Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Жемчужинка для Мажора
Шрифт:

Соколовский окидывает голодным взглядом мою фигуру, вынуждая меня усомниться в характере его голода. Но, словно борясь с самим собой, заставляет себя выйти из комнаты.

Я иду на кухню, достаю из холодильника заранее приготовленный мною ужин и ставлю в микроволновку разогреваться. За шумом не слышу, как Глеб подкрадывается ко мне сзади, и вздрагиваю, когда его руки обвиваются вокруг моей талии.

— Меня не будет завтра вечером, нужно помочь отцу уладить некоторые дела, — говорит мажор и чмокает меня в висок. — Так что отдохни завтра, седовласка. Постараюсь вернуться, как можно скорее.

У меня

внутри всё опускается и холодеет. Соколовский говорит что-то ещё, но я не слышу его, стараясь удерживать на лице то же выражение, грозящее вот-вот рассыпаться мелкой крошкой.

Это правда… Крицкая не соврала…

И, похоже, завтра мне предстоит убедиться в том, что всё выстроенное мной и Глебом за последние месяцы, рассыплется, как карточный домик. Ведь откуда Лена могла знать о том, что завтра вечером в особняке Соколовских должен состояться ужин?

Из всех вариантов и исходя из контекста разговора и намёков, на ум приходит только одно — она приглашена туда лично. Как та самая богатая невеста.

Глава 28

Особняк Соколовских горит приветственными огнями из окон, когда такси подъезжает к воротам. Я расплачиваюсь с таксистом и выхожу наружу. Мои руки подрагивают, а сердце то и дело замирает от страха, что я найду здесь то, ради чего приехала.

Ноябрьский морозный вечер вынуждает плотнее закутаться в пальто и спрятать нос с шарф. Стоит мне подойти к кованым воротам особняка, хмурая охрана встречает меня. Но их лица далеки от дружелюбия.

— Вы к кому?

— Я — особая гостья вечера, — решаю пойти ва-банк. Напускаю на себя стервозный вид, уподобляясь Крицкой. — Вас разве не предупредили? — Выгибаю бровь.

Охранники переглядываются, ведя немой диалог между собой. Сомневаясь. Я уже успеваю перенервничать, как слышу:

— Простите, не признали. Вы особая гостья?

В этот момент кажется, что осколок в моём сердце начинает шевелиться и рвать рану. Но я заставляю себя уверенно ухмыльнуться и кивнуть.

Передо мной открывают дверь и впускают внутрь. Я быстрым шагом преодолеваю дворик, стуча каблуками демисезонных сапожек по дорожке, выложенной светлым камнем. Обхожу фонтан, расположившийся посередине, и поднимаюсь по невысоким ступенькам. У парадного входа меня встречает дворецкий.

— Добрый вечер. Ужин проходит в гостевой. Позвольте ваше пальто? — Любезничает высокий, статный мужчина с проседью в волосах.

— Спасибо, но я ненадолго. Мне нужно увидеть Глеба, передать ему то, что он просил меня привезти, и я сразу же уеду.

— Что ж… — Усатый дворецкий не меняет выражение лица, будто оно вылеплено из камня. Прохладно уважительный до оскомины на зубах. — Тогда давайте я провожу вас.

— Не стоит. Я знаю дорогу. — Отмахиваюсь от него, едва слыша звуки вокруг, за стуком бешено колотящегося сердца.

Если дворецкий и удивился, то вновь не подаёт вида, а лишь слегка кивает головой, что я могу идти. Но его пристальный взгляд следит за мной ровно до того момента, как я скрываюсь в коридоре за поворотом, ведущим к гостевому залу.

Странно, что меня так легко пропустили…

Эта мысль волнует меня ровно до того момента, как я достигаю гостевой. А после испаряется, словно её там и не было. Всё моё внимание занимает громкий звук смеха нескольких людей. Я замедляюсь

и осторожно подхожу к прикрытым дверям. На моё счастье приглашённые официанты сейчас где-то ходили, но оставили створку приоткрытой, на случай, если их решат позвать.

Званый ужин в самом разгаре. В гостевой зале, выполненной в золотистых тонах, сидят люди за круглым столом. Они пьют и веселятся. Обсуждают что-то далёкое от моих скромных познаний в бизнесе. Троих из присутствующих я знаю: Лена, Глеб и его отец, Николай. Оставшихся женщину и мужчину я вижу впервые, но догадаться, кем они приходятся Крицкой, очень просто, учитывая их сходство, заметное невооружённым глазом.

— Что вы Николай, мы уверены в том, что наших детей ждёт светлое будущее. — Темноволосая женщина, сидящая напротив Глеба и Николая, манерно прикладывает руку к груди. — Они ведь знакомы уже почти десять лет. Да и их свадьба была оговорена чуть ли не с самого начала.

Десять лет…

Я и подумать не могла, что Соколовский и Крицкая настолько близки. Почему Глеб ни разу об этом не упомянул?

Грудь сжимают болезненные тиски, когда я вижу отеческую улыбку Николая, который не так давно улыбался точно так же, сидя за столом в квартире Глеба. И до меня постепенно начинает доходить, зачем Соколовский старший приезжал к сыну так часто.

Они разговаривали о свадьбе. О договорном браке. И обо мне. Ведь Глеб твёрдо заявил, что хочет на мне жениться.

«Но после ни разу об этом не упоминал», — сразу же проносится в моих мыслях.

Может, Соколовский просто хотел так защитить меня перед матерью? Может, всё, что между нами происходит, не более чем синдром спасателя, как сейчас модно говорить? Может, Крицкая и моя мать правы, и я для него просто новая игрушка, с которой он скоро наиграется и выбросит за ненадобностью, потеряв всякий интерес?

Как же больно…

Я прикладываю руку к груди, сжимая её в кулак. До боли. До побелевших костяшек. До того, что ногти впиваются в ладонь, оставляя на ней глубокие борозды в форме полулуний. Физическая боль отвлекает от душевной, и я, наконец, поднимаю взгляд, чтобы посмотреть на мажора.

Глеб выглядит скучающим. Немного задумчивым. Но не более. Рассеянно ковыряется вилкой в своей тарелке, пока родители Крицкой и его отец обмениваются любезностями. Они продолжают обсуждать благотворный брак своих детей и радостно улыбаться, обрисовывая дальнейшие перспективы развития бизнеса и его расширения.

Я заставляю себя стоять на месте. Заставляю себя ждать. Чего — сама не понимаю. Но знаю, что что-то должно произойти. Вот сейчас, Глеб либо опровергнет всё, либо согласится и не станет идти против отца.

Я не стану делать поспешные выводы. Я дам Соколовскому шанс.

Так я думаю ровно до тех пор, пока Крицкая не открывает рот.

— Это всё, конечно, хорошо, — вкрадчиво начинает она, заставляя присутствующих обратить на неё внимание. — Но я хочу гарантий.

— Дочка! — Возмущённо прерывает её мать. — Некрасиво перебивать чужой разговор. Где твои манеры?

— Мои манеры? — Крицкая выгибает бровь точно так же, как и я недавно у ворот. — Они кончились тогда, когда мой будущий жених завёл себе забаву для развлечений. Поэтому я имею полное право на то, чтобы потребовать гарантии. Договор вполне сойдёт.

Поделиться с друзьями: