Жена Эмиля. Наследник для Зверя

Уходи, чего стоишь.

– Как ты, Дина? – голос смягчился. – Тебе лучше?

Как будто ты не знаешь. Не держишь руку на пульсе, каждый день допрашивая врача. В отражении оконного стекла я увидела, как он выбрасывает цветы из вазы. Зашумела вода – он набирал свежую. Эмиль вышел из ванной и направился ко мне.

– Это тебе, – Эмиль поставил орхидеи на подоконник между нами. Вблизи от него пахло парфюмом вперемешку с потом, словно после драки, а на кисти подсыхали царапины. Он долго молчал, словно искал тему. – Слушай… меня врач спросила, приду ли на роды. Ты как хочешь?

Почему-то я испытала не стыд или смущение, а ревность. Первым увидит нашего сына, возьмет на руки, а я… Я «второй номер» – просто ему наследника рожаю.

– Ну что ты молчишь, – сокрушенно спросил он. – Дина, я не могу забрать тебя домой. Здесь безопасно, спи, отдыхай… Тебе рожать скоро. Давай поставим на паузу наши отношения… и вернемся к ним после рождения. Отложим все до лучших времен.

Я рассматривала серые упрямые глаза и сжатые в нитку губы. А если я ошибаюсь?.. А если нет?.. Он так и будет мять своих подружек и прогибать меня, пока не закрою глаза ради семьи? Так странно, время прошло и мы оба воспринимаем все спокойнее. Я видела нас со стороны: уставшую пару у окна, а между нами орхидеи в вазе. Вроде, все улеглось, а в груди так и режет.

Я остро почувствовала, что не хочу возвращаться домой, не хочу молчанки и этой муки.

– Я предупреждала, Эмиль.

– Ну что ж… Хотя бы заговорила со мной. Я тебе не изменял. Перестань упрямиться и поверь. Я слишком люблю тебя и слишком люблю себя, чтобы спать с проституткой.

А ведь он не скажет правды, пока я беременна – даже под пытками не скажет. Он знает, чем это может закончиться. А мне так надоело снимать лапшу с ушей! Ты спал с другой?! Отвечай, черт тебя дери, отвечай немедленно! Но я молчала, пожирая саму себя вопросами. «Были там какие-то бабы…» Были, да. Вокруг тебя всегда бабы. Я помню, как меня ненавидели твои подруги. Все помню, и как ты смял пальцами голые ягодицы той блондинки, помню тоже. Он ведь узнал то фото. Узнал.

– Это легко выяснить, – не выдержала я. – Я отдам фотографии на экспертизу. Если это подделка тебе нечего опасаться.

Эмиль раздраженно выдохнул сквозь зубы.

– Я их уничтожил. Мне не нужна эта дрянь в доме.

Конечно же. Ну и ладно… Уже все равно. Я положила ладонь над левой грудью, массируя тощие ребра, и отвернулась к окну. Эмиль смотрел на мой профиль, а затем нежно отвел волосы от лица. Наклонился, словно в щеку поцеловать хотел, только не донес поцелуй.

– Слышишь… – прошептал он, щекоча кожу дыханием. – Я люблю тебя.

Ничего особенного, но интуиция настойчиво уколола в сердце длинной иглой. Я крепче прижала ладонь к груди и взглянула ему в глаза.

– Почему ты так сказал? – голос сорвался в слабый лепет.

– Потому что скучаю и хочу, чтобы простила.

Мне кажется, в тот момент я кое-что поняла про нас. Мы были связаны страшной болью и только в ней становились искренними. А сейчас Эмилю больно – я вижу.

– Скажи, что все ложь, – шепотом попросила я.

Скажи мне, я прощу. Но только голую правду. Эмиль щекотно убрал пряди с моего виска, следя за рукой, пока я с мольбой пыталась поймать взгляд – и не успела. Дверь распахнул встревоженный охранник.

– Господин Кац! На два слова.

– Прости, – Эмиль положил на живот ладонь. – И не думай об этом. Завтра к тебе придут, чтобы ты не скучала и больше телефоны не крала.

Он наклонился к губам, но я отвернулась, почувствовав сильное дыхание. Выветрившийся парфюм подсказал, что Эмиль с самого утра на ногах, а может и с ночи. Костяшки сбиты. Он снова в разборках, а Антон мне солгал.

