Жена Эмиля. Наследник для Зверя

Передо мной на обшарпанный стол вытряхивают вещи. Обручальное кольцо, телефон, ремень… Взгляд цепляется за пряжку, у Эмиля есть похожий…

– Да, – шепчу я.

Питерцов по-отечески серьезно смотрит на меня.

– Вы уверены? Мы можем перенести, госпожа Кац. Вы можете отказаться от опознания.

– Нет.

Мой мир сузился в точку, белую точку, состоящую из одного желания – скорей увидеть его. И умереть вместе с ним, там, на холодном кафеле – душой, мыслями, чувствами. Или увидеть, что не он лежит на столе.

Говорят, когда теряешь того, кого любишь, всегда чувствуешь. Романтическое вранье. Ни черта ты не ощущаешь, кроме пожирающего страха. То место, что хранило в себе мое шестое чувство, молчало. И как я ни спрашивала себя – кто там лежит, пока шла по мрачным обшарпанным коридорам криминального морга, не могла найти ответ. Во мне царили молчание, страх и надежда.

Поворот, открылся вид на холодную комнату. Там, под яркими прожекторами на столе лежало тело. Я, как вкопанная остановилась на пороге, а затем заставила себя подойти.

Снова провал в памяти. Я уже у стола, дышу запахом гари и формалина, а следователь спрашивает:

– Вы готовы?

Я могу только кивнуть. Голова кружится, а взгляд прикован к крупному телу под простынкой. Это Эмиль? Это бездыханное мощное тело, пустая оболочка человека – мой муж? Я знала, что мне не покажут лица, но смотрела на залом в области головы. Эмиль, это ты? Подскажи, шепни, я тебя услышу…

– Не торопитесь. Люди меняются после смерти, вы можете не сразу его узнать.

Питерцов откинул простынь и я вздрогнула. И уже не слышала, что они говорили. Смотрела на грудь и живот в светлых волосках.

– На нем был бронежилет… – долетел голос, что-то объясняя.

Я протянула руку, чтобы коснуться. В распахнутых глазах было полно слез, я надрывно дышала носом – мне не хватало воздуха, а рот я открыть не могла. Губы были сжаты в жесткую линию. Трясущимися пальцами коснулась шрама на груди. Он выпуклый, жесткий и неживой на ощупь, словно это восковая фигура, а не человек. Изнутри меня раздирала истерика, словно кто-то бился в душе и искал выход. В ушах шумело, перед глазами окончательно помутилось. Я почти не осознавала, где нахожусь.

Реальным был только шрам под моими пальцами.

– Нет! – заорала я. – Это не он, это не мой Эмиль! Я не верю!

Прежде чем провалиться во тьму, я сорвала простынь, чтобы увидеть лицо, но меня спас обморок.

Я пришла в себя от боли и резкого запаха. Дернулась и открыла глаза: я на кушетке, около носа медсестра держала ватку с нашатырем. Я тут же возненавидела эту девушку, хотя она ни в чем не была виновата. Но она вернула меня туда, где я вновь буду страдать. Сильно болела голова, видимо, в морге меня подхватить не успели.

Ко мне подошел печальный Феликс.

– Ты узнала его или нет?

Я вспомнила ощущение неживой плоти под пальцами. Знакомый шрам… Но ведь мне не дали потрогать каждый. Не дали убедиться, всем сердцем почувствовать и принять, что это мой муж лежит на столе. Сколько в моих сомнениях истины, а сколько суки-надежды? Мне нечего было сказать.

– Я его опознал, Дина. Это он. Мне жаль.

– Ты не мог... Ты его не знал.

– На нем были шрамы, как ты говорила. Чтобы рассеять сомнения, я сдам анализ… Проведем тест ДНК. Тело… в плохом состоянии. Мне жаль, что ты это видела.

Всего секунду. Обгоревшую плоть. А еще следователь скрыл, что его застрелили выстрелом в голову.

– Возьмите образец у сына, – пробормотала я. – Так надежнее.

Глава 52

В кончиках пальцев остался холод.

Я обняла себя, не в силах согреться, и больше не реагировала на Феликса. Онемела, понимая, что силы могут понадобиться, чтобы выжить, если…

Если в морге Эмиль.

Мне нужно на воздух… Я долго плутала по ледяным коридорам, кутаясь в шубу, но нашла выход и попала в морозный полдень. После морга и нашатыря запах снега отрезвлял. Спокойно. Вдох-выдох. Я потерянно смотрела на расчищенную дорожку, посыпанную песком, на елочки в снегу. Что-то гудело. Шум исходил от мощных рефрижераторов. В морге они должны быть хорошими. Я не могла осознать, что это происходит в той же реальности, где, возможно, мой муж, обгоревший и неживой, безмолвно лежит на столе.

Этого не могло случиться с нами!

– Эмиль, – тихо позвала я.

Наша связь не откликнулась. Потому что это не он или ниточка между нашими сердцами оборвалась с его смертью? Или я ее придумала? Романтичная девушка, выдумавшая особую связь с единственно любимым мужчиной… Но перед лицом смерти все иллюзии становятся жалкими.

Вдох и выдох. Я не могла избавиться от ощущения, что меня ударили кулаком в лицо – я полностью потеряла ориентацию. Не только в окружающем мире, даже в себе. Как теперь жить? Чем дышать?

За истерику и простынь, что я сорвала с мужа и орала вне себя – «это не он!», не было стыдно. Я прислушалась к себе и поняла, что все еще жду. В глубине души не верю, что он погиб, даже если это правда. Не могу принять. Верю, что сейчас подойдет со спины, скажет «маленькая» и прижмет к себе… Разум кричит: «он не вернется!», а глупое сердце всю жизнь будет ждать невозможного.

Я побрела по дорожке, путаясь в пространстве и собственных мыслях.

– Госпожа Кац! – охранник поймал меня на парковке и усадил в джип.

Я его не помнила. Молодой, еще не черствый – я видела по взгляду, что мне сочувствуют… Ты не поможешь мне, мальчик.

– Принести воды? Позвать вам врача?

Я вспомнила убийственный запах нашатыря.

– Нет… Лучше домой.

Я хотела, чтобы меня оставили в покое. Съежиться, смотреть в одну точку, почти не дышать, чтобы привыкнуть к новой реальности, в которой может не быть Эмиля.

Еще будет анализ. Пока его не сделали, надежда остается.

Нужно проследить, чтобы образец не взяли у Феликса. При мысли о нем, я испытала волну отвращения – кто дал ему право опознавать моего мужа?

Охранник за рулем сделал резкий маневр, разворачиваясь на оживленном проспекте. Мелькнуло отражение в оконном стекле, напоминая, что я увидела под простыней вместо лица Эмиля… Половину головы снесло выстрелом.

Я закрыла глаза.

Следующее воспоминание: мы прощаемся под душем, а затем в фойе. Эмиль просил ждать… Ведь не просто так, правда? Я не верю, что он пошел туда, не подготовившись. Эмиль не дурак, он не пошел бы прямо в ловушку!

– Вы знаете, что было в клубе? – я вспомнила, что имени нового начальника безопасности не оказалось в списке погибших. – Иван был с ними? Где он? Я хочу с ним поговорить.