Жемчужина гарема

...А Рокард просто смотрел на меня. С болью, с сомнением. Смотрел, и его лицо постепенно разглаживалось, словно после уродливого смерча он узрел прекрасный закат. А потом снова был смерч...

— Я ... я не могу отказаться тебе! — вдруг с болью сказал он и взмахнул рукой. — Повелительница! Ты не прошла полной инициации, но я не могу задержать тебя... и его — тоже! Проклятье! Все это вредит тебе, моя... — Рокард резко замолчал. Сделал два хаотичных шага назад, отвернулся, всплеснул руками и вновь повернулся к нам. — Послушай, Аленор! Внимательно послушай. Подумай: он обещал тебе защиту от герцога и не дал ее. Ее дал я. Он обещал сделать тебя женой и королевой, а сделал Жемчужиной. Вернее, почти сделал. Думаешь, ты уйдешь с ним, и он женится на тебе? Зачем ему это, подумай? — голос дракона постепенно успокаивался, и в нем появлялись знакомые мне жесткие нотки. — Ему достаточно овладеть тобой в человеческой ипостаси, и ты станешь его Жемчужиной и его личной Повелительницей, как планировал сделать я. Зачем после этого ему еще и жениться на тебе!?

— Замолчи! — скрипнул зубами Ролар. — Это ты поступил бы так! А я... Аленор, — теперь и мой дракон считал нужным убеждать меня. Он встал так, чтобы я видела его лицо. — Если бы я хотел сделать тебя только Жемчужиной и Повелительницей, я мог бы... овладеть тобой сразу в зале. И оба процесса были бы доведены до конца — я установил бы полную связь с тобой как с Жемчужиной. И инициировал бы тебя как Повелительницу. С полноценной Повелительницей мне было бы гораздо проще выйти из этого дворца... Но я не хотел, чтоб ты думала обо мне так, я отложил... до нашей свадьбы.

— Я тебе верю, Ролар. Я понимаю все это, — спокойно сказала я и быстро коснулась его руки.

— Ничто не помешает ему взять тебя в ближайшем поле, — бросил Рокард. — Ничто! Тем более, что теперь между вами есть доля связи Жемчужины и дракона, ты не сможешь противиться ему всерьез... Кто мешает ему держать хорошую мину, пока вы не выберетесь из замка? Делать так, чтобы ты верила ему, пока не покинешь этот дворец и не лишишься моего покровительства и защиты? Задумайся, Аленор... Оставайся, пусть он улетит. Я отпускаю его целиком и полностью. Оставайся, стань моей женой, моей королевой. В тебе всегда будет доля связи с ним — после испытания это неизбежно. Но я пойду на это! Я возьму в жены чужую Жемчужину! Оставайся со мной, Аленор! — в голосе Рокарда пылал огонь, тот огонь, что рождается в отчаянии, когда человек с жаром бросается к немыслимой, невероятной, фантастической надежде.

— Оставь ее! — крикнул Ролар. — Не лезь в ее душу!

— Это ты залез в ее душу, прежде чем дал ей шанс сравнить и подумать. Наплел про истинные пары и счастье вдвоем! Аленор, — Рокард вопросительно взглянул на меня. — А ты знаешь, что у него гарем побольше моего? У него всегда было больше времени на постельные утехи...

— Рокард, замолчи! — сверкнул глазами Ролар. — Я отдал приказ распустить гарем. Аленор, слышишь меня, это правда! Отдал сегодня утром...

— Замолчите оба! — крикнула я. — Хватит! Ваша перепалка вредит мне... Забыли, вы не можете делать мне плохо! Оба не можете!

Я встала прямо в центре между ними и выдохнула. Если еще и я потеряю над собой контроль, то точно начнется извержение драконьего пламени. Нужно просто улететь с Роларом и дать Рокарду остыть. Потом, со временем... между ними и их странами вновь установится шаткое равновесие.

Жаль, что Рокард всегда будет помнить меня, тянуться ко мне. Хватило бы у него ума вновь провести испытание и пригласить на него Мирейю. Почему-то я была уверена, что в конце концов он был бы счастлив с ней, хоть сейчас мечтает обо мне.

...И я всегда буду помнить Рокарда...

Просто Ролар был первым. Просто я упала в его душу навсегда, тогда на поляне, когда он лежал без чувств и без сердца. Потому что мы словно суждены друг другу, и я не могу разорвать нить, что нас связывает. Потеряв Рокарда, я буду ощущать легкое едкое сомнение, и иногда — сожаление. Потеряв Ролара, я потеряю половину себя, надежную, глубокую, сильную. И более простую, чем я сама.

