Желтый саквояж

– Пане Зенек, я вижу, вы меня помните. Меня зовут Остап, а до вас я по делу моего брата Дмитра. Я извиняюсь, – Остап вежливо поклонился, – но мы все просим вас, если, конечно, пан согласен, забрать заяву. Вы не бойтесь, мы всё видшкодуемо [85] , що б там ни було, мы коней продадим, хату, все…

– О чём это вы говорите? – искренне удивился Зенек. – Какое ещё такое заявление?

– Та про той, той… Чи чемайдан, чи саквояж, какой Дмитро вроде забрал. Мы всё прикинули, и вышло, кроме вас, некому скаржитысь [86] . Вы только скажите, что там було в том чемайдане, и мы все видшкодуемо, поверьте…

85

Возместим.

86

Жаловаться.

– Это что я пожаловался?.. – искренне удивился Зенек. – Куда я мог жаловался?

– Ну в полицию, чи той, у милицию…

– А она тут при чём? – рассердился Зенек.

– Так Дмитра ж, брата, прямо в селе заарестовали… Меня тоже хотели взять, но я втик. От мы и решили, что всё через тот ваш чемайдан…

– Так вот в чём дело, – наконец-то Зенек всё понял. – Нет, уважаемый, можете мне поверить, никуда я не жаловался.

– Тогда выбачайте [87] , пане, выбачайте, – несколько суетливо стал извиняться Остап и неожиданно предложил: – Хотите, я вам ваш пистолет верну?

87

Извините.

– Погодите-ка, – догадался Зенек. – То не вас, случайно, у базара поймать пытались?

– Так, пане, то я тикал, – нахмурился Остап.

– Понимаю… – Зенек задумался. – Ну вот что, уважаемый. То дела ваши. А я вас не знаю, и вы меня. А что касается пистолета, то его вообще никогда не было. Вот так, и на этом прощайте.

Зенек коротко кивнул и, обойдя стоявшего на пути парня, решительно зашагал к выходу. А Остап так и стоял на месте, пока кто-то не тронул его за плечо. Остап инстинктивно дёрнулся, но обернувшись, облегчённо вздохнул:

– То вы, друже Змий?.. Звидки? [88]

– Случайно… – ушёл от ответа Змий и, зачем-то осмотревшись по сторонам, быстро спросил: – Ну?.. Как?

– Ничего, – пожал плечами Остап. – Никуда не обращался. А про той саквояж, чи про то що там було, ни мур-мур…

– То, что он никуда и не думал жаловаться, понятно, – холодно усмехнулся Змий и поинтересовался: – А как на своего ВИСа зреагував? [89]

– Не чув, не був, не було…

88

Откуда.

89

Отреагировал.

– Ладно, зайдём с другой стороны, – заключил Змий, и в его глазах промелькнул хищный блеск…

* * *

Сгорая от нетерпения, Зяма топтался на месте и преданно посматривал на следователя НКВД, который, сидя за столом, неспешно перебирал какие-то бумажки. Наконец он оторвался от своего занятия и его вгляд упёрся в Зяму.

– Товарищ Кац, надеюсь, вы понимаете, как это важно?

– Да, – Зяма инстинктивно сглотнул слюну.

– Тогда приступим, – вздохнул следователь и, хлопнув по столу ладонью, гаркнул: – Давай!

Дверь тотчас раскрылась, и конвоир довольно бесцеремонно втолкнул в комнату заметно осунувшегося Дмитра. Следователь какое-то время смотрел на арестованного, а потом сухим, нудноватым голосом произнёс:

– Начинаем очную ставку. – Следователь поглядел на Зяму: – Товарищ Кац, вам знаком этот человек?

– Так, – с готовностью ответил Зяма. – Я его видел.

– Где? Когда? Расскажите подробно, – потребовал уточнить следователь.

– Он вместе с Остапом, ну тем… На подводе ехал… А когда? – Зяма подумал. – Та за пару дней до того, как наши пришли.

– Понятно… – следователь что-то старательно записал в протокол и обратился к Дмитру: – А вы, подследственный, знаете этого человека?

– Нет, не знаю, я его, пане-товаришу, ей-бо, не знаю… – отрицательно замотал головой Дмитро.

– Ну как же так? Сразу и не знаю? – укоризненно заметил следователь. – Человек вам сказал, как где и когда вас видел, а вы говорите, что не знаете.

– Я вам, пане-товаришу, правду кажу, – пожал плечами Дмитро. – Так, приезжали мы с братом в город. Так, крутился он возле кнайпы, той что на въезде, да, это я помню, а кто он, сказать не могу, не знаю.

– Хорошо, пусть так, – согласился следователь. – Но вот свидетель утверждает, что ваш брат приезжал, чтобы вступить в польское войско. Это так?

– Так, – кивнул головой Дмитро. – Только откуда он про то знает, мени невидомо.

– Смотри, какой упрямый… Всё подтверждается, а почему, сказать не может… – Следователь всё записал и повернулся к Зяме: – Скажите, свидетель, три дня назад вышеупомянутый Остап обращался к вам за помощью по факту ареста своего брата?

– Ну, ясное дело! – чуть не подпрыгнул Зяма. – Подходит ко мне и говорит: «Помоги», – а я…

– Достаточно, – остановил Зяму следователь. – Вы подтверждаете, что именно это стало главной причиной перестрелки с отрядом правоохранительных органов?

– Так об этом же весь город знает! – Зяма сорвался с места и подскочил к столу. – Да вы моих товарищей спросите!..

– Не горячитесь, свидетель, не надо… – следователь подсунул Зяме протокол. – Вот тут подпишите, и свободны.

Зяма ещё с полминуты зачем-то топтался у стола и только потом вышел, сохраняя на лице выражение исполненного долга. Следователь долгим вглядом отчего-то посмотрел ему вслед, вздохнул и, обращаясь к Дмитру, сказал:

– А с вами, подследственный, мы разговор продолжим, потому как для нас справедливость первое дело. – Дмитро сразу дёрнулся, но следователь предостерегающе поднял руку. – Не надо, подследственный, не надо. Я уже много слышал, теперь послушайте вы.

Следователь сделал длинную паузу, потом взял со стола лист бумаги и, чётко произнося каждое слово, начал читать:

– Гражданка Секлета Ващук, соседка подследственного, говорит, что видела, как к Иванчукам приходил какой-то человек. Потом произошла драка, и она слышала, как требовали вернуть какой-то саквояж. – Следователь аккуратно сложил листок в папку и посмотрел на Дмитра. – Ну а на это ты что скажешь?

– Так, пане-товаришу, тут така справа [90] вышла, – Дмитро как-то сразу успокоился и принялся обстоятельно рассказывать: – Я до дому вертався, ну как ещё война была. А у дороги самолёт сбитый горит. Я туда. А там лётчик пораненный. Просит: «Письмо передай». И помер…

– Да саквояж-то тут при чём? – нетерпеливо перебил Дмитра следователь.

– Так после той поляк заявился и вымагаты [91] почал: «Отдай ему якогось жовтого чемайдана». Пистолем грозил…

90

Такое дело.

91

Требовать.