Жена дракона

– Думаю, что знать тебе об этом не нужно. Тебя это не касается. Эти пещеры принадлежат нам, богам, и вам там делать нечего. Так что я на твоём месте бы озадачился, как перехватить свою женушку раньше, чем она забредет в те места. Мантикоры, едва учуют её, церемониться не будут. Так что советую тебе проснуться побыстрее и отправиться вслед за Карибой, иначе эти злобные твари порвут её на лоскутки, и этого не исправит никакая хваленая драконья живучесть. Поторопись, дракон. И запомни, в любом случае ты должен мне свободу!

– Интересно, если погибнет Кариба, чем же ты собираешься вынудить меня подчиниться?
– и в тот же момент Раэм закричал и схватился за руку, на которой была выжжена руна.

Руна горела синим пламенем, сжигая плоть. Боль лавиной прокатывалась по всему телу раз за разом. Раэма изогнулся в жуткой судороге. Кавиану наблюдал за муками Раэма с застывшей улыбкой.

– Видишь ли, глупый МОЙ дракон, с того момента, как ты позволил добровольно поставить на себе мою метку, я могу принудить тебя сделать что угодно. К сожалению, это лишь до того момента, пока ты не выполнишь условия нашего договора. Но я думаю, ты усвоил мой маленький урок и захочешь закончить наши дела как можно быстрее.

Раэм извивался на полу, жуткая боль рвала его мышцы.

– Будь ты проклят, Темный бог!
– прошипел он сквозь сжатые зубы.

– Бла-бла-бла!
– равнодушно махнул рукой Кавиану, и Раэма, наконец, отпустило.
– Я давно уже проклят, тупой ты дракон. Ты еще убить меня пообещай! Ты ж у нас повелитель и ничего никому не прощаешь. В общем, я думаю, мы поняли друг друга, да, Раэм? А теперь разреши откланяться.

– Повелитель, повелитель, проснитесь!
– тряс Раэма за плечо Кириш.

Раэм резко вскочил на ноги и тут же рухнул на колени, чувствуя во всем теле отголоски ужасной муки. Руку жгло в том месте, где был символ Темного бога.

– Что случилось, Кириш?
– прохрипел Раэм.

– Вы бились в жутких судорогах во сне. Я никогда такого не видел. Что с вами, повелитель?

– Уже ничего, - Раэм оттолкнул протянутую руку воина и сам поднялся на ноги.
– Просто плохой сон. Тебе нужно выдвигаться в сторону Запретных пещер. Прихвати лошадей и одежду, она мне понадобится после обращения, и немедленно выезжай.

– Я обернусь и полечу туда, иначе нам ни за что не успеть.

– Но, повелитель, прошло менее нескольких часов со времени последнего оборота! Вы рискуете погибнуть, если исчерпаете свои силы до дна! Да и что нам нужно в Запретных пещерах?

– Туда идёт Кариба.

– Но откуда?

– Не спрашивай. Я просто знаю.

Кириш нахмурился. Драконы никогда не обладали ни даром предвидения, ни видения во снах. Но не в его правилах было спрашивать. Поэтому он быстро приготовил к дороге лошадей и затоптал костер.

– Может, хоть часть пути вы поедете в седле, дадите себе больше времени на отдых?
– с надеждой посмотрел он на Раэма.
– В любом случае госпожа передвигается в разы медленнее, чем мы, и есть несколько часов в запасе.

Раэм поколебался, но потом все же кивнул и сел в седло. Лошади выбрали стабильный темп, и вскоре Раэм задремал в седле. Ему и в самом деле просто жизненно был необходим отдых.

Глава 17

Кариба открыла глаза в едва зародившийся рассвет родного Дараисса. К её груди, скрутившись доверчивым клубочком, прижалась маленькая девочка. От неё разило чем-то, напоминающим мокрую шерсть, явно указывая на происхождение. Она была котенком. Драконница внутри недовольно заворочалась. Драконы не любят котов. Но человеческая сторона взяла верх, и Кариба поплотнее прижала к себе ребенка.

