Жена хранителя теней

— Это лучшее, что нам удалось найти, — грустно поведала мне Рона.

И Антариус, будто чувствуя смущение и разочарование моей служанки, соскользнул с моих рук на пол и демонстративно вздохнул. Обреченно клекотнул и с крайне оскорбленным видом взлетел на эту гору золотых подушек.

«А может, это и хорошо, что я так мало знаю о Небесных Странниках? А то сейчас тоже ходила бы вокруг поганца кругами и не знала, как угодить», — подумала я и повернулась к Лорейн:

— Давайте начнем?

Предстоящее действо казалось мне скорее экзекуцией, чем удовольствием, но… Но я с головой зарылась в ворох нежной струящейся ткани и поняла: не могу выбрать. Я хочу вот этот нежно-голубой оттенок с тонкой золотой полоской. И вон тот фиолетовый с серебряной искрой. И этот, глухо-черный, но мерцающий на солнце мириадами ярчайших точек. И…

— Хранитель Теней сказал, что вы можете выкупить все, — шепнула Рона, когда увидела мое затруднение.

— Да мне, наверное, столько не нужно, — неуверенно произнесла я.

Могу ли я отдать целое состояние за иренмарский шелк? Все же… У меня ведь и правда есть что носить. Но так хочется! Но это расточительство. И все равно — хочется.

— Если мужчина сказал, что вы можете взять все, он имеет в виду, то вы должны взять все, — хитро улыбнулась Лорейн. — Иначе он может оскорбиться. К тому же мы подумали о том, о чем не подумал ваш супруг. И привезли нежнейший кружевной патин.

— Патин? — удивилась я.

— Ткань для нижнего белья, — подмигнула Лорейн. — Разные оттенки. От белого до пурпура.

— Пурпур мне ни к чему, — вспыхнула я.

— Отчего же? На такой нежной коже пурпурное кружево будет смотреться просто убийственно.

— Это же просто часть одежды.

— Давно ли вы замужем?

— Первый день, — откашлялась я.

— О, — многозначительно произнесла модистка. — Тогда просто послушайте совет старой портнихи. И отложите комплект до того момента, когда захотите его надеть. А вы захотите.

В общем, ткань для нижнего белья выбирать было не так приятно, как гладить отрезы шелка. И я постаралась побыстрее это все завершить. Тем более что птица Антариус начала как-то подозрительно кряхтеть и курлыкать.

— Может, он голодный? — трагично вопросила Рона.

— Квэнни, вы знаете, чем его кормить? — с надеждой спросила Тильда.

— Пшено? — предположила я и удостоилась презрительного взгляда птицы. — Мы можем отнести его на кухню и посмотреть, что он выберет. Но ему придется подождать, пока мы определимся с фасоном платьев.

Антариус распластался на своей горе подушек и свесил вниз крылья. Всем своим видом он показывал, что до момента голодной смерти остались считаные минуты.

Но я не позволила себе поверить в это лицедейство и спокойно отсмотрела каталоги, выбрала понравившиеся модели и отошла с Лорейн за шторку, где меня быстро, но тщательно измерили портновской лентой.

— Могу ли я попросить? — робко позвала Лорейн.

— Да?

— Посмотреть, как кушает птица Антариус, — выдохнула портниха. — Их ведь уже больше десяти лет нет на Севере. Они и раньше-то лишь высших целителей сопровождали, а теперь… Слухи-то ходили, что это…

Тут портниха прихлопнула себе рот ладонью, а я только вздохнула:

— Слухи… Разумный человек не верит в слухи. Идемте, Лорейн. Сами убедитесь, что в Таэсс-Харне нет зла.

В помещение кухни мы ввалились большой веселой толпой. А повара, как выяснилось, были уже готовы: на длинном рабочем столе, на парадном фарфоре, было выставлено все, что только можно найти на кухне. От круп до солонины, от лесных яблок до оранжерейных фруктов. Последние, к слову, были заботливо разделены на дольки.

— Я предупредил, — шепнул Орин мне на ухо, и я с трудом подавила позорный визг. — Извините, просто не захотел пугать вашу портниху.

— Зато напугал меня, — проворчала я вполголоса.

— У вас нервы из колдовской стали, — польстил мне Орин.

Птица Антариус клекотнула, сорвалась с моих рук и в мгновение ока поглотила все, абсолютно все, что было выставлено на стол.

— А звать я тебя буду — Проглот, — ошеломленно выдохнула я.

— Квэнни Алсой, — тихо произнесла портниха, — это ведь птица Антариус! Надо как-то с пиететом. То есть не мне вам указывать, но…

— Проглотище? — вскинула я бровь. — Птица Антариус, ты согласен?

Птица посмотрела на меня, лениво клекотнула и, сунув голову под крыло, замерла. Он что, уснул?

— Я принесу подушки, — подхватилась Рона.

— Жур, освободи малый разделочный стол, — приказала высокая дородная женщина, — не будем мешать птице Антариус спать.

— Ясно, — кивнула я сама себе, — ясно. Развлекайтесь.

Но как только я повернулась к выходу, мне на плечо обрушился чудовищный удар: проснувшийся Проглот поспешил оседлать свою хозяйку, пока та не ушла. Спасибо Орину, он поддержал меня и не дал рухнуть на колени.

— Если ты сломаешь мне ключицу — я обижусь, — строго произнесла я.

И вредная птица тут же уменьшилась в размерах и нежно потерлась клювом о мою щеку. А после, клянусь, он уснул и замурлыкал.

— Птица Антариус — колдовской зверь, — шепнул Орин.

— Так он птица или зверь?

— Он птица, которая колдовской зверь, — уверенно произнес Тень.

Что ж, не буду спорить с магической наукой. Хотя меня учили, что птицы и звери — два совершенно разных понятия.

— Квэнни Алсой, обед подадут через полчаса, — нашу процессию нагнала Тильда, — изволите переодеться?

— Пожалуй, — кивнула я.

Про перепачканную у источника юбку я вспомнила только сейчас. Хорошего же обо мне мнения Лорейн и Ниорт.

Впрочем, как приличные люди, они сделали вид, что ничего не заметили. Значит, и мне не стоит акцентировать на этом внимание.

«Или присутствие Проглота позволяет мне творить все, что хочется», — подумалось мне. Все-таки очень интересно, чем эти птицы так отметились в Сагерте, что им такой почет?

Служанки уже подготовили сменное платье, а потому к обеду я не опоздала. И с недоумением посмотрела на все тот же ало-золотой подушечный кресло-трон, перед которым стоял отдельный высокий столик.

Проглот, не будь дурак, сразу понял, для кого поставлено это помпезное великолепие. Устроившись на вершине пирамид из подушек — клянусь, их стало больше, — он горестно клекотнул.

— Нельзя его кормить, — всполошилась я. — Он же полчаса назад опустошил кухню.

— Да, я уже слышала. — В столовую вошла Ринари. — Боюсь, что алвориг Алсой может не прокормить столь прожорливую птичку.

— Я не настолько беден, — возмутился Данриэль. — У меня достаточно золота и в замковой сокровищнице, и в моем личном доме в столице.