Жемчужина её моря

– Не переживайте, капитан, я не голодна. Я поем вместе со всеми, – по лицу бойкой мисс сложно было прочесть ее настоящие желания, зато капитан услышал, как урчит ее живот. И этого оказалось достаточно, чтобы укрепить свои намерения покормить ее. Де Кьяри постаралась сохранить невозмутимость, сложив ладони на источнике шума.

– Я настаиваю, – без тени усмешки сказал он.

Камбуз был самым жарким и самым ругательным местом на корабле. Под четким руководством Стива, который надел на себя кожаный фартук, два «счастливчика» готовили еду для своих групп. Правда, руководство Стива больше было похоже на звуковой словарь брани и подробный маршрут в интересные и далекие места, но это мелочи.

– Чего вам? – с дружелюбностью медведя поинтересовался кок, когда за капитаном и его гостьей на камбузе закрылась дверь. Бернадетта осталась стоять поближе к выходу и, честно говоря, Обри не мог винить ее за это желание. Впрочем, ее лицо не поменяло своего каменного выражения, хотя глаза с интересом скользили по помещению, где были небольшие окошки. Наверняка она применяла свою наблюдательность сейчас.

Впрочем, здесь глазам было особо негде разгуляться. Камбуз был не самым большим помещением на корабле, но самое необходимое там определенно помещалось. Посреди помещения стояла кирпичная плита, вокруг которой были насыпаны дорожки из песка, служащие для предотвращения пожара (хотя некоторых умников это не особо спасало). Остальную площадь занимали грубо сколоченные кухонные столы, колоды для рубки дров и разделки мяса, бочки и баки, котлы, поленница, мешки и полки с ограждениями, где стояли горшки и прочая кухонная утварь.

– Да вот мисс де Кьяри малость проголодалась, и я решил зайти и взять ей чего-нибудь, – со спокойствием в голосе отозвался Обри, выдерживая весь дружелюбный напор кока. К его ворчливости, ровно, как и к острому языку Адель он привык, а потому реагировал на все выпады невозмутимо. Глаза капитана скользнули к белобрысому пирату, в чьем котелке что-то уже подгорало и издавало соответствующий запах. По правде говоря, Пьер никогда не умел готовить и не стремился к этому. Он был отличным помощником плотника, но поваром… Группа никогда не любила те дни, когда его ставили на дежурство по камбузу.

– Взять, а не украсть? – поинтересовался Стив, хмыкая и намеренно не поворачиваясь к бедняге Пьеру, который, будто наседка над яйцами, кружил над котелком, стараясь исправить созданную ситуацию. На стоящую у входа девушку Дэйвис почти не обращал внимания, лишь изредка зыркая на нее своими пронзительными глазами.

– Ну да, – Обри хмыкнул, буквально спиной ощущая недоуменный взгляд Бернадетты. Она требовала пояснений, и он непременно их ей даст. Но сначала спасет беднягу Пьера. Или хотя бы попытается. – Такой запах тут у вас…

– Хочешь знать, что у нас сегодня в меню? – спросил Стив, отходя к свободному столу и начиная нарезать солонину и пока еще свежий хлеб. Тот, к сожалению, долго не хранился в сырости, а печь его здесь было проблематично. Еда на корабле никогда не могла похвастаться изыском, но кок старался сделать так, чтобы ее можно было есть без желания сбегать на гальюн.

– Уже не уверен, по правде говоря.

– Побитый матрос.

– Так и знал.

Закончив с нарезкой, Стив молча вручил миску с солониной и хлебом, а также чашку с водой Обри. Затем молчаливо указал на дверь, ясно дав понять, что, если капитан не хочет огрести, то лучше ретироваться. И тогда капитан вместе с де Кьяри покинули жаркий камбуз. Едва дверь закрылась за ними, как из-за нее отчетливо и громко послышалось:

– Ты на кой черт, бродяга доморощенный, гнилуху на камбузе развел?! Как ты умудрился сделать так, чтобы часть похлебки подгорела?! Безрукий идиот!

