Железом и кровью

— Зачем? — снова спросил я, уже начиная догадываться.

— Не знаю… Он сказал было что-то про расследование… А потом осёкся и замолчал.

Замолчал и я. Зая нахмурилась и присела напротив.

— Этот взгляд мне не нравится, — спокойно заявила она.

— Взгляд, как взгляд, — буркнул я, а сам подумал: «Ну, наконец-то дело! А то аж завонялся!»

Опека со стороны Корчаковой явно была излишней, и ко всему прочему начинала раздражать.

Одно дело, когда меня Первосвет приволок сюда. Когда я не то, что шага, просто подняться не мог. Раны гноились… Как я себя тогда ненавидел за то, что оказался в таком положении. Легче, когда сам за кем-то ухаживаешь и досматриваешь. А то когда сам без сил…

— Может, тебе не стоит ходить к эльфам? — неуверенно спросила Корчакова.

Я не ответил.

— Ты ещё не полностью восстановил свои силы, — начала было отговаривать меня она. — Тебе…

— Я должен! Этого не изменить… Послушай, Зая, ты ведь понимала это и раньше, что я не домашний кот, объевшийся сметаны.

Корчакова наклонила голову и уставилась в пол. Лицо её стало пунцовым от волнения.

— Тот раз, когда ты ушёл по зову долга, чуть не стал для тебя последним, — тихо проговорила она. — Вот и мой тогда… ушёл по зову долга… и…

Она вздохнула и по её щеке медленно покатилась крупная слеза.

— Я могу тебе пообещать одно, — твердо сказал я, чувствуя, как начинаю колебаться, — что буду крайне осторожен.

Зая наклонила голову и ничего не ответила. Есть уже совсем не хотелось.

Я, конечно, не относил себя к тонкокожим натурам, но честно признаюсь, лучше бы Корчакова поорала на меня, а то эти слёзы-сопли в платочек…

Хотя, чего это я? С какой стати? Я свободный волк! И не стоит, Бор, этого забывать! В конце концов, ты ей не муж. А то, что она сама себе там понапридумывала, так это её заботы.

Я встал и направился к себе в комнату.

Раздевшись, я залез на кровать и попытался заснуть. За окном тихо подвывал ветер. Ветки пожелтевшей осунувшейся старой берёзы тихо постукивали в окошко.

Я закрыл глаза. Мысли, словно мышки в избе, тихо зашуршали своими мохнатыми лапками, стараясь не потревожить своего хозяина. И через какое-то время, я провалился в глубокий сон.

2

Встал я рано. Стараясь не потревожить Заю, я тихонечко слез и стал умываться.

Потом, открыв сундук, я достал свою амуницию и не спеша оделся.

Обернувшись, я увидел, что Зая не спит и смотрит на меня. В её взгляде прочитались явно смешанные чувства печали и некой гордости, что рядом с ней подобный мужчина… Её мужчина….

— Я тебя никому не отдам. Никому! — вдруг проговорила она. — А если ты не вернёшься, как обещал…

Её взгляд блеснул холодной сталью. Я, молча, прицепил мечи и вышел вон.

На улице было сыро. Серое осеннее небо, пожелтевшие листья деревьев, пожухлая трава — всё это навевало какую-то суровую торжественность. Я выпустил изо рта клубы пара и несколько секунд наблюдал, как они растворяются в прозрачном холодном воздухе.

Людей ещё было мало. Кое-кто спешил в порт, стражники безразлично зевали у фонарных столбов. К большаку, противно мыча, двигалась темная масса недовольных коров, погоняемых укутанными в теплые овчины пастухами.

Я миновал крайние дома и вышел к головной дороге, ведущей к воротам столицы. В воздухе разлился запах горелых листьев. И как доказательство этому, из-за полуголых зарослей кустарника поднимались густые белые клубы едкого дыма.

Я прошёл ворота и вскоре очутился в Торговом Ряду. Здесь тоже было ещё тихо и немноголюдно.

У Сыскного Приказа сидели двое вооруженных парней.

— Куда? — недовольно проорал один из них.

— К Исаеву.

— Нету ещё.

— Значит, подожду, — и я присел на скамью у стены.

Тут же за шиворот накапала холодная вода, стекающая с поросшей мхом крыши. Я отряхнулся и отсел в сторонку.

Ждать пришлось недолго. Исаев приехал на красивом вороном жеребце. Легко соскочив на мостовую, он передал поводья одному из парней, и с деловым видом кивнул мне следовать за ним. Его лицо было серьёзным. Мне даже показалось, что он чем-то озабочен.

Пройдя по узкому коридорчику, мы вошли в его комнату.

— Ты, смотрю, сегодня по-боевому… Как настроение? — спросил Жуга.

— Да ничего.

— Хорошо… Помнишь ту историю со схронами?

— Не очень.

— Когда ты подслушал разговор той группки из банды Дедяты Гнильского.

— А-а-а… Это про Южную Берестянку? Мол, там где-то они организовали схроны с оружием из Темноводья?

— Верно. Про них.

— А что?

— Не буду сильно вдаваться в подробности, а скажу лишь, что, скорее всего в Южной Берестянке действительно могут быть схроны. В ситуацию со спрятанным оружием необходимо вмешаться и не допустить того, чтобы оно попало в руки мятежников. Поедешь в Межевую рощу. Там в лазарете есть некая Горяна Иверская, торговка тканью. Она на самом деле из канийских дворян. Правда, в отличие от многих из них, она понимает, что сила Кании в её единстве, а не разделении сословий на высшие и низшие. Найдёшь Горяну и поступишь к ней в распоряжение. Старайся сильно не выделяться. Делай всё скрытно и быстро.

— Постараюсь, — улыбнулся я.

— Кстати, ты сегодня идёшь в эльфийскую миссию. Верно?

— Верно. Откуда…

— Я должен всё знать о своих парнях. Ты ведь на услужении Дома ди Дазирэ?

— Есть маленько.

— Надеюсь, что участие в Большой Игре не помешает тебе отлично справиться с нашим делом?

Данный вопрос меня ошарашил. Жуга примирительно положил мне на плечо свою ладонь, и, улыбаясь, сказал:

— Я не требую от тебя отчёта по их делам, лишь бы только они не мешали нашим. Ты меня понимаешь?

— Угу, — это всё, что я смог ответить.

Жуга открыл свой сундук, и протянул мне кожаный потёртый кошель с деньгами.

— Можно вопрос? — начал я.

— Задавай.

— Как там мой Первосвет?

— Честно скажу, что не интересовался. Знаю, что он там отлично вписался. А что?

— Да так… Просто интересуюсь.

— Ясно… Ладно, давай не теряй времени и трогайся в путь. Мой совет: купи себя коня. Только не броского.

— А, может, лучше златогрива или сумеречного волка?

Жуга рассмеялся:

— Да уж, выбрал неброского!.. Не стоит. Во-первых, за этими животными надо ходить, едва они от мамкиной сиськи оторвались, чтобы указать им, кто главный. А иначе они начнут тебя испытывать на «прочность». А коли проиграешь, то и руку или ногу отгрызут. И это в лучшем случае.

— А во-вторых?

— Денег не хватит. За волчонка просят пятьсот золотых. А за львёнка, говорят, все семьсот. За взрослых берут раз в пять дороже… Да всё это чистой воды позёрство. Когда б подобных ездовых животных использовать в войне с Империей, то это одно дело. А иначе…