Жёлтый фонарь, или Ведьмы играют честно!

Не могу поверить, что очень скоро все закончится. Все! Не будет больше девчонок на танцах, их злых родственников, не будет посиделок с друзьями в кабаке «Сладкий сон», не будет бабушкиных наставлений… Меня не будет!

А, да что ж это такое? Лишь отчаяния мне не хватало… Хрен дождетесь, длинноухие!

Прости, Маша, но я тебя разобью. Это не прихоть, нам с сестрой нужна помощь. А наследному принцу уже вряд ли кто поможет… И Генту… Ах-хах! Ты что, небьющийся шар?! Больно же, зачем отскакивать по зубам? Ой, Маша, я уже вижу, что ты не сама по себе прилетела… Разбейся же, разбейся! Появится бабушка, всех разметет… А-а-а, что вы делаете?! Маша, разбивайся!

***

Рена

Привет, Зет! Мне кажется, имя Зеленый блокнот, как я тебя называла раньше, слишком обыденное. Прости, что записывала в тебя всякую гадость. Теперь ты мой единственный спутник в этом огромном чужом лесу. В Странном Лесу…

Темнеет. Скоро совсем ничего не будет видно, а у меня даже «светляка» нет. И карандаш порядком истерся, только где ж здесь взять нож для заточки?

Эх, о чем я думаю? Впрочем, мысль о каком-нибудь оружии вполне дельная. Правда, мой гномий кинжал пропал вместе с братом…

Итак, я одна. В стране не-людей. Без оружия. Да обо мне впору легенду складывать!

Так, не плакать! Еще немного светло, карандаш можно обгрызть – значит, нечего раскисать, иначе никто и никогда не узнает, что случилось с наследным принцем, гартонцем и Нявом. А так запишу все, положу тебя, Зет, в дупло какого-нибудь дерева, и, возможно, спустя лет сто чья-то любопытная рука нашарит под слоем древесной трухи труху бумажную…

Нет, так нельзя! Я ведь пока еще жива!

Пока еще…

Итак, сегодняшний день. Надеюсь, он не станет для меня последним.

Когда Гент вдоволь натренировал моего братца (тому пришлось применить все умения, чтобы гартонец согласился – для первого раза неплохо), мы с Арголином заканчивали складывать походные сумки. Как ни странно, Его Высочество без ропота согласился нести свою часть. Получилось четыре заплечных мешка (мы их нашли среди вещей наследного принца), куда я впихнула всю имевшуюся в наличии провизию (не очень много, к сожалению), лекарские препараты, по две смены белья для каждого, немного запасной одежды, пару легких одеял, три фляги с водой и Шарика.

– Не надорвешься, сестренка? – насмешливо поинтересовался Няв, приподнимая мешок.

– Вообще-то этот – твой, – парировала я, примериваясь, удобно ли будет нести свою сумку (небольшую, безразмерную, но не безвесную) в руке или лучше перебросить через плечо.

Гент тем временем бесцеремонно распотрошил один из мешков. Судя по удивлению, возникшему на его лице, он предполагал увидеть там точно не остатки окорока и солонину. Странно, он что, думал, мы впихнем туда парадное одеяние Его Высочества, состоящее из восьми предметов, не считая ритуальных украшений? Несколькими скупыми движениями гартонец вернул все в первоначальное состояние и направился к следующей «жертве».

– Зачем это он? – округлил глаза Арголин. – Мы же все сделали!

Брат хмыкнул, я тоже не удержалась от усмешки. Как пояснить принцу: для гартонца все, что не воин, приравнивается к женскому, то есть абсолютно бестолковому, полу, и какой-то наследник короны – не исключение? Пусть пересматривает, если охота.

– Рена, – с намеком начал Няв, – ты хотела мне что-то рассказать…

– Что? – Между нами вклинилась любопытствующая мордашка Его Высочества.

Я скорчила страшную мину, брат понял этот предупреждающий знак и от дальнейших расспросов воздержался. Ничего, мы еще успеем обсудить создавшееся положеньице. А принц, потеряв способность пакостить с помощью магии, стал неотличимым от обычного подростка. Вот что власть с людьми делает!

Наконец Гент закончил возиться с тремя мешками (к моей ноше он все же не полез), и мы отправились в путь. Направление – запад с легким уклоном на север. Скорость… Ох, о скорости лучше умолчать, и причиной тому оказались отнюдь не мы с Его Высочеством.

Гартонец в лесу был впервые. Няв аж раздулся от гордости – несмотря на то, что веллийские дубравы выглядели кустарником по сравнению с этим лесом, он однажды побывал в походе с ночевкой и считал себя опытным «лесовиком».

Через пару сотен чешов² могучие стволы деревьев расступились, открыв огромную поляну площадью около пяти веллийских полей³.

– Какой сенокос! – восхищенно воскликнул Няв, ступив в мягкую траву высотой до пояса.

– Замри, дурак, – прошипел Гент, коротким движением сбрасывая поклажу и падая на землю. – Ложитесь!

Арголин послушно плюхнулся рядом, я, находясь еще под сенью крон, юркнула за ствол ближайшего дуба, а брат как стоял, так и сел.

– Медленно отходим назад, – шепотом распорядился гартонец, в котором вдруг проснулся дух лидера.

Когда мужская часть команды оказалась рядом со мной, наследный принц не удержался от любопытства:

– А кто это?!

– Лешие, – буднично ответил Гент. – И кикиморы.

Его Высочество осторожно выглянул из-за ствола, заработав подзатыльник (к слову сказать, за этим «деревцом» десяток лошадей можно было спрятать).

– Жить надоело, так об остальных подумай! – неожиданно набросился на него гартонец. – Понемногу двигаемся назад, забирая влево…

Он поднялся, легко забросил на плечо мешок и рушил в указанном направлении. Арголин хвостиком последовал за ним.

– Какие они? – Я схватила Нява за руку.

– Не успел рассмотреть, – с сожалением признал брат.

Весь его вид выражал жадное любопытство.

Рех⁴ дернул меня предложить:

– Давай хоть одним глазком?..

Естественно, Няв с энтузиазмом согласился.

Итак, лешие. Описать их можно одним словом – мужики. Вернее, мужички – мелкие, ростом около двух чешов, заросшие коричневой щетиной, с длинными, заплетенными в десятки косичек волосами. Одетые в простую одежду из небеленого полотна, они споро выкашивали траву на поляне. Кикиморы вилами разбрасывали будущее сено для лучшей просушки.

Кикиморы отличались от леших двумя чертами – не имели щетины и, похоже, были женского пола. Ах, нет, это всего лишь лешихи! Кикиморы не работали – ходили по покосу, выбирая из трав какие-то веточки-листики. На голову выше самого рослого лешего, худющие, словно высушенные, с грязно-зеленого цвета кожей, лысые и пупырчатые, они показались мне отвратительными! Рассказывают, что когда люди и не-люди еще жили рядом, болотные хозяйки часто заманивали в свои угодья путников. Да, такая заманит… ох, снова не то! Похоже, это мужская часть кикиморьего племени. А женская вполне милая. Для кикимор. Кудрявые зеленоватые волосы, улыбчивые мордашки, цветные платья, венки на головах – по крайней мере, отвращения они не вызывали. Или это во мне говорила женская солидарность?