Жена Цезаря вне подозрений

Леонид вздохнул.

Чуть больше недели назад он столкнулся в коридоре с толстой бухгалтершей Татьяной и узнал, что Тамара не вышла на работу и что ее все ищут. У него еще теплилась надежда, что все как-то объяснится, когда бежал к себе за ключами от Тамариной квартиры и когда ехал в директорской машине к ней домой. А там первым нашел записку, в которой она объясняла свой поступок. Под запиской лежало медицинское заключение. Леонид понял, что и записку, и заключение Тамара оставила на виду, чтобы никому в голову не пришло его… заподозрить. А теперь не мог себе простить, что пропустил ее болезнь, что в последнее время редко заходил к ней и что не успел ей сказать, как сильно ее любил.

Лера смотрела на него, и Дорышев, большой, крупный, показался ей вдруг маленьким потерянным мальчиком. Ей захотелось погладить его по голове. Она отвернулась к двери и улыбнулась, представляя, как по-идиотски это выглядело бы.

– В праздники что делать собираешься? – спросил, резко сменив тему, Леонид.

Почему-то у Леры не было никакого желания говорить о планах на выходные, и она пожала плечами. Хорошо, что все объяснилось. Вот и славно, что не в чем подозревать Константина Олеговича, тот ей нравился. А самое главное, было жалко Милу – как бы подруга пережила, если бы подозрения подтвердились.

В самом конце рабочего дня к ней заглянула Ира и от Лериных новостей заметно расстроилась.

– Жалко-то как. Такая хорошая версия была и – рассыпалась. Может, Дорышев ошибается, а? Неужели Тамара сама решилась?

– Нет, он не ошибается, – твердо не согласилась Лера.

– А почему Тамара ему квартиру оставила? Они что, родственники?

– Не знаю.

– Вообще-то Леонид часто к Тамаре заходил. И разговаривали они… как-то по-домашнему. Может, все-таки родственники?

Лера пожала плечами и улыбнулась, глядя на озадаченную подругу. Ей и самой любопытно было узнать, что связывало Тамару с Дорышевым, но, наверное, не так сильно, как все еще полную раздумий Ирину.

– Да, совсем забыла сказать! – вздохнула подруга, переключаясь от мыслей о Тамаре и Дорышеве. – К моим теткам сегодня Галина из технологического отдела приходила и на тебя жаловалась. Мол, ты с каждой ерундой к генеральному бегаешь, с тобой совершенно невозможно работать.

– Ира! – ахнула Лера, чувствуя, что голос предательски дрожит. – Да она же сама первая к генеральному побежала! Неужели ты думаешь, что я бы стала на нее жаловаться?

– Конечно, не думаю. Ты что, Лер? И я не думаю, и остальные тоже. Все знают, что она стерва и дура, и никто ей не верит. Не бери в голову. Я уж жалею, что тебе сказала.

Подруга еще что-то говорила, но Лера почти не слушала. Ей нужно было справиться с подступающими слезами. И она справилась. Почти.

К вечеру пошел дождь, но не надоедливый, а тихий, приятный. Лера, выйдя из института, не стала раскрывать зонт, а просто накинула капюшон и, вдыхая по дороге к дому свежий от дождя воздух, чувствовала, что напряжение последних дней отступает.

А готовя ужин, не выдержала и похвасталась:

– Саш, мы с Ирой вскрыли, как у нас деньги крутят. То есть в основном Ира, – добавила честно.

– Какие деньги?

– По договорам. Чтобы зарплаты побольше были.

– Да? – удивился Александр. И спросил: – Как же вам удалось?

Спросил машинально, потому что в данный момент его волновало другое. Сегодня позвонил приятель, Семенов, и сказал, что визы на документах Саши, которые тот подал в Сетевую компанию, все собраны. Осталось только получить подпись директора, но это пустая формальность. И сейчас Казанцев не знал, рассказать о своих новостях Лере или подождать, когда все станет окончательно ясно.

А Лера начала рассказывать, но сразу заметила, что слушает Саша как-то отрешенно. Вернее, почти и не слушает. В какой-то момент ей даже показалось, что улыбается каким-то своим мыслям, и сердце тревожно сжалось.

– Саша, ты меня любишь? – вдруг спросила Лера, оборвав рассказ на полуслове. И тут же разозлилась на себя и за вопрос, и за то, что прозвучал он как-то… жалко.

Саша встал из-за кухонного стола, обнял ее, поцеловал в шею и сказал:

– Очень люблю.

Все было, как обычно, но Лера ему почему-то не поверила. Нет, поверила, но не до конца.

Ей хотелось пожаловаться, что технолог Галина Николаевна распространяет по институту лживые слухи, будто Лера бегает к начальству с жалобами на сослуживцев, чего она, конечно, никогда не делала и делать не собиралась. Но не рассказала. Потому что решила: Саше неинтересно то, о чем Лера говорит.

И сама Лера ему неинтересна.

И вообще ему не нужна.

Пятница, 30 апреля

Лера едва успела отпереть свой кабинет, как позвонил Дорышев.

– Ты на месте? – нелогично спросил Леня, как будто она могла снять трубку внутреннего телефона, находясь где-то еще. И, не дожидаясь ответа, приказал: – Сиди там, я сейчас зайду.

Вчера вечером ему позвонил институтский приятель-криминалист, которому он передал неделю назад Лерину пластиковую бутылочку. Леонид был уверен, что никакого яда в ней нет и быть не может, так и предупредил бывшего сокурсника, но все-таки попросил проверить. На всякий случай.

Вернувшись с работы домой, Дорышев ощутил вдруг желание даже не выпить, а напиться, что было для него совсем не характерно. Он сидел за кухонным столом, пил водку и смотрел в книгу. Смотрел просто так, неизвестно зачем, потому что буквы в слова не складывались. Тогда и раздался телефонный звонок. Леонид взял трубку и не сразу понял, что ему говорит бывший однокурсник. Но когда смысл сказанного до него дошел, вся хмельная расслабленность мгновенно исчезла. Дорышев едва дождался утра.

Сейчас, усаживаясь напротив откинувшейся на спинку кресла Леры, он ей велел:

– Ну-ка, расскажи мне подробно и по порядку про ваш пикник.

– Там… что-то есть? – сразу поняла она. Ему понравилось, что Лера не паникует. А вот Инна обязательно запаниковала бы, решил Леонид. Почему-то после смерти Тамары он постоянно думал о сестре.

– Есть, – подтвердил Дорышев.

– В вине?

– Да.

Лера задумалась, глядя в окно. Ему даже показалось, что отвлеклась на какие-то свои мысли, но он ее не торопил.

– Спасибо, Леня. – Наконец-то посмотрела прямо на него Лера. – И что там?

– Терминами голову тебе морочить не буду, я их и сам-то не запомнил. В общем, яд. То есть на самом деле лекарство, но очень специфическое, которое применяется при редких сердечных заболеваниях. – Он протянул ей бумажку с названием препарата. – Однако концентрация была такая, что… Сколько вас на пикнике было?

– Трое.

– Скорее всего, живы остались бы, даже если бы выпили все. Так сказал мой товарищ, которого я просил экспертизу провести. И даже если бы один человек всю бутылку выпил, шансы выжить у него были. Но очень скоро вы бы вызвали «Скорую». Препарат действует быстро.