– Ладно, – сдавленно заключил Эмиль и направился к дверям. – Начнешь рожать, приду. Потом и поговорим.

Глава 26

Весной сад должен выглядеть чудесно, но на рубеже зимы, когда земля и деревья черные, он повергал в уныние. В неуютном воздухе ощущался декабрь. Я поддернула пальто с меховой оторочкой и аккуратно присела на скамейку.

Радуйся и этому, Дина. Он мог тебя до Нового года не выпускать. В окне маячила медсестра – следила, не станет ли плохо дорогой пациентке.

Я вздохнула, радуясь улице и свежему воздуху.

В сад меня выпустили не сразу. Сначала Эмиль не согласился. Я смирилась и уже не спорила, но неожиданно он дал слабину. Через охрану передали одежду, а потом произошло еще кое-что: соседнюю палату заняла Алена. Как Эмиль и обещал, прислал компаньонку, чтобы я не сходила с ума от скуки, но раньше она просто меня навещала, а теперь мы жили по соседству. Я хорошо знаю, как выглядят люди, которым плохо. Натянутая улыбка, страх в глазах, именно так выглядела моя новая подруга.

– Можно? – улыбаясь, Алена приоткрыла дверь. В сад их выходило несколько. Здесь всего три люкса и мы занимали два из них. Дворик был внутренним, закрытым со всех сторон корпусом клиники, а небольшой открытый участок перегораживали фрагмент решетки и кованая калитка, запирающаяся на ключ.

Она устроилась на скамейке рядом.

– Погода ужасная. Я в прошлом году в Тай летала... Весь декабрь на пляже.

Накануне я слышала, как она плачет ночью. Не из-за меня она здесь, я не такая дура и понимаю, когда главари группировок начинают прятать женщин. Вопросов я не задавала, ничего они не ответят, кроме «все хорошо», когда я уже на сносях. Жена Феликса получила пулю, мужчины не хотели, чтобы с нами случилось то же самое.

Алена рассказывала про Тай, пытаясь меня отвлечь. Но словно на дно, меня утаскивало в мысли об Эмиле. Я так ждала его, а он мне вырвал сердце. Он не приходил, не звонил. Знаю, сама просила, но… Неприятно, что муж забыл обо мне. Его испугал нервный срыв в утро, когда он вернулся из тюрьмы, и по-мужски трусливо он убрал беременную жену подальше.

– Вот родишь, и на остаток зимы уедем… – ободряюще соврала Алена, заметив, что я поникла, и вдруг воскликнула. – Антон!

Она вскочила со скамейки и со всех ног бросилась к ограде. Их разделяла решетка, но они поцеловались сквозь прутья и заворковали. Судя по виноватому взгляду, Антона здесь быть не должно. На минутку заскочил, когда проезжал мимо – кто бы удержался… Это Эмиль слишком черств для спонтанного свидания.

Чтобы не мешать им, я прилегла в палате. Стоял голубоватый полумрак из-за глухих синих шторок. Больше всего я жалела, что не смогла побыть с мужем, насладиться им. Всего несколько недель вместе, потом тюрьма, измена… Я до сих пор не чувствовала, что мы станем родителями. Нервы не давали сполна погрузиться в ощущения будущей мамы.

Я задремала и пропустила ужин. Алена постучала около восьми, но вставать было лень. Из-за сбитого графика я полночи рассматривала потолок, с трудом задремала к пяти, то и дело просыпаясь от шорохов. В один момент показалось, что открыта дверь в сад, и я резко проснулась.

Закрыто… В комнате прохладно, немного пахнет снегом – за вечер его навалило много, и снегопад не затихал. Я вздохнула, прикрыла глаза, поерзав под одеялом, и тут ощутила движение воздуха у лица.

– Тебя приказали увести, – с сильным акцентом сказал мужчина, и в горло уткнулось лезвие, раня кожу. – Если не получится, убить. Заорешь, я тебя зарежу. Поняла?

Я почувствовала укол и кивнула.

– Хорошо. Вставай.

Каждое слово звучало отрывисто, будто он плевал, а не говорил. Передо мной – просто тень. Высокий мужчина, немного сгорбленный, в свободной куртке. Лицо узкое, небритое, черные глаза с бессмысленным и пронзительным взглядом, словно ему все равно: здесь меня пришить или нет.