Желтый дом. Том 1

Ты это серьезно? — поинтересовался МНС, когда они с Учителем покинули Добронравова. А черт его знает, сказал Учитель: Может быть, и серьезно. А может быть, чистая беллетристика. Но честно признаюсь, и мне иногда хочется бить стекла в магазинах и резать сиденья в метро.

Секс и революция

После ученого совета были проведены заседания всех отделов института, затем — секторов, затем — творческих групп. Параллельно прошли партийные, комсомольские и профсоюзные собрания на всех уровнях, начиная с общих и кончая секторскими (или, наоборот, начиная с секторских и кончая общими). При этом были подытожены достижения, вскрыты недостатки, намечены перспективы, взяты обязательства, — короче говоря, было сделано все то, что должен в таких случаях делать здоровый и политически зрелый советский коллектив. Наметили авторский коллектив, составили план и проспект монографии, обсудили их на заседаниях групп, секторов, отделов, дирекции, партбюро и ученых советов. Отчитались в проделанной работе перед райкомом, горкомом и ЦК. И... и забросили, поскольку ЦК поставил перед институтом новую, более важную задачу. Барабанова уволили. Лысому грузину объявили выговор по партийной линии с занесением в учетную карточку. Антисемита Ежова засекли в порочной связи со своим аспирантом из Азербайджана, но он оправдался тем, что якобы хотел проверить, не сделал ли его ученик обрезания. Вирусик разнесла по институту новую сплетню: институт будет готовить коллективную монографию о философском значении книги Леонида Ильича «Целина». И эта сплетня, как и многие предыдущие, подтвердилась. Митрофан Лукич лично вызвал директора и секретаря партбюро в ЦК и имел с ними часовую беседу на эту тему.

Послание Реформатору

Что касается реформы —

Это только для проформы.

А для сути дела тут

Был, и есть, и будет кнут.

Ответ Реформатора

В моей реформенной затее

Вы не поняли ни шута.

Я, за реформу ту радея,

Ждал укрепления кнута.

Беседа в КГБ с родителями МНС

Сот. Это — не допрос, а беседа. Прошу вас понять нас правильно. Мы хотим помочь вашему сыну. Нет, пока нет оснований привлекать его к ответственности. Но должен вам откровенно сказать, его связи и некоторые поступки выглядят довольно сомнительно, если не сказать более. К сожалению, я не могу вам сказать конкретно, что мы имеем в виду. Пока идет следствие... Сами понимаете...

Род. Конечно понимаем. Все, что от нас зависит, мы...

Сот. Расскажите о нем. О характере. О друзьях. Об интересах. О странностях в поведении. В общем, обо всем.

Род. Он был очень хороший мальчик. Добрый. Послушный. Может быть, даже слишком. Беззащитный какой-то. Его всякий мог обидеть. Его обижали даже дети на три-четыре года моложе. Мы много раз говорили ему, чтобы сопротивлялся, давал сдачи. Но ничего не вышло. Учился он прекрасно. Очень к математике был способен. Стихи хорошие писал. Странности? Трудно сказать. Задумчивый был. Бывало, часами неподвижно сидит. Глаза открыты, а будто не видит тебя. Никогда ни с кем не спорил. Только усмехался и пожимал плечами. Странности? Конечно же. Он очень способный, а диссертацию защищать не хочет. Хотя экзамены давно сдал. И публикаций достаточно. А хочет почему-то. Конечно странно. Все защищаются он... Его школьный товарищ уже доктором стал. Правда, физик. Там быстро докторами становятся. Но кандидатскую-то...

Сот. Почему вы раздельно живете?

Род. Это он захотел. Говорит, так нам спокойнее.

Сот. Что он имел в виду?

Род. Так, вообще.

Сот. А почему он до сих пор не женат?

Род. Сейчас многие молодые люди не хотят вообще жениться.

Сот. Он здоров?

Род. У него были знакомые девушки. Он красивый мальчик. Женщинам нравится. Очень современный. Два языка знает.

Сот. Это хорошо. Важно, чтобы он этими языками пользовался разумно.

Род. Что вы хотите сказать? Связи с иностранцами?

