Жемчужина из логова Дракона
Шрифт:
Ветер хмыкнул. Неужели старик забыл, с кем говорит?
– И что, я похож на того самого? Ну, достойного?
– поддел он, не удержавшись.
– О!
– Бран закатил глаза.
– Темны для нас, смертных, намеренья Нимоа и неясны пути его. Наша встреча - это знак!
Ветер решил промолчать. Тем более что все это не очень-то походило на сумасшествие. Интересно, что старик дальше скажет. А тот продолжал:
– Ведь это Нимоа задержал меня до самой ночи! Это он послал тех разбойников, что лишили меня провожатых! Заставил прочь бежать, не разбирая дороги, пока не завел меня в те ужасные, темные, грязные кварталы, из которых я выхода не мог найти… и все кружил,
– Скажи спасибо, что не встретил Каракуля-Торопыгу или Сухого. Они там обычно и ошиваются, - не удержался Ветер, уже смекая, какой силой Брана затащило в Леды.
– Вот-вот, - подхватил старик.
– Выходит, не их, а тебя встретил. Но так и не уразумел знаменья. И снова испугался. Думал, уж теперь конец, убьет меня злодей, не пощадит. Страх сжал когтями мое слабое больное сердце… Да только смягчил тебя не иначе как сам Нимоа. Не могу я себе представить такого разбойника, чтобы меня до самого дома тащил. Да еще в то время, когда на охоту выходят двары.
– Ну, во-первых, я разбоем не промышляю. Мое нынешнее ремесло - всего лишь воровство. И тебя я убивать не стал бы… пригрозил маленько, и только. А ты вон как перекинулся…
Ветер скрипнул зубами, не понимая, с чего это его понесло в такие опасные откровения. А ну как вспомнит старик вчерашнее и опять откинется? Или еще лучше - по новой разобидится и сдаст гостя туда, куда давно уже должен был спровадить.
– И, во-вторых, не было дваров. Успел я до восхода Линна, - добавил он.
Бран только глазами повел.
– Это Нимоа!
– Ну, и зачем тебе тогда моя родословная?
– опять поддел его Ветер.
– Хорошо, скажу я, кто таков, откуда, куда направляюсь - и решишь ты, что не тот я. Как те двое. И дальше что? Пойдешь снова по Ледам бродить, искать своего избранного? Надеюсь, встретишь там Каракуля или еще кого-нибудь, подостойнее. Тогда и сравнишь.
Он фыркнул. Однако шуткой своей Ветер явно сбил Брана с толку, и тот с тревогой глазел на гостя. Нетрудно было угадать, о чем он думал. И правда, что же дальше, если Ветер и правда не тот? Тягучее вязкое молчание тянулось и тянулось, и гость уже посетовал на свой длинный язык, в очередной раз примериваясь к тому, как бы получше улизнуть от настырного "благодетеля".
– Погоди, - наконец отозвался старик.
– А ведь ты прав. Я должен верить Нимоа. Я должен открыть тебе тайну.
Будущий избранный весь превратился в слух. А вдруг? Как он там сказал? Величайшее сокровище?
– Что ты знаешь о Слезах Нимоа?
– О слезах?
– удивился Ветер.
– О Слезах Нимоа, которые стали бесценными Жемчужинами.
– "И вот Священный Дождь упал, в день Ниаканн, в расцвете лета, и мириады жемчугов, как мириады точек света, рассыпались, скрывая Дар
Нимоа людям".
Небрежно, без выражения, Ветер по памяти повторил хорошо знакомые строки бессмертного Стэвира.
– "День Ниаканн", - добавил он.
– Или, как его еще называют, "Легенда о Жемчужинах" Стэвира. Об этих жемчугах ты говоришь?
Бран потерял дар речи. Молчал и Ветер. Это вырвалось невольно, да так быстро, что и сообразить-то не успел.
– Ты знаешь стихи Стэвира?
– наконец пришел в себя старик.
– Ну и что?
– Ветер умышленно небрежно раскинулся в кресле, чтобы скрыть досаду.
