Желудь

— И то верно. — покивал ведун. — А где слыхал-то?

— Вот не все ли тебе равно?

— Хм. Понять хочу. Понимаешь… Я ведь вижу, что ты не врешь, когда говоришь, будто год-два и тебя убьют. И все равно остаешься. Отчего не уходишь. Почему? — резко сменил он тему. — Не каждый так смерти искать станет.

— А куда мне уходить? Останусь здесь — смерть. Уйду — тоже смерть или того хуже — рабство.

— А если бы мог уйти живым, ушел? — пристально глядя глаза в глаза, спросил Вернидуб.

— Нет. — практически не задумываясь ответил Неждан. А потом добавил. — Не могу. Не уйти, не объяснить. Извини.

— Запрещено?

Неждан промолчал.

Он и сам задумался над этим вопросом.

Зачем все это?

Сделал бы железное оружие и ушел. Лесами. Перебрался бы в Римскую империю, где записал бы в какую-нибудь ауксилию. И если кривая удачи вынесла бы, то к старости там ладно устроился.

Почему он остался?

Зачем ему эти леса?

Он ответа не знал. Просто на эмоциональном уровне воспринимал эту землю и этих людей как своих. Непонятно почему. Для Неждана — да, они свои. Но вот для личности Ивана, которую «загрузили» в эту тушку — нет. Но все равно…

Единственное объяснение он видел в том, что все эти славяне… ну ладно, праславяне, так или иначе воспринимались его личностью как далекие предки. И они были в беде. В осаде. Под пятой натурального ига. Как тут дедушкам с бабушками не помочь? Вот он и лез целенаправленно в бутылку…

— Что молчишь?

— Давай закончим этот разговор. Не на все вопросы я могу ответить, а врать я тебе не хочу.

— Ты ведь не Неждан.

— Если я выгляжу как Неждан и откликаюсь на это имя, то, скорее всего, им и являюсь. Разве нет?

— Я же беседовал и с Гостятой, и с Жирятой. Они тебя не узнают. Ты словно иной человек. Внешне — да. Но даже говор иной. Держишь себя иначе, смотришь не так. И прочее, прочее, прочее.

— Люди порой меняются. Ты сам сказал: меня коснулись два бога. Полагаешь, это прошло без последствий? Да и вообще, я не понимаю — что ты от меня хочешь? Или мыслишь, я хотел таким становиться?! — начал заводиться парень.

— Ну же, не злись! — примирительно поднял руки ведун. — Я просто хочу узнать, что ты задумал.

Неждан молча достал нож и протянул его Вернидубу.

— Что это? Зачем? — спросил он, не принимая, впрочем, «железку».

— Убей меня, если считаешь, что я задумал что-то дурное для медведей.

— Ты так легко готов умереть?

— Я должен был умереть. Эта жизнь — заемная. Чего ее жалеть?

— Разве? — усмехнулся ведун. — Не ты решаешь, когда тебе умереть. Иной на ровном месте споткнется, да об камень голову разобьет или на случайный сучок глазом напорется. А иной через такие беды проходит, что никто и не поверит. Но он живет себе да поживает.

— Слепой случай. И не такое бывает.

— А ты в этом уверен? — подался вперед Вернидуб, заглянув ему в глаза.

— И что ты хочешь этим мне сказать?

— Ты утонул и поднялся, став иным. Я не знаю, кто ты такой и зачем пришел к нам. Но это — не случайно. И я упал раненным в рогоз не случайно. Подумай об этом. Об этом, а не о том, как ловчее от нас сбежать. А еще о том, почему раз за разом у тебя это не получается.

— Сбежав сдохнув?! — удивился парень.

— А почему нет? Взял и пал в славном бою. В глазах и людей, и богов ты оправдан и благословлен. Так что новая жизнь будет куда приятнее этой. Что кривишься? Я такое уже не раз встречал.

— Это вздор! Если бы я хотел сбежать, то давно это сделал.

— Древний змей[1] хитер. — усмехнулся Вернидуб. — Это ведь он вернул тебя к жизни. И он терзает, не давая уйти отсюда.

— Что ты несешь? — покачал головой Неждан с какой-то тоской в голосе.

— Почему ты не ушел? Почему ты держишься за нас и эти земли да леса?

— Отстань.

— Ответь.

— Иди к черту!

— Не пойду. А кто это?

— Боже! Хватит!

— Ответь!

— Нет!

— Почему? Почему ты не ушел? — не унимался Вернидуб.

— ПОТОМУ ЧТО ЭТО МОЕ! — прокричал Неждан в сердцах. И прямо в лицо ведуну, рывком к нему приблизившись. Да так сильно вышло, что чуть того не оглушил, вынудив невольно отступив.

Неждан же уставился на него мрачным, тяжелым взглядом. Да не глаза в глаза, а словно бы на какую-то точку у него на затылке… как будто бы насквозь. Отчего, как он знал, всякому человеку становится не по себе.

— Я ответил на твой вопрос?

— Да, — медленно кивнул ведун.

После чего парень отвернулся и продолжил движение, бормоча себе под нос:

— Я узнал, что у меня есть огромная семья…

[1] Здесь под древним змеем Вернидуб подразумевает Велеса.

Часть 3

Глава 2

166, декабрь, 13–14

После той перепалки в лесу Вернидуб словно другим стал.

Осторожным.

С расспросами, как раньше, не лез и не навязывался. Да и вообще, как заметил Неждан, поглядывал на него с опаской. Видимо, в его рационально-мистическом мозгу что-то перемкнуло.

Сам же парень вздохнул с некоторым облегчением.

Вернидуб ему был нужен.

В перспективе.

Если он сам выживет во всей этой свистопляске.

Все ж таки такого агента влияния еще пойди найди. За столько месяцев рядом он уже нахватался и слов, и понятий разных. Да и знаний. Причем в таком количестве, что легко бы сошел за великого учителя в глазах местных. И, если не будет жадничать, то он легко сможет оказаться той самой бабочкой, которая все изменит. Даже в одиночку.

Но…

Как же с ним было тяжко.

Какой же он был порой душный и сложный. А главное — совершенно не понимал границ. Хотя, надо отдать ему должное — отлично чувствовал парня, «потроша» его на знания не нахрапом, а хорошо дозированным давлением. Постоянным. Отступая в моменты всплеска раздражения.

Сейчас же словно отрезало.

Даже в лес на следующий день Неждан пошел один. Ну, с Мухтаром, то есть. Тот как признал его главарем стаи, так и держался этой позиции.

Ну а что?