Желтый саквояж
Шрифт:
– Вот когда будут, тогда и поговорим.
Вроде как в шутку Рива оттолкнула ухажёра и оценивающе глянула на него. Конечно, со своим типично еврейским носом, пейсами и розовой гузкой рта, Зяма не шёл ни в какое сравнение с Остапом, однако с чисто женской предусмотрительностью Рива терпела его приставания и потому сказала:
– Отпусти… Меня дядя ждёт.
И словно в ответ на эти слова из глубины помещения донёсся раздражённый оклик хозяина:
– Рива!.. Ты где там застряла?
– Я тут! – немедленно отозвалась девушка и ящеркой выскользнула из-под лестницы.
Владелец кнайпы Моисей Шамес, пожилой седеющий здоровяк,
– Что, снова тот шлимазл [20] приставал?
– Ну, – подтвердила Рива и изящным жестом откинула с лица выбившуюся из причёски густую прядь тёмных волос.
– А ты что, думаешь в окно не видно, с кем ты приехала? – весело подмигнул Риве дядя. – Кстати, чего это твой гимназист опять в город наладился?
19
Оцинкованный прилавок.
20
Неудачник.
– Он, дядя, уже студент политехники, и не мой совсем, – вздохнула Рива. – А в город приехал оттого, что теперь до войска вступать собирается…
– М-да, до войска… – Дядя звякнул о шинквас очередной кружкой. – Ну, дай бог, офицером станет…
– Офицером? – вскинулась Рива. – А я… Я кто? Обычная жидовка из кнайпы! И потому всякий Зяма, у которого ничего нет, кроме пейсов, позволяет себе лапать меня при каждом удобном случае, а ты, дядечка только косишься по сторонам, чтоб никто ничего не сказал и не подумал!
– Тихо ты! Тихо… – замахал на неё полотенцем Мендель. – Всё будет хорошо. Я тебе обещаю…
Внезапно Шамес оборвал в самом начале свой коронный монолог и заглянул в полуоткрытую форточку. За окном пронеслось несколько автомобилей, где кроме пассажиров виднелись наваленные кучей чемоданы, а чуть позже следом прогрохотал военный грузовик в сопровождении уланского патруля.
– Так, похоже, эти уже из-под самой Варшавы, – протянул Шамес и повернулся к Риве: – Деточка, запомни: красота – это капитал и не для какого-то там мамзера [21] . Однако сейчас такое время, что нам следует сидеть тихо…
21
Нарушитель законов Торы.
Главная улица была сплошь забита транспортом, и Дмитру пришлось долго петлять проулками, прежде чем они добрались до места и заехали под деревья рядом с домом военного присутствия. Едва бестарка остановилась, как Остап поспешно спрыгнул с воза, наскоро отряхнулся и, оставив брата обиходить коней, заторопился к крыльцу воинской канцелярии.
По улице, рядом с домом, один за другим неслись грузовики вперемежку с легковушками, в то время как внутри канцелярии ни возле открытых нараспашку дверей, ни в помещениях, где там и сям валялись разбросанные бумаги, похоже, не было никого.
Впрочем, в той комнате, куда надо было явиться Остапу, кто-то был. Человек стоял у окна, спиной к двери и повернулся только после того, как Остап, чтобы обратить
на себя внимание, вежливо кашлянул. Как оказалось, это был офицер, майор, который, увидев мнущегося у порога Остапа, удивлённо спросил:– В чём дело, молодой человек?
– Я извиняюсь, пан майор, – несколько стушевался Остап, но преодолев смущение, пояснил: – Я студент, хочу идти охотником…
– Это делает вам честь, пан студент, – майор оценивающе посмотрел на Остапа и закончил: – Однако обстоятельства изменились, и я ничем не могу помочь вам.
– Я не прошу пана майора помочь мне, – вскинулся Остап. – Я знаю, что студенты могут вступить до подхорунжовки.
– Да, это так, – согласился майор. – Но, как вы, наверное, понимаете, события развиваются так быстро, что времени на ваше обучение просто нет.
Майор немного помолчал, о чём-то раздумывая, а потом спросил:
– Скажите, вы сколько курсов окончили?
– Я только в этом году закончил гимназию и поступил на первый, до политехники.
– На первый… Жаль, если бы вы были хотя бы на третьем… – Майор ещё раз внимательно посмотрел на Остапа и вдруг спросил: – Простите, но мне кажется, что вы вступили до политехники, скажем, несколько позднее, чем другие?
– У меня был перерыв в обучении… – Остап запнулся и пояснил: – Из-за материальных обстоятельств.
– Понимаю, понимаю… – Майор немного помолчал, подумал и твёрдо закончил: – Нет, пан студент, возвращайтесь домой, я вам ничего предложить не могу.
– Но я же иду охотником! – вскинулся Остап. – Надеюсь, какая-нибудь винтовка для меня найдётся!
– Винтовки, конечно, есть… – На лице майора возникло странное выражение. – Но и люди, владеющие оружием лучше вас, тоже есть. Не обижайтесь на меня, пан студент. Я ценю ваше мужество и преданность, но, я повторяю, обстоятельства…
Не вдаваясь в пояснения, майор развёл руками, и Остап понял, что надо уходить. Оказавшись на улице, он завалился в бестарку и сердито кинул Дмитру:
– Погнали, я скажу куда…
Теперь они ехали по предместью довольно долго, пока Остап не приказал остановиться у неприметного дома, входная дверь которого выходила просто на тротуар. Здесь Остап вылез из бестарки, без стука зашёл в дверь и очутился в полутёмной комнатке, где его встретил крепкий мужик.
Они поприветствовали друг друга, и Остап доложил:
– Друже Смерека, ничего не вышло. Меня не взяли, майор, который там был, сказал, уже поздно.
– Ничего, мы и сами тебя подучим, – махнул рукой Смерека. – Всё равно кругом полный разгордияш. Поляки бегут, кто куда. Так что, друже, считай, дождались!
Смерека подошёл к Остапу, и они, понимая друг друга без слов, крепко пожали руки…
Поручик Ковальский сидел за столом и старательно надписывал адрес. Окончив, он тщательно заклеил конверт и повернулся к торчавшему у окна поручику Зенеку.
– Вот незадача, считай рядом, а вырваться к сестре не могу. Придётся-таки почтой. А всё через тот чёртов груз. – Ковальский раздражённо кивнул на стоявший рядом с кроватью жёлтый саквояж. – Другие воюют, а мы сидим тут, как привязанные…
– Это верно, – согласился с товарищем Зенек.
– Ну, хоть письмо отправлю, – вздохнул Ковальский.
– Куда отправишь?.. Тут и почты-то никакой нет, – презрительно хмыкнул Зенек и выглянул в полуоткрытое окно, словно пытаясь разглядеть, что там дальше за близкой полоской леса.