Сот. Я попрошу вас сесть вот здесь и подробно записать все, о чем говорили. И постарайтесь припомнить еще подробности о том, что вам показалось странным в его поведении.

Совещание в КГБ

Итак, сказал руководитель оперативной группы, связь МНС с «Рабочей группой» подтверждена. Арестованные члены группы опознали его. Установлено, кто скрывается под кличками Террорист, Поэт и Она. Идентифицировать Маркса, Ленина, Сталина, Железного Феликса, Берию и Его пока не удалось. Не исключено, что Он и является главной фигурой. Надо особое внимание обратить на...

Беседа с МНС на Малой Лубянке

Сот. Знакомы ли вы с ... ? Где и при каких обстоятельствах познакомились? Как часто встречались? Характер встреч?

МНС. Знаком. Познакомился в институте. Его ко мне направил Ученый Секретарь. Человек этот психически ненормальный. Интересовался проблемами индивидуального террора. Потому я и прозвал его Террористом. С этим он и сидел в психиатрической больнице, кажется в Белых Столбах. В институт он приходил довольно часто. Я от него скрывался, но не всегда удачно. Однажды он даже домой ко мне заявился.

Сот. О чем вы разговаривали? Каковы были его намерения?

МНС. Он же психически больной. О чем мы говорили, запомнить невозможно. Вздор всякий.

Сот. Не собирался ли он организовать покушения на руководителей Партии и Правительства?

МНС. Не знаю. Он же больной.

Сот. В свое время вы заказывали в научном кабинете литературу по проблеме индивидуального террора. Зачем это вам потребовалось?

МНС. Я должен был беседовать с посетителями такого рода, читать их рукописи, писать заключения. Поэтому мне приходилось читать и просматривать гигантское количество литературы всякого рода. Полистайте книгу заказов в научном кабинете, сами увидите.

Сот. Есть сведения, что вы обсуждали с Террористом проблему покушения на Председателя КГБ. Могло это иметь место в какой-либо форме, хотя бы в шуточной?

МНС. Я пока еще не сошел с ума.

Сот. Отвечайте на вопрос.

МНС. Никакого обсуждения такой проблемы не было. Возможно, он молол какой-то вздор в этом духе, когда я пытался его выпроводить. Но я не вслушивался в его слова. Я вообще иногда отвлекаюсь от того, что говорится кругом. Сосед мог что-то услышать и досочинить.

Сот. Почему вы думаете, что это Сосед?

МНС. Больше некому.

Сот. Мы беседовали с Террористом (он находился на принудительном лечении). Он утверждает, что неоднократно обсуждал с вами планы террористических актов, в том числе — планы покушения на Председателя КГБ и взрыва Кремлевского Дворца съездов.

МНС. Он же больной. Показания психически больных не имеют юридической силы.

Сот. Это нам известно. Потому мы с вами пока дружески беседуем. Сегодня он больной, а завтра может быть признан вменяемым, как это произошло с другим вашим подопечным.

МНС. Почему же подопечным?

Сот. Я шучу. Скажите, а вам не кажется немного странным, что вокруг вас сложилась группа таких больных?

МНС. Нет. Наш институт особого рода. И его осаждают специфические шизофреники и параноики, помешанные на социальных проблемах, на политике. А я имел с ними дело по обязанности.

Сот. Скажите, а кто такие Маркс, Ленин, Сталин, Железный Феликс, Берия?

МНС. Простите, я не понимаю вас. Надеюсь, я не на зачете по философии и истории КПСС?

Сот. Нет, конечно. Ну, на сегодня хватит.

Из рукописи

Возьмем такой случай, причем далеко не гипотетический. На уровне ЦК (и тем более — Политбюро) априори считается, что диссиденты — уголовники, сумасшедшие или агенты западных разведок. Заметьте: считается априори. Это — идеологическая установка. Наше общество считается воплощением всех добродетелей, и то, что делают диссиденты, не может быть ничем иным, кроме как клеветой, сумасшествием, вражескими диверсиями. Всякий иной взгляд тут исключен. Причем такая установка — не коварство умных людей, понимающих истинную суть дела, а твердое убеждение выживших из ума маразматиков. Это настоящая идеология.