Жена Цезаря вне подозрений
Шрифт:
– Я-то нагулялась, – засмеялась соседка и кивнула на собачку, – а ему бы хоть целый день гулять. На улице хорошо очень, прямо уходить не хочется.
Мила наклонилась и погладила песика по голове.
– У Тишинских этот браслет считался несчастливым, – неожиданно произнесла старушка, глядя на украшение, высунувшееся из рукава Милиной куртки. И тут же добавила: – Впрочем, глупость, конечно.
– Почему несчастливым? – удивилась Мила. – Костя мне ничего не говорил.
– Да так, ерунда, – отмахнулась соседка, – сама не знаю, с чего мне вдруг вспомнилось.
– Нет уж, Виолетта Максимовна, – улыбнулась Мила, – раз обмолвились, говорите до конца. А то умру от любопытства,
– Да я точно не помню. Елена Сергеевна, мама Кости, рассказывала, что какая-то ее бабка получила браслет в подарок от молодого мужа, а того на следующий день призвали на фронт, и больше она его не видела. Потом вроде еще какая-то родственница поносила браслет, и тоже с ней что-то плохое случилось. Ой, не верь, Милочка. Нравится тебе, вот и носи.
– Нравится, – подтвердила Мила, покрутив вытянутой рукой. – Очень красивая вещица, правда?
– Очень. И зачем я про несчастья ляпнула, сама не пойму. Ты меня не слушай!
– Я не суеверная.
– Ну и правильно. От судьбы все равно не уйдешь, хоть носи браслет, хоть не носи. Лена вон не носила, а Сереженьку все равно убили. Сережа – это Костин брат.
– Я знаю.
– Он погиб в армии. – Соседка тяжело вздохнула. – Хороший мальчик был. Вообще хорошая семья была.
Мила улыбнулась соседке и попрощалась. Медленно дошла до метро, затем двинулась в сторону парка. Не успела сделать десятка шагов, как перед ней появился Роман, и она обрадовалась так, что не смогла сдержаться – улыбнулась. Но тут же тревожно подумала, что все это очень плохо кончится.
А еще ей вдруг захотелось немедленно стянуть браслет с запястья. Но это выглядело бы глупо, поэтому Мила просто подтянула его другой рукой повыше, чтобы не торчал из рукава. И, не глядя на мужчину, попросила:
– Роман, не приезжайте больше, пожалуйста. Ни к чему это. Ни мне, ни вам.
Воронин вздохнул, сам зная, что приезжать нельзя. И что глупо выглядит, тоже знал. Да что там глупо – настоящим идиотом. Но все равно возвращался – потому что очень хотел ее видеть. И еще потому, что Мила больше не казалась ему счастливой и довольной жизнью, какой представилась в момент первой встречи. Полковник почему-то считал своим долгом понять, что же с ней происходит. И защитить ее, если понадобится.
– Я сделаю, как вы скажете, – пообещал Роман. Хотелось сказать, что он готов всю оставшуюся жизнь делать все так, чтобы ей было хорошо, но слова застряли где-то в горле. – Мила, мне кажется, вас что-то беспокоит. Я прав?
– Да, – согласилась она, не глядя на него.
– Расскажите, что именно. Мы вместе подумаем и решим, как быть. Одна голова хорошо, а две лучше.
– Нет, – вздохнула Мила. – Извините, но я не стану ничего рассказывать. Давайте лучше возьмем булочку и уток покормим.
Они как раз поравнялись с прилавком, от которого восхитительно пахло сдобой, и Воронин купил две сдобы. Булочки были мягкими и теплыми, и одну по дороге к пруду Роман и Мила как-то незаметно съели сами.
«До сих пор никто никогда не замечал, что я чем-то обеспокоена», – с грустью отметила про себя Мила.
Игорек был полностью поглощен собственными беспокойствами, а Костя… А Костя никогда всерьез ею не интересовался. Это она отчетливо поняла. Зачем Тишинский вообще на ней женился? Почему ей казалось, что муж очень ее любит? Ведь любви без взаимного интереса друг к другу не бывает, а интереса-то как раз и не было в их отношениях. Что она знает о своем муже? Да ничего! Даже не знает, способен ли тот на убийство.