Видимо, только присутствие аристократки и сдерживало Дэйвиса от потока ругани. Капитан прочистил горло, сделав вид, будто не слышал, как члена его команды нещадно оскорбляли (впрочем, весьма заслуженно). У Бернадетты, кажется, опять глаза полезли на лоб. Поэтому он молча протянул ей миску.

– Спасибо, капитан. Вы очень любезны, – она забрала миску, взглянув на ее содержимое. Взгляд двух разных глаз на еду мог означать как «вроде съедобно, можно есть», так и «выброшу эти объедки за борт». – Не смею больше Вас задерживать. Полагаю, у Вас много дел.

И, не дав капитану что-либо сказать, бойкая мисс взошла по лестнице на бак, устроившись там на лавке и приступив к своему скромному завтраку. Обри не стал ее догонять. Понимал, что аристократке нужно время, чтобы привыкнуть ко всему. Хорошо, что ее хотя бы не мучает морская болезнь, а то плаванье проходило бы еще более интересным образом.

Не успел он дойти до каюты, как к капитану подошла его старпом, сжимая в руке свернутую в трубочку карту. По всей видимости, она наведывалась к Йону и, раз у нее в руке карта, то на его столе в каюте в судовом журнале уже расписан весь их дальнейший маршрут следования.

– Не хочешь пояснить, зачем ты притащил ее на судно? Ты хоть понимаешь, что теперь за ней начнется охота? Мы бы прекрасно справились и без ее способности к чтению, – чего у Адель никогда не было, так это чувства такта. Поэтому сейчас она без зазрений совести задавала такие вопросы.

– Ее собирались выдать замуж за человека, который в отцы ей годится, – спокойно проговорил Обри, но в его голосе послышались стальные нотки. – К тому же, как я успел заметить, никто не понимает эту чертову тарабарщину из карты. А потому она нужна нам. Я не мог отказать ей, Адель.

– Мог, еще как мог. Пойми, она не одна из бедных женщин, что ты вытащил из борделей и других неприятных мест. За ней начнут охоту и хорошо, если частные суда, а не короны. И потом, когда ее поймают…

– Ее не поймают.

Его голос стал тверже. Глаза сощурились. Адель невозмутимо смотрела на него своими серыми хищными глазами, скрестив руки на груди и запихнув карту под мышку.

– И потом, когда ее поймают, – повторила она, – нас всех перебьют, как дикое зверье. Ты совершил опрометчивый поступок, капитан. Все вокруг понимают, кто она и что нас может ждать в первом же порту. И пользы от нее ноль целых манда десятых.

– Я беру всю ответственность на себя, – уже чуть более мягче произнес Обри, стараясь хоть немного успокоить Кидд. Ему не нравился ни ее тон, ни тема с де Кьяри. Он прекрасно осознавал, на какой риск пошел, тайком притащив сюда аристократку. Оставалось надеяться, что госпожа Фортуна будет им благоволить.

– Любишь же ты подбирать всех, кто тебе нравится.

– Не переходи черту, Адель.

Но старпом, развернувшись на босых пятках, уже шла в другую от него сторону. Обри тихо вздохнул, качая головой. Он мог понять гнев подруги. И мог понять ее злые слова, которыми Кидд любила упрекать всегда, когда ей что-то не нравилось. Но это вовсе не значило, что такие фразы не взывали к его совести и не ранили. Да, они дружили уже полжизни, но некоторые разногласия, по всей видимости, останутся с ними навсегда.

День только начался, а Обри уже не знал, что будет дальше. Появление на борту Бернадетты де Кьяри будто всколыхнуло все вокруг. И гадай теперь, хорошо ли это или плохо.

Глава IV

Четыре пиратки и вежливый кок

Бернадетта де Кьяри

1693 год

Южная часть Атлантического океана

Пища была странной и непривычной. Бернадетта сомневалась, что дело только в том, что еда была корабельной, но решила не думать об этом. Ей в любом случае придется чем-то питаться, а раз так, то она привыкнет к этому пресному вкусу, отдающему пеплом на языке. Когда-то такая пища имела вкус. Аристократка облизала губы, задумчиво посмотрев на бутерброд, который соорудила из куска хлеба и солонины.