Вместе с этими строками полезли непрошенные воспоминания. Ильгрит, Олтром…
– Для простого воришки ты слишком…
– А я не простой. Я сложный, - парировал Ветер.
– Для знатных и богатых господ. Стихами отвлекаю
– А я ведь сразу понял: ты не прост! Нимоа послал тебя!
– опять завелся старик, и Ветер счел необходимым прервать его бесконечные излияния.
– Мне кажется, нам обоим следует уделить, наконец, внимание той тайне, что связана с жемчугами Нимоа, и кою ты желаешь мне доверить. Или же не желаешь. Тогда позволь мне удалиться.
Силивест Бран удивленно хлопал глазами, а Ветер… Он словно сбросил с себя эти… Сколько? Пять, три, и еще три… одиннадцать лет - целых два малых срока и еще один год впридачу. Бесконечная череда лет вдруг отступила, и прошлое разом ожило, вырвалось на волю из глубин, непрошено напоминая о себе. Ветру почудилось, что он опять на скамье рядом с Олтромом ведет бесконечный спор относительно новой трактовки древних рукописей. Как давно это было!
Старик все молчал и молчал.
– Я ухожу, - просто сказал Ветер. И встал.
– Нет, нет, нет!
– Бран до отказа напряг свой слабый голос и бешено завращал глазами.
– Я вижу, вижу, что это ты! Тот, кому я могу доверить свое бесценное знание. Ты думаешь, это только легенда? О Жемчужинах, хранимых Драконами? Нет! Я видел, видел такую Жемчужину собственными глазами! Это я, я получил ее в дар от Дракона! И теперь я богат, сказочно богат! Видишь? А ведь я бывший красильщик!.. Красильщик тканей! И все это, - он слабо дернул рукой и обвел глазами богато убранную комнату, - по милости Драконов… благодаря моему сокровищу!
Вот это уже другой разговор. Стоило здесь немного задержаться, если только старик не выжил из ума от удара.
– Так ты говоришь, что видел одну из Жемчужин? Своими глазами?
– Да, да… Верь мне! Я держал ее в руках! Я получил ее в дар!
– И где же она?
– осторожно осведомился Ветер.
– Этого я тебе открыть не могу.
Оставалось только усмехнуться. А как же иначе.
– Нет, ты не понимаешь! Я никому не смогу завещать Жемчужину! Она моя. Она не будет служить тебе. Жемчужина - не кусок золота, - его голос выровнялся, он уже объяснял, а Ветер внимательно слушал.
– Ее нельзя продать… даже просто отдать нельзя. Ты потом узнаешь почему. Но она приносит удачу, редкую удачу в деньгах. Сказочную… Вот послушай. Я все расскажу тебе, а если ты про то начнешь болтать бездумно, все равно никто не поверит.
Он ухмыльнулся, видно, представляя, как Ветер ко всем и каждому начнет приставать с этой глупой историей. Сам же Ветер сосредоточенно внимал, пытаясь шаг за шагом отделить правду от вымысла.
– Когда я получил ее, то толком не уразумел, что за ценность мне досталась, на самом-то деле. Я помню тот день, как шел по дороге нищий, голодный: в кармане не то что какого-то скимбика - ни одного медяка не завалялось. А потом мне навстречу попалась лошадь. То ли я на нее набрел, то ли она на меня… Кляча клячей. Конечно же, она не была ничейной. Но я свел ее в ближайшее селенье и продал какому-то… верно, редкому в тех местах заезжему торговцу. Не выменял на еду, а продал! За местное серебро. А я-то думал, что меня побьют как конокрада! Ведь поселок был как раз неподалеку, и кляча могла оказаться тамошней… Но голод подпирал, а день клонился к вечеру, приходилось искать укрытия, чтобы не остаться на улице, и еды, чтобы не упасть прямо на дорогу. Но нет! Мне повезло - местные не признали клячи. А вырученные за нее деньги стали пустою тратой для глупца, купившего это сокровище. Она, верно, сдохла на следующий же день. И куда смотрел тот олух! Одно слово, изрядно успел нализаться, перед тем как со мной сторговался. Ладно… довольно про него.