Жена Эмина. Его наследник

– Не задавай вопросы, ответы на которые не хочешь знать, Диана.

Я затихла, провожая Давида взглядом. Он был напряжен, и я уверена, он до сих пор сочувствует моей участи принадлежать Эмину, но ничего не может с этим поделать. Ни тогда, ни сейчас.

Давид бросил на меня последний взгляд, а перед тем, как мы с Эмином повернули к озеру, я увидела, что он открыл пассажирскую дверь.

И улыбнулся кому-то. Кому-то, кого я уже не видела.

Конечно, Эмин знал, где искать меня и знал про любимое мною озеро. Летом мы собирались здесь с родителями, соседями и их детьми, но сейчас, в конце ноября здесь никого не было.

Эмин не сомневался, что я приду сюда. Я все еще остаюсь его женой, хотя и полна решимости перестать быть таковой из-за того треклятого видео.

И если бы дело было только в видео…

Но ведь Алена сказала правду. Ему мало быть любимым, мало ласки, Эмину не хватает меня. Катастрофически. Жаль только, что разлюбить меня он не может, и в этом проклятие Эмина Шаха.

Эмин опустил меня на сырую холодную землю, и я содрогнулась. Злой Эмин – это еще то приключение на американских горках.

Ноябрь этого года выдался не слишком холодным, морозы еще не ударили, как и снега. На качелях было расстелено соседское одеяло, я присела на краешек.

Эмин подошел ко мне – порывисто, резко.

– Диан, я люблю тебя.

Диана.

Маленькая.

Моя девочка.

Или то, с чего все начиналось - Девочка Эмина. Так легче, так без имен.

Боже, о чем я думаю? В груди такая боль прожигающая. Он был с другой, ему не хватило моей любви.

– Скажи мне все, о чем ты молчала пока я разбирался со всеми проблемами. Я хочу знать причину твоего бегства.

– Проблема? Значит, теперь так называют таблетку?

Эмин помрачнел. Занервничав, я переместилась на другую сторону – ближе к озеру. От него пахло детством. Жаль только, что сейчас вода от холода потемнела, переливаясь серым безжизненным оттенком, а по краям и вовсе образовался тонкий слой льда.

– Причину, - жестко чеканит Эмин и подбирается ближе.

– Я не бежала, Эмин. Каждый год я навещаю могилы отца и своей подруги. Перед зимой там нужно было хорошенько прибраться.

– С каких пор ты можешь уезжать, ничего не сказав мне?

– Если бы ты только ночевал дома, всенепременно.

Он все же сел рядом со мной. Качели исступленно дернулись, и нас качнуло назад. Боже, он как ураган, сейчас все снесет и даже имя мое в порошок сотрет.

Такой Эмин не управляем.

Такой Эмин забирал меня из родного дома, когда мой юный мир рухнул в одночасье.

– Я вернусь с тобой в Волгоград. Но больше второй не буду, Эмин. Ты должен отпустить меня и решить, чего ты хочешь сам.

– Не говори, не разобравшись Диана.

– Я останусь жить в Волгограде, чтобы мы оба принимали участие в воспитании нашего сына.

– Замолчи! – рявкнул он.

– Замолчать? А она тоже молчала?

Эмин снизил тон. Вплоть до молчания. Я поежилась.

– Ты позволял ей говорить, когда она жила на Батальонной.

– Что за бред ты несешь?

Меня было не остановить. Остра на язык, как любил говорить Эмин. Вся в бабушку, которую он терпеть не мог.

– Ты позволял ей уходить из вашего дома. Позволял возвращаться. Ты, наверное, никогда не приводил ее в чувства взмахом руки, ведь, наверное, - я набрала кислород в легкие, - тогда она бы не любила тебя. Не дарила бы ласку, за которой ты продолжаешь возвращаться на Батальонную.

Эмина перекосило. Правда слух режет, верно? Выворачивает наизнанку все внутренности до боли.

– Подумай дважды, прежде чем что-то утверждать, Диана. Иначе ты за каждое слово свое ответишь.

– Это угроза?

Желваки заходили на его скулах. Я отвернулась, прогоняя из сердца непрошеный страх. Что будет, что же будет?

– Я лишь попросил думать. Дважды.

В таком состоянии Эмин был опасен. Не для меня, а для кого-то поблизости. Слава богу, что Давид умчался почти сразу после нашего прощания.

– Я все видела своими глазами, Эмин.

Эмин ударил.

Кулаком в качели, выкрашенные в яркий зеленый. Я содрогнулась, но в этот раз не от холода. Внутри что-то заледенело, а в следующую секунду разбилось вдребезги.

Я вскочила с качель, а он дернулся следом с угрожающим рыком:

– Немедленно сядь!

– Ни за что, Эмин.

– Сядь, я сказал. И говори, что ты видела, маленькая. Говори, а затем я покажу тебя свою версию.

– Свою версию? Надо же, с ней ты был мягче, Эмин. Все ей позволял, а у меня же одни запреты. 

– Не сравнивай себя со шлюхой. Ты моя жена. Законная. И у нас произошла только одна проблема: я не уберег тебя от встречи с ней.

– Что? Только одна проблема? – выдохнула я.

– Я посмотрел камеры. Видел, куда ты отходила и знаю о вашем разговоре. Клянусь, я давно хотел прокрутить записи, но смерть Вадима переиграла всякие планы, - Эмин устало вздохнул, - будь уверена: она поплатилась за ту встречу, Диан. Понесла наказание.

– Если для тебя проблема, что я узнала о вашей связи… то иди к черту, Эмин Шах!

Эмин чертыхнулся, подорвавшись за мной следом, а смог поймать лишь на берегу - когда мои ноги уже утонули в холодной воде, сломав тонкую корку льда.

Но это не отрезвило меня. Ничуть.

– Глупая, моя девочка… ну что ты наделала? Теперь простудишься. Я вызову Колю, чтобы приехал.

– Не нужно Колю! Никого не нужно. Оставь своих мордоворотов за пределами этого места, молю!

Оттолкнув Эмина, я шагнула дальше. Вглубь. Черные джинсы намокли почти до колен, в невысокую обувь сразу забился лед, а на коже наверняка проявятся синяки от его разрушения.

Мне нужно было остыть. Не хочу, чтобы Эмин приводил меня в чувства, он ведь сам на грани. На грани, поэтому ступает за мной, утопая в потемневшей от холода воде.

В воде страшно. Зубы стучат, иногда прикусывая кожу губ.

Дело ведь не в видео. Этот монтаж послужил лишь триггером, спусковым крючком. Дело в нас с Эмином. В том, кто есть мой муж и за кого он меня принимает.

За девочку. Непослушную, непокорную.

За маленькую.

За ту, которую можно посадить за семью замками, и она не станет сопротивляться.