– Вы женаты? – равнодушно спросила Мила, разглядывая зеленеющие кусты.
Спросила равнодушно, но Воронину показалось, что это интересует ее всерьез.
– Нет.
– А
были?– Нет.
– Почему? – Женщина наконец посмотрела на него.
– Потому что вас я встретил только сейчас, а больше ни на ком меня жениться не тянуло.
На самом деле давным-давно, двадцать лет назад, Роман очень хотел жениться на однокурснице, лучшей на свете девушке. Хотел носить на пальце кольцо и знать, что эта лучшая на свете девушка принадлежит ему. И всегда будет принадлежать. Тогда он был студентом престижного вуза и не только не мечтал о карьере военного, но даже предположить не мог, что попадет в армию, а тем более что останется служить. Впрочем, по-настоящему армейской службой то, чем Воронин занимался, можно было назвать с большой натяжкой. Обычная работа, как у любого другого инженера.
Тогда, двадцать лет назад, лучшая на свете девушка все тянула со свадьбой. А потом, перед самой защитой диплома, не поднимая глаз, грустно призналась, что полюбила другого. И добавила: по-настоящему полюбила, потому что его, Романа, она, конечно, тоже любит, но – как друга.
Все происходившее после ее слов Воронин помнил плохо, смутно. Защитил диплом и пошел в армию, радуясь, что его призвали, что два года не будет видеть улиц, по которым так любил гулять с той девушкой.
Позже ему стало известно, что она вышла замуж за молодого предпринимателя. Правда, в те годы предпринимательство называлось кооператорством. Кооператор, ошалев от немыслимых денег, вскоре начал пить. Развлечения нувориш предпочитал простые – с девками, поэтому очень быстро выставил молодую жену за порог. Или та сама ушла, Воронин точно не знал.
Жили они неподалеку, родители Романа и той девушки хотя и не дружили, но при встрече всегда общались и были в курсе жизни соседей. Расставшись с мужем, бывшая возлюбленная начала приходить к матери Ромы и рассказывать о своих страданиях от того, что бросила такого замечательного парня. Очень хотела, чтобы тот ее простил. Мол, вина ее перед ним, конечно, велика, но Роман должен понять: она просто ошиблась, приняла за любовь мимоходную влюбленность. С кем не бывает? Зато теперь девушка знает точно, что по-настоящему любит, однако, Романа.
Мать, которая раньше подругу сына, мягко говоря, недолюбливала, теперь, помня его несчастные глаза, готова была все ей простить. Но Воронин поступил иначе. Написал девушке короткое письмо, после которого она в его жизни больше не появлялась.
Сейчас, приезжая к родителям, Роман иногда ее встречал. Бывшая возлюбленная превратилась в солидную даму с цепким, агрессивным взглядом и с полным отсутствием интеллекта на лице. Он и раньше знал, что его избранница не слишком умна, но тогда это его умиляло. Тогда все в ней его умиляло. Теперь Воронин благодарил судьбу, что уберегла его от такой жены…
На безлюдных дорожках было тихо, только какие-то птицы оживленно чирикали. Возможно, то были соловьи. Полковник шел за Милой, чуть поотстав, и старался не думать о том, что она просила его больше не приезжать.
Нужно было готовить ужин, но Лиза не могла заставить себя приняться за обычные домашние дела. Она не знала, от чего мучается больше, от ненависти или от страха.
Ненависть стала уже привычной, Лиза, кажется, в равной степени ненавидела и мужа, и Светлану. А вот к дурочке Насте почему-то ничего подобного не испытывала. Таких девиц, которые не прочь отобрать у нее мужа, кругом навалом, если каждую ненавидеть, никакого здоровья не хватит. Лиза же о собственном здоровье заботилась, и не тратить нервы на глупенькую пустышку у нее здравого смысла хватало. Да и, по большому счету, Настя ни в чем перед ней не виновата.