Жена брата
Шрифт:
Справляемся ли без родителей? Если честно, то мы дома почти не появляемся. Серега, к моему удивлению, серьезно занимается работой. Приходит домой к утру, точно так же, как и я.
— Так себе, — отмахиваюсь, останавливаясь у двери квартиры Алены. — Скучаем. Скоро вернетесь?
— Да, хотим завтра утром. Ром, я что хотела сказать, — мама делает короткую паузу, будто задумываясь, продолжить или нет. — Ромочка, с Сережей все хорошо? Он уже два дня мне звонит. Раньше... Ну ты же его знаешь, раньше он был таким холодным. А сейчас... Он странно ведет себя. Возможно, соскучился, не исключаю, но почему
— Мам, с ним все хорошо. Не волнуйся, — честно отвечаю. Устало потираю лицо ладонью, прижимаясь лбом к двери. — Я с ним поговорю сегодня. Но я точно знаю: все в порядке.
— Хорошо, сынок. Ты не оставляй его. Иногда мне кажется, что он какую-нибудь глупость совершит, — заявляет мама дрогнувшим голосом. — Ром, не оставляй его одного, — повторяет.
Попрощавшись, я отключаюсь и прячу телефон в карман брюк. Нажимаю на дверной звонок, но Алена открывать не торопится. Я ей звонил перед приездом, и она сказала, что дома. Может, стоило предупредить о своем визите? Ушла, наверное, куда-нибудь?
Но из квартиры доносится ее голос:
— Кто там?
Усмехаюсь. Это новая привычка? В глазок нужно смотреть.
— Я, — отвечаю. — Привет.
— Привет, — Мышонок улыбается, распахнув дверь. — Я не ожидала. Почему не сказал по телефону?
— Решил сделать сюрприз.
Сделав шаг внутрь, обнимаю свою девушку за талию и прижимаю к себе. Оставляю на губах короткий поцелуй, а потом слегка отстраняюсь. Протягиваю букет.
— Боже, Ром. Спасибо большое, — глаза блестят, Алена забирает цветы и подносит к лицу. Вдыхает. — Как же они пахнут... Спасибо еще раз. Проходи же уже!
Через час мы уже сидим на диване и смотрим фильм. Наверное, впервые в жизни я сижу перед телевизором со своей девушкой. Раньше мне это казалось скучным делом, а сейчас понимаю, что на самом деле нет ничего кайфовее, чем обнимать любимую, обсуждать слова и поступки героев и... Целоваться.
— Ром, скажи, — Алена поднимает голову и смотрит на меня своими зелеными глазками. Касается ладонью моей щеки, гладит. — Как бы ты поступил, если твои родители откровенно дали бы понять, что твоего брата любят намного больше, нежели тебя самого? Такое вообще было?
— Нет, — пожимаю плечами, не понимая, откуда у нее в голове появились такие мысли. — У нас наоборот, наверное. Я — послушный мальчик в глазах родителей. Мало у меня было косяков. А вот Серега... Постоянно одни проблемы.
— Понятно, не продолжай, — положив голову мне на плечо, возвращает свое внимание к телевизору. — Я понимаю Сережу. Знаю, что он чувствует. Это неприятно, Ром.
— А вот я не понимаю, — взяв ее за подбородок, поднимаю вверх, вынуждая посмотреть мне в глаза. — Ты почему моего брата защищаешь? Раньше с такой ненавистью о нем говорила...
— Раньше... Теперь же понимаю, почему он такой эгоист. Я не хочу такой быть...
— Почему ты должна такой быть? Ален, что с тобой происходит, а? Я тебя в последнее время не узнаю. Расскажешь?
— Расскажу, но не сегодня, Ром. Не сегодня.
Нехотя отпускаю, решая не настаивать. Не вижу смысла давить. Она от
меня ничего не скрывала, надеюсь, и сейчас не скрывает.— Ты общалась с Сережей? — холодно спрашиваю, но Алена лишь отрицательно мотает головой, даже в глаза не смотрит. — Ален?!
— Ром, я с ним не общалась. С чего ты взял? Просто говорю, что неприятно, когда родители с одним ребенком общаются хорошо, а другого обвиняют во всех несчастьях в жизни. Тебя родители любят, поддерживают всегда, что бы там ни делал. А Сережа всегда был хулиганом, вытворял черт знает что. И из-за этого ему не доверяют, да?
— У меня в голове не укладывается. Зачем ты завела эту тему? И какое оно имеет отношение к тебе? То есть я хочу понять, Алена, что с тобой творится. Три дня ты такая странная... И насчет твоего вопроса, да, мне доверяют больше, потому что я никогда не вру. А Сережа немного другой, понимаешь? Холодный и думает всегда только о себе. По крайней мере, раньше так было. Сейчас вроде бы немного изменился, — вспоминаю слова мамы и то, как он сидит до утра в компании.
— Со мной все хорошо, честно. Мне просто жалко иногда Сережу. Я не хочу продолжать этот разговор. Прости.
И это все. Дальше Алена мрачнее тучи. Что-то с ней явно творится, но на сегодня действительно достаточно. Завтра с ней серьезно поговорю.
Ближе к вечеру я выхожу из квартиры Алены. Сажусь в свой автомобиль. Не успеваю завести мотор, как снова вибрирует телефон.
— Да, Серег, — отвечаю.
— Далеко собрался? — говорит он, а я автоматически осматриваюсь по сторонам.
— В компанию. Ты где?
— Выйди из машины и... Наверх посмотри.
Покидаю салон и в непонимании пялюсь наверх. Сцепив зубы, сжимаю руки в кулаки.
— Какого черта? Ты что творишь? Спускайся немедленно! — рычу в трубку, потому что Серега сидит на крыше здания.
— Нет, братец. Ты поднимись. Поговорим, — лениво тянет он.
— Я не понял. Ты пьян, что ли?
Глава 24
Посмотрев на дверь подъезда, а потом снова взглянув на крышу, я срываюсь с места. Что он, черт возьми, задумал? Что происходит и чего он добивается?
В спешке поднимаюсь по лестнице, через пару минут оказываюсь там же, где брат. Он сидит на самом краю. Вокруг снег. Я так понимаю, он пьян. Вон несколько опустошенных бутылок валяются рядом. Если он поднимется и, не дай Бог, подскользнется, то покатится вниз и разобьется. Идиот! Какого хрена?!
— Ты что творишь? — шиплю сквозь стиснутые зубы, останавливаясь в паре шагов от брата. Он выставляет руки вперед и жестом пригвождает меня к месту.
— Не приближайся, Ромео. Не нужно. Иначе… — косится вниз.
Он что, себя бессмертным считает, будь не ладен?!
— Я вопрос задал! Что. Ты. Творишь?
Руки сами собой сжимаются в кулаки. Дыхание учащается. У Сереги всегда голова кружилась, не мог с высоты вниз смотреть, а сейчас, видимо, под воздействием какой-то хрени бесстрашным стал. Черт! Он из-за этого маме постоянно звонил и в любви признавался? Планировал покончить собой? Но почему?!
В висках набатом стучат слова мамы о том, чтобы я присмотрел за братом. Сука, чтоб его! Вообще ненормальный! С дуба рухнул, что ли?