А может, Рокард и Геард правы. И Рокарду просто не хватило времени...

Но я сейчас я улечу с Роларом, потому что только в этом решении — глубина и счастье. Улечу и подарю Рокарду надежду на счастье и покой с другой..

Драконы смотрели друг на друга и сжимали кулаки. Переводили взгляд на меня и снова смотрели друг на друга. Словно я создавала пространство, которое они не могли пересечь и кинуться, чтобы вцепиться друг другу в глотку. Так, наверное, оно и было. Я и сама ощущала, что моя «сила Повелительницы» возросла. Не до конца, но выросла. Я чувствовала ее и могла частично направлять, контролировать.

Рокард и Ролар сейчас казались отражением друг друга в зеркале. Одинаково горячие, напряженные, пышущие целым ворохом разных чувств.

А потом Рокард вдруг разжал кулаки и грустно, странно рассмеялся. Наверное, он прочитал мои мысли... Так и было.

Смех угас, но на его губах застыла усмешка.

— Что ж... — горько сказал он вдруг. Без гнева, ярости, ненависти или презрения. Просто с болью. — Аленор... я буду верить, что мне... мне просто не хватило времени. Я появился в твоей жизни слишком поздно. И не все сделал правильно. Хоть верю так же и в то, что ты могла бы полюбить меня вот таким, какой есть. И стать мне достойной парой. Но нет... Мне жаль, но... Ролар, ты выиграл, — он пронзительно посмотрел на брата. — Выиграл во всем... Знаешь, — опустил голову чуть набок, разглядывая лицо напротив - точно такое же, как у него самого. — Я никогда не думал, что в итоге победишь ты. Что переиграешь меня. Я ведь всегда был на полшага впереди. Но признаю, это была отличная партия!.. У меня не осталось козырей. Кроме одного! — он вдруг снова грустно рассмеялся.

— Какой? — серьезно и тихо спросила я. С Рокардом творилось что-то непонятное. Вроде бы он не представлял сейчас опасности для нас. Но чувствовалось, что в этом проигравшем живет решимость хищника, который не остановится ни перед чем. Совсем недавно я думала, что если не удастся уничтожить противника, доведенный до отчаяния дракон спустит злость на себя...

Этого мне тоже не хочется.

— Я все вижу! — он заговорщицки наклонился в нашу сторону и усмехнулся еще горше, с еще большей болью. — Я все еще сильнее вас всех ментально и даже сейчас вижу ваши мотивы, ваши мысли, ваши порывы... Я вижу, Аленор, что ты искренне хочешь уйти с ним, хоть тебе и... жаль меня. Да, жаль — будем называть вещи своими именами. Я вижу, Ролар, — без всякой злости или ненависти обратился он к брату, — что ты готов на все ради этой женщины. Что ты будешь предан ей. Что ты даже распустил свой гарем, — грустное янтарное море на мгновение сверкнуло лукавством. — Вижу, что ты не блефуешь, герцог действительно может запустить артефакт. Впрочем... возможно, ты блефуешь с самим собой, но это ведь слишком тонкая игра, брат, не так ли? О ней мы не будем сейчас говорить...

— Нам вообще пора заканчивать разговор, Рокард, — сквозь зубы сказал Ролар. — Оставь свои игры при себе, у нас с Аленор есть дела поважнее. Например, остановить Виньялли, прежде чем он лишит твоих драконов второй ипостаси.

Я сжала его руку и тихо, но уверенно сказала:

— Он не играет. Подожди.

— А еще, Ролар, я вижу одну интересную деталь, о которой ты не хочешь говорить ни мне, ни Аленор, — продолжил Рокард, словно не слышал слов брата. — Мне — потому что сам ты не смог найти в этом замке свое сердце, а предложить в обмен на него тебе нечего. Артефакт в мои руки ты не отдашь, Аленор — тоже. А больше тебе нечего было бы предложить мне. А Аленор не хочешь говорить, чтобы она не волновалась за твою жизнь... Ну или мою — ты ведь до последнего момента не знал, чье сердце будешь отдавать герцогу. Мое или свое...

— О чем речь, Ролар?! — я обернулась к Ролару. — Герцог помогает тебе в обмен на...

— Да, в обмен на сердце дракона, — процедил Ролар. И за руку потянул меня к выходу в сад. Но я не пошла.

— Ты собирался отдать ему свое сердце?! — ужаснулась я.

— А что мне еще оставалось?! — усмехнулся Ролар. — Герцог смог вывести меня из Лабиринта, и благодаря этому я пришел за тобой. Его ценой было сердце дракона. Я не мог не согласиться...

— Но не вырывать же сердце у живого дракона! — возмутилась я.