Кариба посмотрела на восходящее светило родного мира. Как же давно она его не видела. В голове полный сумбур. Воспоминания перемешивались, вспыхивая яркими картинами и эмоциями, и отходили в сторону, уступая место новым. Она потерла виски. Две жизни - одна принадлежала юной красной драконнице, другая простой земной женщине, обе абсолютно реальные, но в тоже время словно взаимоисключающие. Они перемешивались в её голове, вызывая сумбур меняющихся чувств. Все те, кто присутствовал за эти годы в её жизни, проходили перед её взором. Отец, Лаэмин, Раэм, Феликс и даже Антон. Эмоции, которые она испытывала по отношению к каждому существу, прошедшему через её жизнь, неожиданно менялись, смешивались, накладывались друг на друга.

Кариба сжала горящую голову. Кажется, она сходила с ума. Память, которую вернул ей Кавиану так резко, грозила выжечь ей мозг, настолько противоречивыми были её чувства.

Сосредоточиться на чём-то просто не получалось. Хуже всего обстояло с воспоминаниями и чувствами, связанными с Раэмом. Кариба-драконница была зла, ненавидела его. Ясмина-человек была заворожена его силой и мощью, его безумной сексуальной притягательностью. Но обе половины её естества испытывали к этому мужчине непреодолимую тягу, словно их связывали тугие, неразрывные канаты, протянутые сквозь пространство и время. Эту связь не затмевали ни злость, ни обиды, ни годы, ни расстояния обоих миров.

Кариба прикрыла глаза, желая хоть чуть-чуть унять сумбур в голове, и вернулась назад в тот день, когда приняла решение покинуть мужа, как ей тогда казалось, навсегда. К тому моменту между ними с Раэмом стали появляться странные взаимоотношения. Словно хрупкие ниточки осторожно протягивались от него к её закрывшейся душе. Раэм, выглядевший поначалу жестоким и деспотичным чудовищем, открывался ей с другой стороны. При этом, казалось, что он и сам не подозревает, что эта сторона в нем есть. Иногда в моменты спонтанной нежности он выглядел не менее удивленным, чем она.

Вначале Раэм жадно стремился к их близости, словно желая поглотить как можно быстрее, насытить свой чувственный голод, завоёвывая, покоряя, вынуждая животную часть её натуры одержать верх и дать ему желаемое. Он требовал всю Карибу для себя, всё внимание и время, не принимая и намека на отказ. Теперь всё менялось. Раэм с каждым днём окружал её все большей заботой, проводил с ней всё больше времени, и большую его часть вне постели. Причем, он проводил его так, как хотелось бы ей, а не просто таская её за собой, как вещь, в ожидании момента, когда возникнет возможность удовлетворить его непроходящее вожделение. Нет, Кариба не обманывала себя, чувственный голод её супруга не стал меньше. Она видела его в глазах Раэма каждый раз, когда он на неё смотрел. Но теперь, помимо откровенного, неприкрытого желания, в этих глазах было что-то ещё. Если бы она не знала, что вышла замуж за Раэма Дараисского Драконьего повелителя, самого властного и жестокого дракона из известных, Кариба сказала бы, что это нежность, потребность и даже временами раскаяние. В такие моменты её словно прожигало насквозь, лишая решимости ненавидеть этого мужчину, заставляя трепетать сердце в желании поверить, что это может быть правдой.

Каждый раз, когда Раэм обучал её искусству боя, ездил с ней на их верховые прогулки или просто сидел рядом вечерами, когда она читала, положив голову ей на колени, Кариба ощущала, как необъяснимое чувство нежности наполняло душу, смущая и приводя в трепет. Все чаще ей хотелось протянуть руку и коснуться его волос, проследить пальцами жесткую линию подбородка, дотронуться до его чувственного рта, что умел ей дарить сказочное блаженство, несмотря на все её сопротивление. И с каждым днём было все сложнее и сложнее напоминать себе, что она делит жизнь и постель с жестоким убийцей и врагом, принудившим её к этому браку. В такие моменты стыд за собственную слабость затоплял её сознание. Кариба чувствовала себя подлой предательницей. Она судорожно вызывала в своей памяти образ Лаэмина, становившийся все более размытым, и собственного отца, стоявшего на коленях перед Раэмом у всех на глазах во дворе их дома. Сломленного и раздавленного мужчину, которого она всегда считала почти всесильным.