пуль в минуту. Митральезы были приняты на вооружение по личной инициативе Наполеона III — выпускника артиллерийского училища швейцарского Туна. Артиллерия того времени вела эффективный огонь против пехоты противника либо картечью на дистанции до 500 метров, либо шрапнельными снарядами c минимальной дистанцией поражения 1200 метров. Митральезы, по мысли императора французов, и были призваны заполнить образовавшуюся «слепую зону» на дистанциях 500–1400 метров. К лету 1870 г. французской промышленностью было изготовлено 190 штук. С началом боевых действий Рейнская армия располагала 28 батареями по 6 митральез каждая [174] .

174

Koch R. Les canons a balles dans l’armee du Rhin en 1870 // Revue historique des armees. 2009. Vol. 255. P. 107.

Достоинством митральез была относительная легкость перезаряжания, позволявшая вести огонь с убийственной скоростью. Однако не была решена проблема точности наведения и недостаточно широкого разброса пуль: всего 4–5 метров на малых дистанциях. Если на пути летящего «пучка» оказывался человек, его буквально разрывало на части, что производило неизгладимое впечатление на очевидцев. Однако эффективность огня против атаковавшей широким строем пехоты была невысока. Именно поэтому прусская армия, испытывавшая подобные конструкции, не стала принимать их на вооружение.