Желтый дом. Том 1
Шрифт:
Послание руководителям
Чтоб не задумали мы
не туда свернуть И не болтали то,
чего не велено, Тень Сталина пусть вам
осветит путь, Начертанный еще
рукою Ленина.
Выше знамя
В мастерской по ремонту обуви во всю стену лозунг: «Выше знамя социалистического соревнования за выполнение и перевыполнение...» Приемщица, брезгливо оглядев мои ботинки, сказала, что их нет смысла ремонтировать. Я сунул ботинки в мусорную урну и позвонил родителям. Если вы хотите сделать любимому сыну подарок ко дню рождения (кстати, он был вчера!), сказал я, то он предпочел бы ботинки. И он будет тронут до слез, если вы захватите ему еще пакетик кофе. Бай-бай!
Выход
Цены растут. Денег хронически не хватает. Переходи на домашнее питание, говорит Он. Завтрак и ужин — не проблема: чай, хлеб с маслом и сыром. Обед можно варить сразу на три-четыре дня. Обедай
И я начал налаживать домашнее питание. И начал мотаться по магазинам. Я и раньше знал, что это такое. Но одно дело — знать, и другое — самому крутиться в этой народной трясине. Две недели я сражался с табунами злобных пенсионеров, спешащих трудящихся и наглых продавцов. И не выдержал. И понял окончательно, бесповоротно, что надо любой ценой выбиваться вверх. Другого выхода нет.
Деловое предложение
А я бы на твоем месте, говорил Качурин, вступил в общество «Знание». Во-первых, это будет считаться общественной работой. Во-вторых, за лекции очень прилично платят. В-третьих, покатаешься по стране за счет общества и с сохранением зарплаты. В-четвертых, премии. Конечно, серьезные премии забирают себе сами киты. Тваржинскую, например, наградили туристической путевкой в США. Но кое-что и нам перепадает. Рекомендации я тебе организую. Тематику возьми подальше от политики и идеологии. Ты же логик, так что бери кибернетику, современное естествознание, космические полеты. Для начала получишь готовые разработки для лекций. За неделю поднатаскаешься. Я тебе дам список литературы. Просмотришь — любого академика по этой части за пояс заткнешь. У меня был комичный случай, когда я начинал свою деятельность по этой линии. Я ездил сначала по колхозам и деревням с лекцией о космических полетах. А по дороге меня перехватили военные, привезли в воинскую часть и попросили прочитать эту лекцию для командного состава части. Судя по тому, что зал битком набился офицерами, часть была серьезная. Воображение у меня разыгралось, и меня понесло. Успех был фантастический. Часа четыре они меня не отпускали. И что самое удивительное, я им, оказывается, с легкостью выдал такие сведения о новейшем ракетном оружии, которые у них считались сверхсекретными.
Предложение Качурина меня изрядно заинтриговало. Я решил непременно реализовать его. Тем более, правление общества у меня под боком. Но дни шли за днями, и я об этом деле как-то позабыл. А Качурин почему-то мне не напоминал об этом. Недавно я узнал от Учителя, что попасть в это общество не так-то просто. Его, например, не приняли. И этот соблазнительный источник заработка и развлечений остался для него недостижимым. Вступай в партию, сказал он, защищай диссертацию, сделай пару параграфов в книжку Петина, и тогда тебя возьмут с радостью. Тогда ты для Них будешь свой. А пока... К тому же борода. Кстати, на кой сдалась тебе эта дурацкая борода?!
Жалоба Неудачника
О судьба! Молю тебя, будь ко мне милее!
Для чего ты мне дала опыт Галилея?!
Для чего мне Канта ум, Свифтова сатира?!
Для чего размах Данта, глубина Шекспира?!
Забери обратно! Дай лучше мне нахальства,
Чтоб вертеться на виду высшего начальства.
Еще лучше, если ты вдаришь прямо в точку,
То есть выдашь в жены мне высшей сферы дочку.
А за это я тебе, силы не жалея,
Если надо, помогу срезать Галилея;
Научу, как засорить чистый разум Канта;
Узкой щелкой обернуть взгляд широкий Данта;
Как до пошлости свести Свифтову сатиру;
К нам на службу привести самого Шекспира.
