Жена Эмина. Его наследник
Шрифт:
Я. Продаю. Свою. Дочь.
Пришло время расплачиваться за грехи. Первые годы я держал Камаля рядом с собой, навсегда отделив его от матери, и на это была веская причина. Камаль – опасен для меня, а врагов всегда держат рядом.
Но когда вернулась Диана, она добилась воссоединения мальчика и матери. Как итог – меня загнали в угол, и этого стоило ожидать.
– Эмин, мальчик мой, мне и самому не прельщает мысль, что поступаю столь неблагородно. Но я не хочу, чтобы все труды моей жизни канули в небытие, едва я уйду из жизни. Рустам отказался от бизнеса ради этой девчонки, Полины. А
Эльдар устало махнул рукой.
– Даст бог, и скоро у тебя родится дочь, которая станет символом нашего с тобой союза. Наши дети продолжат историю. И тебе, и мне хорошо.
Я отошел от окна, плотно закрыв его. Вышел из кабинета, проверив, что возле двери нет лишних ушей. Все-таки две женщины в доме – это еще та проверка на прочность.
Кажется, что я остыл и готов к осмысленному разговору.
– Руслан мне понравился. Он растет достойным мужчиной. Сразу бросается в глаза, как сильно он привязан к тебе, - заметил я.
– Время быстро бежит! Моему льву уже пять лет, и почти все свободное время от обучения и спортивных секций Руслан проводит со мной. Вот увидишь: Руслан Басманов вырастет не только умным, но и сильным! За такого льва не стыдно выдать свою дочь, понятно тебе? Он полностью мой мальчик, - похвастался Басманов-старший.
– Молодец, Эльдар. Только я не верю, что Рустам не будет против союза наших детей.
– Рустама оставь на меня. Еще после рождения своего внука я сразу предупредил его, что на Руслана у меня далекоидущие планы. Он продолжит мое дело, а слияние наших семей поспособствует могуществу этого союза.
Наступило молчание. Каждый думал о своем, и чувство вины понемногу грызло сознание. И мое, и Эльдара.
Ни Полина, ни Диана не знают, насколько влиятельных детей они растят. И какие у нас планы на этих самых детей.
Подытожив, я решил:
– Я должен хорошо позаботиться о своей дочери. Отдав дочь в твою семью через восемнадцать лет, я буду уверен, что она удостоилась лучшего. Все ради нее.
– Ради нее и ради Руслана. Ты, очевидно, прав. Мы стараемся только ради наших детей, чтобы у них было самое лучшее, - согласился Эльдар.
Ложь.
Просто самобичевание во имя не таких уж и благих целей.
Нет, отчасти это было правдой, и я хотел позаботиться о своих детях уже сейчас. Но ведь истинная цель нашего с Эльдаром договора – это чтобы фамилии наших семей навечно сплелись воедино.
Чтобы это стало историей.
Я сцепил челюсти. И еще ради кое-чего.
Чтобы наследник Анархиста никогда не узнал, какой власти я лишил его. Иначе мести быть. Камаль растет не по дням, а по часам, и если я откажу Эльдару в своей дочери, то боюсь, что до старости я не доживу.
Эгоизм? Чистой воды. Но без меня не выжить и моим детям, Камаль пройдется по всем. Он истинный сын своего отца, но пока в его руках нет инструментов воздействия, а его мать и всемогущий Эльдар молчат, спокойная жизнь нам гарантирована.
– Как я уже сказал, я не намерен обсуждать детали нашего договора, пока моя дочь не родится. Мы с женой будем ждать вас после рождения девочки. Тогда и скрепим все печатью и кровью.
– Никаких деталей нет, Эмин, - припечатал Эльдар, - есть только одно условие,
которое твоя семья клянется исполнить. Через восемнадцать лет после рождения твоя дочь станет принадлежать Басманову Руслану. Она станет его женой и немедленно войдет в нашу семью. К тем годам тебе будет пятьдесят лет, и будь уверен, Эмин: с таким сыном как мой Руслан ты станешь еще могущественнее.– Ну а тебе желаю дожить до тех времен, - процедил я.
– Даже если не доживу, так оно и будет. Поверь мне, на случай смерти у меня есть страховка. Судьба твоей дочери решена.
Я отвернулся к окну. Лес всегда меня успокаивал. Лес и жена. Если только Диана узнает о моем договоре с Басмановым, она придет в ярость.
– Я понял. А теперь оставь меня в кабинете одного, Эльдар. Твой сын заподозрит неладное, мы слишком долго обсуждаем бизнес.
– Как скажешь, Эмин. Только у меня будет одно условие.
– Какое? – я недобро прищурился, - мне кажется, моя дочь – это уже огромная награда. Ты и без того загнал меня в угол, угрожая Камалем.
– Твоя дочь – наша награда, но имя ей должен дать я. Послезавтра мы уедем, и у тебя будет время на раздумья. Если все останется в силе, ты назовешь свою дочь… София.
– Поверь мне: я не передумаю. Я не самоубийца.
– Вот и хорошо. Твои гены мне нравятся куда больше, чем гены Анархиста в его отпрыске. Легких родов твоей жене, Эмин.
Месяц спустя
Диана
– Боже, Эмин, мне скоро рожать!
– Я специально уточнял у врача. Аккуратно можно.
– Ты просто невыносим! Ты когда-нибудь не хочешь меня?
Я оттолкнула руку мужа, ласкающую тело. В последнее время с ним происходило что-то неясное. Эмин выглядел тревожным и при этом не упускал ни единой возможности побыть нежным со мной.
Он словно замаливал свою вину, но за что? Абсолютная глупость.
– Я всегда хочу тебя. И я всегда люблю тебя. Буду любить вечно, маленькая.
– Ты ведь знаешь, я все еще злюсь на тебя, Эмин. Ты до сих пор не сказал мне, о чем вы так долго беседовали с Эльдаром в твоем кабинете.
– Почему я слышу в нашей постели имя другого мужчины? Ты забыла, какой ревнивый у тебя муж?
Улыбка Эмина вышла поистине дьявольской.
– Я напомню.
С этими словами Эмин стянул с меня сорочку и принялся ласкать чувствительную грудь. Его весьма резкий поцелуй в губы заставил меня ощутить секундную горечь, но прилив желания унес все непрошеные мысли. Аккуратно нависнув надо мной, Эмин развел мои бедра в сторону и…
Медленно вошел. Из губ вырвался непроизвольный стон.
Сумасшедший. Безумный. По-настоящему страстный. Мой муж. Единственный навечно.
– Моя маленькая… - выдохнул Эмин с наслаждением.
В его глазах сгустилась тьма, и я в ней, о боже, едва не потонула. Это безумие чистой воды.
– За какие грехи ты мне досталась?
– Почему сразу за грехи? – полустон-полувыдох.
И медленный толчок. Сердце навылет, а пальцы сжимаются в кулаки от страсти и желания. Подгибаю колени, позволяю брать себя нежно. Это последний раз, после рождения дочери Эмин обещал перестать быть таким терпеливым.