Желтый саквояж
Шрифт:
– Пане поручнику, своя земля даёт силу, – словно убеждая самого себя, ответил Остап.
– Согласен, – вздохнул Зенек и немного помолчав, сказал: – А я, признаться, было подумал, что вы с той дивчиной куда-то собрались. Я ж тебя на перроне засёк и уходить начал, а ты там, у вагона, вроде как столбом встал…
– Вы что, и её заметили? – от неожиданности Остап даже привстал на постели.
– Конечно заметил, – Зенек чуть подвинулся. – Между прочим, она и правда красивая.
– Красивая, – согласился Остап и с плохо прикрытой горечью заметил: – Вот только дороги у нас разные…
– Про дороги это ты верно. Завтра
Райотдел НКВД размещался в старинном монастырском здании, почему-то выстроенном полукругом, и это было заметно даже внутри помещения. Во всяком случае, начальнику так казалось и каждый раз, усаживаясь за свой стол, он внимательно смотрел на простенки, пытаясь на глаз определить кривизну.
Скорее всего, таким образом начальник просто слегка расслаблялся, чтобы хоть как-то уменьшить напряжение от навалившейся работы. Хлопот было предостаточно, как говорится, и в окно глянуть некогда, а потому начальник, бросив рассматривать стенку, повернулся к помощнику, сидевшему напротив.
– Ну как, наблюдение на Яблоневой дало что-нибудь?
– Нет, – помощник отрицательно покачал головой. – К сожалению, пока ничего.
– С пани Ковальской хоть говорили?..
– Конечно, говорили, – с готовностью подтвердил помощник и для убедительности добавил: – Обстоятельно.
– Ну-ну… – хмыкнул начальник и вроде как самому себе сказал: – Сначала польского офицера упустили, а теперь, значит, воздух руками ловим…
Какое-то время начальник думал, постукивая по столу пальцами, а потом спросил:
– А по этому саквояжу жёлтому, есть что?
Помощник как-то виновато посмотрел на начальника, а потом сокрушённо вздохнул:
– И тут нет ничего. Пусто…
– Работнички наши… – Начальник ругнулся вполголоса и потребовал: – Докладывай тогда, что есть?
– Тут такое… – оживился помощник. – Если им верить, всё с письма началось. Я это письмо у Ковальской забрал. А там её брат пишет, что, мол, наше всё при нас. Ну, я, конечно, ту пани спросил…
– Ну и что она сказала? – начальник перестал барабанить пальцами по столу.
– Мелочь разная. Бумаги личные. Может, золота трошки.
– Трошки, говоришь? – фыркнул начальник. – А почему трошки?
– Да не было у них ничего такого. Ни денег, ни чего прочего. Ни у её брата, ни у этого Зенека.
– Так… – начальник задумался. – А следователь что говорит?
– А то, что упёрся этот Иванчук, – помощник развёл руками. – Одно твердит: знать ничего не знаю, а поляк вроде уверял, что в саквояже какие-то бумаги были.
– Бумаги? – сразу заинтересовавшись, переспросил начальник. – Может, документы какие?
– Может, – согласился помощник. – Только толку от них? Если документы, то военные. Карты там или приказ какой…
– Ну да, ну да… – начальник сокрушённо вздохнул и заключил: – Война-то, она давно кончилась.
Он снова забарабанил по столу, а помощник, выждав немного, осторожно поинтересовался:
– Ну а с этим Дмитром Иванчуком что делать? Не выпускать же его в самом-то деле…
– Чего так? – начальник с удивлением посмотрел на помощника. – Открылось что?
– Конечно, есть кое-что, – сразу оживился помощник. – Только с другой стороны.
– Выкладывай.
– Тут такое дело
нарисовалось. Иванчук же заявил, что в КПЗУ состоял, а как оно выяснилось, при аресте в полиции подписку дал на сотрудничество.– Во как! – во второй раз выругался начальник. – Правильно нам установку на счёт местных кадров дали… Люди, которые здесь, они ведь того… Со всячинкой.
– Не только это, – помощник весь подобрался. – Брат его Иванчук Остап, по всему выходит, с националистами связан, а там, похоже, и с немцами.
– Да, интересная цепочка получается, – согласился начальник и, подумав, решил: – Значит, разработку продолжить надо. Ты сориентируй следователя.
– Уже сделано, – кивнул помощник. – Опять же и поляк тот каким-то боком тоже причастен.
– Да, кстати, о поляках, – вспомнил начальник. – Что там у тебя по Баеву урочищу?
– Наблюдение ведётся.
– И что дознались? Активная группа?
– Нет, – твёрдо ответил помощник. – По имеющимся данным, их там человек семь-восемь. Скрываются в лесу.
– Связи установить удалось?
– Связи, я думаю, ясные. Осадники. Больше, судя по всему, некому. Но конкретного пока ничего. Может, просто вояки. Из тех, что за кордон не пошли. Тихие уж больно.
– То-то и оно, что тихие… Ты дай команду, пусть родственные связи проверят, а с осадниками мы разберёмся, – и начальник снова застучал пальцами по столу…
Ярко-красный петух, сидевший на ограде усадьбы отца Теофила, самозабвенно закукарекал, и Змий, только что прибывший на центральную явку, пошутил:
– Во крикун горластый, не иначе как Советам докладывает, что мы здесь…
Встречавший его представитель Провода Беркут шутку принял и в тон отозвался:
– Само собой, сигнализирует, однако у нас тут строго, враз на сковороду…
И петух, словно уразумев грозившую ему кару, мгновенно умолк, понимающе похлопал крыльями и, слетев с ограды на землю, принялся важно расхаживать по двору. Змий с Беркутом переглянулись и, посмеиваясь, направились в дом.
В гостиной, обставленной на городской лад, их встретили сам хозяин, священник местной церкви отец Теофил и ещё один человек, скромно сидевший несколько в стороне от по случаю прибытия таких гостей богато накрытого стола.
Когда Змий и Беркут вошли, сидевший в стороне незнакомец встал и представился:
– Тарас. Прибыл из Львова.
Церемония знакомства была предельно сжатой, никто из собравшихся ничего личного о себе не сообщал, а отец Теофил, на правах гостеприимного хозяина немедленно засуетился:
– Прошу, панове, прошу… – и начал придвигать ближе к столу лёгкие венские стулья.
Причина, заставившая собраться здесь у отца Теофила сразу трёх проводников ОУН [111] , была достаточно весомой. Общее восстание, имевшее целью создание «вильной Украины», планировавшееся на сентябрь 1939-го и плотно увязывавшееся с началом польско-немецкой войны, было отменено. Вдобавок наметившееся сотрудничество между Германией и СССР ставило под вопрос дальнейшее развитие событий, и на местах ждали чётких указаний.
111
Руководителей организации украинских националистов.