И опять о войне
По западному радио выступил известный диссидент и сказал, будто новая мировая война уже началась. Идиот! Если бы эта война началась, смог бы он давать это интервью?! Согласно самому определению понятия «мировая война» мировой войной является такая, в которой принимают участие ведущие страны мира, причем — всей мощью своих вооруженных сил и всей мощью государства вообще. Если бы новая мировая война началась, некому было бы спрашивать о том, началась она или нет, некому было бы отвечать на этот глупый вопрос; бессмысленно было бы спрашивать и тем более отвечать. Всякого рода войны, происходящие постоянно в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии и других местах, суть явления обычной, будничной жизни больших скоплений людей. К новой мировой войне они никакого отношения не имеют. И не перерастут в нее. Мировая война начнется внезапно, возможно — в самый мирный период. Кто начнет ее? Вероятнее всего — мы. Причем не обязательно потому, что почувствуем свое превосходство. Более вероятно, что ринемся мы в эту авантюру от неуверенности, рассчитывая одним махом решить все свои практически неразрешимые проблемы. Каков будет исход войны? Трудно сказать. По-моему, победит та группа стран, руководители которых уже сейчас придерживаются следующих принципов. Судьба населения
не играет роли. Того, что уцелеет, будет достаточно для восстановления численности населения через несколько поколений. Главным оружием в войне будет, как всегда, рядовой солдат. Но на сей раз — солдат, снабженный средствами защиты от современных видов оружия, достаточными на одну операцию. Для наших руководителей приведенные принципы — дело традиционное и привычное. Но больший интерес представляет другой вопрос: кто лучше сумеет воспользоваться результатами войны? Считается, что больше шансов уцелеть имеют народы Азии, Африки и Южной Америки. Но уцелеть — еще не значит воспользоваться итогами войны. После разгрома ведущих стран Запада (если даже они победят, они все равно будут разгромлены) все эти уцелевшие народы передерутся между собою и начнут очень быстро деградировать. Их нынешний прогресс не имеет внутренних необходимых источников, он вторичен по отношению к прогрессу в странах Запада. Итогами войны так или иначе лучше воспользуются народы стран с более высокой цивилизацией и более высоким творческим потенциалом, то есть стран Запада. Какой бы оборот ни приняла война, она не изменит соотношения сил в мире принципиальным образом. Но для Советского Союза ситуация ухудшится. Он имеет больше шансов на победу мирным, а не военным путем, то есть путем проникновения в страны Запада, дезорганизации их, провоцирования беспорядков и трудностей.Обличитель
Около приемной Президиума Верховного Совета меня остановил Обличитель. Он сказал, что мы давно не видались, что он заходил несколько раз в институт, но меня не нашел. Я сказал, что временно подключен к спецгруппе при директоре, что очень много работы, что большую часть времени сижу в библиотеках. Он предложил мне заглянуть в приемную. Я отказался, но он все-таки заволок меня туда почти силой. В приемной толпилось множество народу. Видишь, сказал он. Ну и что, пожал плечами я. Эх ты, а еще ученый, сказал он. Пойдем, я провожу тебя до твоей богадельни и изложу одну идею.
В одной только Москве, говорил Обличитель, есть куча учреждений, около которых околачиваются всякого рода жалобщики. Жалобщики самые разнообразные. Один жилье никак получить не может, у другого с пенсией непорядок, третий... Но есть личности весьма любопытные. Они жалуются на непорядки в учреждениях, в колхозах, на заводах. Жалуются на злоупотребления властей, на несправедливые суды, на то, что их уволили за критику начальства и т.п. Некоторые из таких жалобщиков ходят сюда годами. Время от времени их забирают, высылают, сажают в сумасшедшие дома и тюрьмы. Но они снова через несколько лет приходят. На их место приходят новые такого же рода. Я пригляделся, со многими познакомился. Картина получается жуткая. Безобразия повсюду творятся вопиющие. Люди недовольны. Но помалкивают. И лишь немногие из них заболевают этим делом. На них, разумеется, обрушиваются удары начальства и карательных органов. И сами трудящиеся, интересами которых заболели эти несчастные единицы, тоже обрушиваются на своих защитников. И все-таки они появляются с неумолимой закономерностью. Сколько ни существует, например, эта приемная, не было дня, чтобы здесь не собралось должное количество жалобщиков. Причем с каждым годом увеличивается процент жалобщиков по социальным проблемам — увольняют за критику с работы, преследуют за религиозные убеждения, сажают в сумасшедшие дома за выход из комсомола и из партии и т.п. Так вот, у меня возникла идея...
Идея Обличителя прочно засела мне в голову. Закруглив свои «дела» в институте, я вернулся домой, завалился на свою новую тахту (где Она теперь?) и стал обдумывать идею Обличителя.
— Этот Обличитель не такой уж псих, как мне казалось, — сказал я, глядя в грязный потолок. — Да, давно пора ремонтировать комнату. Во что это обойдется? Подождет! Нет, он не дурак, этот Обличитель! Оппозиционное рабочее движение! И где? В стране, где по идее вся власть принадлежит рабочим!
— Все-таки пролетариат, — захихикал Маркс. — Никуда от него не денешься! Ты думаешь, я от хорошей жизни пришел к диктатуре пролетариата?!
— Крестьян тоже надо подключить, — серьезно сказал Ленин, — беднейших, конечно, середняка...
— Никаких беднейших крестьян давно нет, — сказал я. — И середняков нет. И вообще, теперь крестьяне — те же рабочие, только в деревне. Зарплату чуть ли не все получают. Копеечную, но зарплату.
— Они имеют приусадебные участки, — не сдавался Ленин. — Им живность всякую разрешили...
— Участки, — крушил я железную ленинскую логику, — от бедности. Если повысят зарплату, участки отберут. И вообще, если бы не участки, то с голоду загнулись бы. И живность,им разрешили временно, поскольку жрать нечего. Это все плоды твоей идиотской политики в деревне...
— Все равно надо подключить трудящихся, работающих в деревне и именуемых крестьянами, — твердо заявил Ленин.
— Неплохая идея, — сказал Маркс. — Чего ты споришь?
— А я не спорю, — сказал я. — Я из принципа. Но какова идея! Какой шум на Западе подымут!
— Вшивая идея, — сказал Железный Феликс, — шум подымут, но ненадолго. Не поверят. И раскусят скоро, что это — липа.
— Почему же липа?!
— Да потому, что твой Обличитель — нормальный псих. И жалобщики большинство — психи. И вообще, это — чисто статистические отходы, а не рабочее движение. Рабочих среди них — кот наплакал.